Кабрера, Луис Херонимо де

Луис Херонимо Фернандес де Кабрера Луис Херонимо Фернандес де Кабрера<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Вице-король Перу
14 января 1629 — 18 декабря 1639
Предшественник:	Диего Фернандес де Кордоба
Преемник:	Педро де Толедо
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	1589(1589) Мадрид
Смерть:	28 октября 1647(1647-10-28) Мадрид
Профессия:	чиновник
Награды:

Луи́с Херóнимо Фернáндес де Кабрéра Бобади́лья Серда и Мендóса, 4-й граф Чинчóн (исп. Luis Jerónimo Fernández de Cabrera y Bobadilla; 1589, Мадрид — 28 октября, 1647, Мадрид) — испанский аристократ, вице-король Перу с 1629 по 1639 год.

Луис де Кабрера родился в Мадриде в древней аристократической семье, приближённой ко двору испанского короля.

14 февраля 1629 года он вступил на должность вице-короля Перу, в течение своего правления он подавил восстание индейцев Уру и Арауканов. Кабрера также послал экспедицию Кристобаля де Акуньи для исследования Амазонки.

При нём был расширен и укреплён порт Кальяо и запрещена прямая торговля между Новой Испанией и Перу. Также он подверг преследованию португальских евреев в Лиме, основных торговцев в колонии в то время.

Им были установлены новые кафедры медицины в университете Сан-Маркос.

Хинин

В отчёте, изданном в 1663 году итальянцем Себастьяном Бадо, была сделана следующая запись: в 1638 году графиня Чинчон серьёзно заболела малярией. Хуан Лопес де Канизар, губернатор Лохи, написал вице-королю о том, что он сам был недавно болен лихорадкой и выздоровел благодаря лечению корой дерева «quinaquina», и он рекомендует применить это же средство к жене вице-короля. Губернатор был вызван в Лиму, к графине было применено новое средство и она быстро пошла на поправку. В 1639 году графиня вернулась в Испанию и привезла с собой большое количество чудодейственной коры. Таким образом она стала первым человеком, явившим Европе хинин.

Но в 1930 году был обнаружен дневник вице-короля Луиса де Кабрера. Этот дневник противоречит многим записям Себастьяно Бадо. В этом дневнике содержится информация о том, что первая жена вице-короля, Анна де Осорио, умерла ещё до отбытия её мужа в Перу. В Перу с графом отправилась его вторая жена Франсиска Энрикес де Рибера и у неё не было проблем со здоровьем. Сам вице-король имел несколько приступов лихорадки, но он никогда не проходил лечения хинином. Также в его дневнике содержится запись о том, что его вторая жена не вернулась в Испанию, умерев в Картахене, и таким образом она тоже не могла доставить в Испанию кору хининового дерева.

В свете этих поздних открытий отчёт Себастьяна Бадо был сильно дискредитирован среди историков, хотя полностью и не доказано, что содержащиеся в нём сведения не соответствуют действительности. Историки считают теперь иезуита Бернабе Кобо первым доставившим хинин в Европу. Он доставил кору хининового дерева сначала в Испанию в 1632 году, а затем в Рим и другие части Италии.

Шведский ботаник Карл Линней назвал род хининовых деревьев «Чинчона» в честь жены вице-короля.

Возвращение в Испанию

После окончания полномочий в 1639 году Луис де Кабрера вернулся в Испанию, где он стал помощником короля Филиппа IV и сопровождал его в кампаниях в Наварре, Арагоне и Валенсии.

Луис Херонимо Фернандес де Кабрера скончался 28 октября 1647 года в Мадриде.

Ссылки

• [www.bartelby.com/65/ch/Chinchon.html Биография]  (англ.)
• [es.encarta.msn.com/encnet/refpages/RefArticle.aspx?refid=761586299 Биография]  (исп.)
• [www.malariasite.com/malaria/history_treatment.htm История хинина]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Кабрера, Луис Херонимо де

Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.