Игнатенко, Виталий Никитич
Поделись знанием:
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Виталий Никитич Игнатенко<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Президент Российской Федерации Д. А. Медведев и В. Н. Игнатенко</td></tr> | |||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 7 ноября 2012 года — 22 сентября 2015 года | |||||||||||||||||||||||
| Предшественник: | Ахмед Гаджиевич Билалов | ||||||||||||||||||||||
| Преемник: | Алексей Николаевич Кондратенко | ||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||
| 28 августа 1991 года — 17 сентября 2012 года | |||||||||||||||||||||||
| Предшественник: | Лев Николаевич Спиридонов | ||||||||||||||||||||||
| Преемник: | Сергей Владимирович Михайлов | ||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||
| 31 мая 1995 года — 17 марта 1997 года | |||||||||||||||||||||||
| Глава правительства: | Виктор Степанович Черномырдин | ||||||||||||||||||||||
| Президент: | Борис Николаевич Ельцин | ||||||||||||||||||||||
| Рождение: | 19 апреля 1941 (83 года) Сочи, Краснодарский край, РСФСР, СССР | ||||||||||||||||||||||
| Образование: | Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова | ||||||||||||||||||||||
| Профессия: | журналист | ||||||||||||||||||||||
| Деятельность: | журналистика | ||||||||||||||||||||||
| Награды: |
| ||||||||||||||||||||||
Виталий Никитич Игнатенко (род. 19 апреля 1941 года, Сочи, Краснодарский край, РСФСР, СССР) — советский и российский журналист, общественный деятель. В прошлом — генеральный директор ИТАР-ТАСС с 1991 по 2012 год[1], член Совета Федерации РФ от администрации Краснодарского края с 2012 по 2015 год[2].
Содержание
Биография
Родился 19 апреля 1941 года в Сочи в семье начальника милиции города и учительницы сочинской школы № 72. Отец — кадровый офицер, окончил службу подполковником. У Виталия был старший брат Семён[3]. В классе, где учился Виталий, среди 42 учеников были дети 26 национальностей[4].
Ещё в детстве увлёкся журналистикой. Свою первую заметку Виталий написал в 14 лет, она была напечатана в газете «Черноморская здравница». Десятиклассником позировал скульптору Колобову, когда тот ваял для Сочи памятник Максиму Горькому — зодчего привлекла богатырская фигура Игнатенко[4].
В 1958 году после окончания школы поступил на факультет журналистики МГУ[3].
В 1963 году окончил факультет журналистики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.
С 1963 года по 1975 год — стажёр, корреспондент, редактор отдела, редактор первой полосы, заместитель главного редактора газеты «Комсомольская правда». Учителя Виталия по газете — Юрий Воронов, Борис Панкин, Ким Костенко, Виталий Ганюшкин, Виктор Дюнин. При Игнатенко в газете появилась рубрика «Журналист меняет профессию». По заданию редакции бродил по африканским джунглям с партизанами, работал официантом в ленинградском кафе, служил матросом, преподавателем технического училища[3]. Работая в «Комсомольской правде», Игнатенко добился, чтобы Сочи наградили орденом Отечественной войны[4].
В 1975—1978 годах — заместитель генерального директора Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС). Ленинскую премию в размере 1700 советских рублей, полученную за сценарий фильма 1976 года «Повесть о коммунисте», посвящённого Леониду Брежневу, полностью перечислил в Детский фонд[4].
С 1978 года по 1986 год — заместитель заведующего Отделом международной информации ЦК КПСС, заведующим отделом до 1986 года был Борис Пономарёв
С 1986 года по 1990 год — главный редактор журнала «Новое время»(с 2007 года — «The New Times»).
В 1990 был назначен помощником, а затем — руководителем пресс-службы Президента СССР М. С. Горбачёва.
С 28 августа 1991 года — генеральный директор ИТАР-ТАСС[5]. Во время августовских событий 1991 года и после них входил в число немногих соратников, продолжавших поддерживать Президента СССР — вместе с Е.Примаковым, А.Вольским, Е.Яковлевым, Г.Шахназаровым[4].
С января 1995 года — член совета директоров ЗАО «Общественное российское телевидение» (ОРТ), заместитель, а затем — первый заместитель председателя совета директоров ЗАО «ОРТ».
С 31 мая 1995 года[6] — заместитель Председателя Правительства Российской Федерации в первом Правительстве В. С. Черномырдина . 14 августа 1996 года вновь назначен на должность заместителя Председателя Правительства во втором Правительстве В. С. Черномырдина[7]. Курировал вопросы, связанные со средствами массовой информации.
В 1995—1996 году с российской стороны вёл переговоры об освобождении российских лётчиков, захваченных талибскими боевиками в Кандагаре[3]. В феврале 1997 году вёл переговоры с одним из командиров таджикских боевиков Бохромом Содировым об освобождении захваченных заложников на Памире.
17 марта 1997 года, в связи с изменением структуры Правительства Российской Федерации, освобождён от должности Заместителя Председателя Правительства Российской Федерации[8].
С 1997 года — член совета директоров ОСАО «РЕСО-Гарантия».
12 февраля 1998 года был избран председателем совета директоров ОАО «ОРТ».
С апреля 2006 года входит в редакционный совет общественно-политического журнала «Союзное государство».
17 сентября 2012 года распоряжением Правительства Российской Федерации освобождён от должности генерального директора ФГУП «ИТАР-ТАСС»[9] и назначен председателем коллегии федерального государственного унитарного предприятия «Информационное телеграфное агентство России (ИТАР-ТАСС)»[1][10].
7 ноября 2012 года назначен членом Совета Федерации РФ от администрации Краснодарского края[2]. В палате занимал должности члена (с ноября 2012 года по январь 2013 года) и первого заместителя (с января 2013 года) председателя Комитета по международным делам. В сентябре 2015 года покинул Совет Федерации.
С 26 августа 2013 года входит в состав Совета по присуждению премий Правительства Российской Федерации в области средств массовой информации[11].
Действительный член Международной академии информатизации.
Автор ряда книг и более двадцати сценариев к фильмам.
Личная жизнь
Жена — Светлана, модельер.
Единственный сын — Алексей, 1965 г.р., выпускник журфака МГУ, журналист, бизнесмен. В 2002 году Алексей женился на Юлии Мешиной, став её третьим мужем. Через три года произошёл развод: Юлия влюбилась в актёра Александра Абдулова и в 2006 году вышла за него замуж.[12] В начале мая 2008 года Алексей простудился на отдыхе в Турции, где он отдыхал на майские праздники, с воспалением лёгких был госпитализирован в Центральную клиническую больницу, где он 26 мая 2008 года умер от сердечного приступа[3][13]. Алексей был главным редактором газеты «Государственная дума», которая делалась «под выборы» и «под Грызлова», в отличие от «Парламентской газеты», которой в основном распоряжался глава Совета Федерации Миронов. У газеты начались трудности с финансированием и её коллектив считал, что смерть Алексея — прямое следствие сложностей с газетой[14][15].
Виталий Игнатенко увлекается теннисом. Многие годы каждое утро начинал на теннисном корте[3].
Награды
Государственные награды России и СССР
- Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (19 апреля 2011 года) — за выдающийся вклад в реализацию государственной политики в области информации и многолетнюю плодотворную работу.[16]
- Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (19 апреля 2005 года) — за большой вклад в реализацию государственной политики в области информации и многолетнюю плодотворную работу[17]
- Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (3 сентября 1999 года) — за заслуги перед государством в деле развития и укрепления Информационного телеграфного агентства России[18]
- Орден Александра Невского (2014 год)[19]
- Два ордена Дружбы народов (1975 год)[20]
- Орден Дружбы Народов (14 ноября 1980 года) — за большую работу по подготовке и проведению Игр XXII Олимпиады[21]
- Медаль «В память 1000-летия Казани»[22]
- Медаль «В память 850-летия Москвы»[23]
Поощрения и Президента и Правительства России
- Почётная грамота Президента Российской Федерации — за активное участие в подготовке и осуществлении доставки исторических реликвий крейсера «Варяг» в Россию[24]
- Благодарность Президента Российской Федерации (17 июля 1996 года) — за активное участие в организации и проведении выборной кампании Президента Российской Федерации в 1996 году[25]
- Благодарность Президента Российской Федерации (23 апреля 2001 года) — за большой личный вклад в развитие средств массовой информации и многолетний добросовестный труд[26]
- Почётная грамота Правительства Российской Федерации (19 апреля 2006 года) — за большой личный вклад в развитие средств массовой информации и многолетнюю плодотворную работу[27].
Премии государственного значения
- Лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства 2002 года (5 июня 2003 года) — за телевизионную программу «Формула власти»[28]
- Лауреат премии Правительства Российской Федерации 2006 года в области печатных средств массовой информации (12 января 2007 года) год)[29]
- Лауреат Ленинской премии (1978 год)
Ведомственные награды
Иностранные государственные награды
- Орден «Мадарский всадник» (Болгария, 2005 год)[31].
- Великий офицер ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (Италия, 17 сентября 2008 года)[32][33].
- Орден Почёта (Южная Осетия, 12 ноября 2009 года) — за большой вклад в организацию объективного освещения событий вокруг Южной Осетии в августе 2008 года[34].
- Орден «Дружба» (Азербайджан, 18 апреля 2011 года)[35].
- Медаль Франциска Скорины (Белоруссия, 25 апреля 2001 года) — за заслуги в деле единения братских стран Беларуси и России[36].
- Медаль «20 лет независимости Республики Казахстан» (2012)
Конфессиональные награды
- Орден святого благоверного князя Даниила Московского II степени (РПЦ, 2010 год)[37].
Иные награды
- Лауреат премии Союза журналистов СССР (1975 год)
Напишите отзыв о статье "Игнатенко, Виталий Никитич"
Примечания
- ↑ 1 2 [top.rbc.ru/politics/17/09/2012/669982.shtml ИТАР-ТАСС возглавил опытный пиарщик :: Политика :: Top.rbc.ru]
- ↑ 1 2 [www.garant.ru/hotlaw/krasnodar/430703/ Постановление главы администрации (губернатора) Краснодарского края от 7 ноября 2012 г. N 1319 "О члене Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации — представи …]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [forum-history.ru/showthread.php?t=2941 Виталий Игнатенко отмечает 70-летний юбилей — ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОРУМ «МИР ИСТОРИИ»]
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.rg.ru/2007/07/13/ignatenko.html Виталий Игнатенко: Сочи превратится в международный центр спорта, «Российская газета», 13.07.2007.]
- ↑ Указ Президента СССР от 28 августа 1991 года № УП-2478 «О назначении Игнатенко В. Н. Генеральным директором Телеграфного агентства Советского Союза» // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР от 4 сентября 1991 года № 36 ст. 1054
- ↑ [www.pravoteka.ru/pst/1063/531361.html Указ Президента Российской Федерации от 31 мая 1995 года № 553 «О Заместителе Председателя Правительства Российской Федерации»]
- ↑ [archive.is/20120908090052/www.pravoteka.ru/pst/1042/520794.html Указ Президента Российской Федерации от 14 августа 1996 года № 1178 «О составе Правительства Российской Федерации»]
- ↑ [archive.is/20120906112225/www.pravoteka.ru/pst/1045/522494.html Указ Президента Российской Федерации от 17 марта 1997 года № 250 «Об изменениях в составе Правительства Российской Федерации»]
- ↑ [web.archive.org/web/20121008031617/government.ru/gov/results/20772/ Распоряжение Правительства Российской Федерации от 17 сентября 2012 года № 1702-р «Об Игнатенко В. Н.»]
- ↑ [web.archive.org/web/20121008031710/government.ru/gov/results/20773/ Распоряжение Правительства Российской Федерации от 17 сентября 2012 года № 1703-р «О председателе коллегии федерального государственного унитарного предприятия „Информационное телеграфное агентство России (ИТАР-ТАСС)“»]
- ↑ [government.ru/media/files/41d4878cda3e33b1d289.pdf Распоряжение Правительства Российской Федерации от 26 августа 2013 года № 1504-р] (PDF). Официальный сайт Правительства Российской Федерации (28 августа 2013). — Об утверждении состава Совета по присуждению премий Правительства Российской Федерации в области средств массовой информации. Проверено 28 августа 2013. [www.webcitation.org/6JeGJUdgG Архивировано из первоисточника 15 сентября 2013].
- ↑ [sobitiya.com.ua/news_full.php?nid=7447 Веселая ВДОВА Александра Абдулова — Газета СОБЫТИЯ (Артемовск)]
- ↑ [www.eg.ru/daily/cadr/11881/ Смертельные тайны вдовы Абдулова, Экспресс-газета, 26.12.2008.]
- ↑ [stringer-news.com/publication.mhtml?Part=37&PubID=9339 Скончался сын генерального директора ИТАР-ТАСС]
- ↑ [www.rospres.com/corruption/13483/ Новости Руспрес — В «Государственной думе» трудятся «мертвые души» бесфамильных журналистов]
- ↑ [www.kremlin.ru/acts/10997 Указ Президента Российской Федерации от 19 апреля 2011 года «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ II степени Игнатенко В. Н.»]
- ↑ [www.pravoteka.ru/pst/1047/523443.html Указ Президента Российской Федерации от 19 апреля 2005 года № 444 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ III степени Игнатенко В. Н.»]
- ↑ [archive.is/20120909092304/www.pravoteka.ru/pst/1061/530470.html Указ Президента Российской Федерации от 3 сентября 1999 года № 1147 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ IV степени Игнатенко В. Н.»]
- ↑ [news.kremlin.ru/ref_notes/4793 Награждённые государственными наградами Российской Федерации]
- ↑ [www.council.gov.ru/structure/person/319/ Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации]
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=39115;dst=0;rnd=189271.3137720914091915;SRDSMODE=QSP_GENERAL;SEARCHPLUS=%C7%F3%F0%E0%E1%20%D6%E5%F0%E5%F2%E5%EB%E8%20;EXCL=PBUN%2CQSBO%2CKRBO%2CPKBO;SRD=true;ts=88876370618927147325992258265615 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 14 ноября 1980 года № 3301-X «О награждении орденами и медалями СССР работников, наиболее отличившихся при подготовке и проведении Игр XXII Олимпиады»]
- ↑ [www.tatar-inform.ru/news/2006/11/18/36327/ Минтимер Шаймиев принял участников Всероссийского совещания корреспондентов ИТАР-ТАСС]
- ↑ [www.council.gov.ru/about/reference/6737/ Страница В.Игнатенко на сайте Совета Федерации]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=054129 Распоряжение Президента Российской Федерации от 21 августа 2009 года № 532-рп «О нагарждении Почётной грамотой Президента Российской Федерации»]
- ↑ [archive.is/20120908093633/www.pravoteka.ru/pst/844/421857.html Распоряжение Президента Российской Федерации от 17 июля 1996 года № 365-рп «О поощрении активных участников организации и проведения выборной кампании Президента Российской Федерации 1996 года — кураторов избирательных кампаний в субъектах Российской Федерации от федеральных органов исполнительной власти»]
- ↑ [archive.is/20120913173325/www.pravoteka.ru/pst/846/422742.html Распоряжение Президента Российской Федерации от 23 апреля 2001 года № 231-рп «О поощрении Игнатенко В. Н.»]
- ↑ [archive.is/20120908134236/www.pravoteka.ru/pst/815/407446.html Распоряжение Правительства Российской Федерации от 19 апреля 2006 года № 541-р «О награждении Почётной грамотой Правительства Российской Федерации Игнатенко В. Н.»]
- ↑ Указ Президента Российской Федерации от 5 июня 2003 г. № 614 «О присуждении Государственных премий Российской Федерации в области литературы и искусства 2002 года»
- ↑ [archive.is/20120910174222/www.pravoteka.ru/pst/807/403483.html Распоряжение Правительства Российской Федерации от 12 января 2007 года № 29-р «О присуждении премий Правительства Российской Федерации 2006 года в области печатных средств массовой информации»]
- ↑ [www.ruvek.ru/?module=news&action=view&id=4347 Вручение ведомственных наград МИД России группе руководящих работников информационного агентства ИТАР-ТАСС]
- ↑ [www.tass-online.ru/?page=news&id=101&part=9 Виталий Игнатенко награждён президентом Болгарии Георгием Пырвановым почётным орденом «Мадарский конник»]
- ↑ [www.quirinale.it/elementi/DettaglioOnorificenze.aspx?decorato=297718 Grande Ufficiale Ordine al Merito della Repubblica Italiana Dott. Vitali Nikitic Ignatenko] (итал.)
- ↑ [www.italy.russian-club.net/news_show_28112.html Генеральный директор ИТАР-ТАСС награждён орденом Италии «За заслуги перед Итальянской Республикой»]
- ↑ [www.presidentrso.ru/edicts/detail.php?ID=2232 Указ Президента Республики Южная Осетия от 12 января 2009 года «О награждении государственными наградами Республики Южная Осетия»]
- ↑ [ru.trend.az/news/politics/1863456.html Президент Азербайджана наградил Виталия Игнатенко орденом "Достлуг"], Информационное агентство TREND (18.04.2011).
- ↑ [archive.is/20120805151529/www.president.gov.by/press15718.html Указ Президента Белоруссии от 25 апреля 2001 года № 210 «О награждении В. Н. Игнатенко медалью Франциска Скорины»]
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/1098699.html Генеральный директор и журналисты информагентства ИТАР-ТАСС удостоены Патриарших наград]
Ссылки
- [www.peoples.ru/state/statesmen/vitaliy_ignatenko/ Биография на сайте peoples.ru]
- [www.kadis.ru/person.phtml?id=12165 Биография на сайте kadis.ru]
- [www.vseslova.ru/index.php?dictionary=bes&word=ignatenko_vitaliy_nikitich Биография на сайте vseslova.ru]
- [www.planetguide.ru/about/orgkomitetproekta/ignatenko/ Биография на сайте planetguide.ru]
- [www.itar-tass.com/c337/403169.html Страницы истории ИТАР-ТАСС]
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Игнатенко, Виталий Никитич
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.
Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Категории:
- Родившиеся 19 апреля
- Родившиеся в 1941 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Сочи
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 3 степени
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 4 степени
- Кавалеры ордена Александра Невского (Российская Федерация)
- Кавалеры ордена Дружбы народов
- Награждённые медалью «В память 1000-летия Казани»
- Награждённые медалью «В память 850-летия Москвы»
- Награждённые нагрудным знаком МИД России «За вклад в международное сотрудничество»
- Награждённые медалью «200 лет Министерству обороны»
- Награждённые медалью Франциска Скорины
- Награждённые медалью «20 лет независимости Республики Казахстан»
- Кавалеры ордена Почёта (Южная Осетия)
- Великие офицеры ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой»
- Кавалеры ордена «Дружба» (Азербайджан)
- Лауреаты Государственной премии РФ
- Лауреаты премии Правительства РФ
- Лауреаты Ленинской премии
- Награждённые Почётной грамотой Президента Российской Федерации
- Награждённые Почётной грамотой Правительства Российской Федерации
- Кавалеры ордена РПЦ святого благоверного князя Даниила Московского II степени
- Выпускники факультета журналистики МГУ
- Первый канал
- Журналисты по алфавиту
- Журналисты России
- Заместители председателя Правительства Российской Федерации
- Лауреаты Государственной премии РФ в области литературы и искусства
- Члены совета директоров ОРТ
