Ладрон де Гевара, Диего
| Диего Ладрон де Гевара Diego Ladrón de Guevara<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1695 — 1696 | ||
| Предшественник: | Педро Хосе де Гусман | |
| Преемник: | Педро Луис Энрике де Гусман | |
| ||
| 1710 — 1716 | ||
| Предшественник: | Мигель Нуньес де Санабриа | |
| Преемник: | Матео де ла Мата | |
| Вероисповедание: | католицизм | |
| Рождение: | 1641 Сифуэнтес | |
| Смерть: | 9 сентября 1718 Мехико | |
| Профессия: | священник | |
Диего Ладрон де Гевара Ороско Кальдерон (исп. Diego Ladrón de Guevara Orozco Calderón; 1641, Сифуэнтес, Испания — 9 сентября 1718, Мехико) — католический епископ, испанский колониальный чиновник, вице-король Перу с 1710 по 1716 год.
Диего Ладрон де Гевара получил богословское образование в университете Алькала в Хенаресе, впоследствии он стал профессором права. Затем он некоторое время преподавал в университете Сигуэнсы.
В 1689 году он был назначен епископом Панамы, входившей тогда в вице-королевство Перу. В том же году он был заключён в тюрьму по приказу генерал-губернатора Панамы из-за возникших между ними неприязненных отношений. В 1695 году он был назначен на пост президента аудиенции Панамы, он совмещал этот пост с епископским.
В 1699 году Диего Ладрон был назначен епископом Аякучо, там им был открыт университет Сан Кристобаль ду Уаманта, в котором он стал первым ректором. В 1703 году он был назначен епископом Кито, а в 1710 году — вице-королём Перу.
Вице-король
На посту вице-короля он заменил Мигеля Нуньеса де Санабриа, который занимал этот пост на временной основе. От Нуньеса Диего Ладрон получил запечатанный конверт с инструкциями от Мануэля Омса, предыдущего вице-короля, в случае смерти которого новый вице-король должен был получить инструкции.
На своём посту он принял меру к увеличению производства серебра на шахтах в Потоси, а также на других шахтах в Сан-Николаса. Он также значительно ограничил выпуск местного самогона агуардиенте из сахарного тростника, существенно повысив налоги производителям.
Несмотря на Утрехтский мир, Диего Ладрон всё равно был вынужден принимать меры по укреплению вице-королевства от нападения каперов. Британцам же этот мир позволил посылать торговые суда на ярмарку в Портобелло. Также в его правление вспыхнуло восстание рабов в одной из гасиенд около Лимы.
При нём началась реконструкция кафедрального собора Лимы и начато строительство множество других церквей и монастырей. Также была основана кафедра анатомии в университете Сан-Маркос.
Последующая жизнь
В 1716 году он был осуждён за растрату и многочисленные нарушения и отправлен в отставку. Диего Ладрон отправился в Новую Испанию (современная Мексика), где он договорился о переносе праха своего предка, второго епископа Юкатана, Диего де Ланда в Испанию.
9 сентября 1718 года Диего Ладрон скончался в Мехико и был похоронен там же, в кафедральном соборе города.
Напишите отзыв о статье "Ладрон де Гевара, Диего"
Ссылки
- [www.centrocisneros.uah.es/galpersons.asp?pag=personajes&id=240 Биография] (исп.)
- [cvc.cervantes.es/actcult/ciudades/alcala_henares/fichas/ladron.htm Краткая Биография] (исп.)
Отрывок, характеризующий Ладрон де Гевара, Диего
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.
Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
