Кобо, Бернабе

Бернабе Кобо

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Бернабе́ Ко́бо (исп. Bernabé Cobo; ноябрь 1580, Лопера, Испания — 9 октября 1657, Лима, Перу) — выдающийся испанский историк-натуралист, иезуитский миссионер и писатель. Сыграл значительную роль в истории хинина, лекарства от малярии — иезуитской коры — дав её первое описание, в 1632 году он же привез её в Европу. Автор Истории Нового Света — обширнейшего труда по естественной истории Америки. Дал характеристику тихоокеанскому холодному течению, позже названного именем Гумбольта. В его честь названо растение Cobaea scandens из семейства Бигнониевые.

Биография

Семья

Его родителями были представители низшей знати Хуан Кобо и Каталина де Перальта. Бернабе являлся пятым ребёнком из шести детей в семье. Его крестили 26 ноября 1580 года.

Путешествие в Америку

В 1596 году он был отправлен в Мексику, где пробыл несколько лет. Но на пути в Мексику побывал на острове Тринидад; на острове Эспаньола прожил один год. Потом перебрался в Перу (в пути он подружился с представителем Главы Ордена Иезуитов Эстебаном Паэсом, что наверно и послужило причиной его вступления в Лимский коллегий иезуитов Сан Мартин), когда исполнилось 68 лет с момента его завоевания испанцами, то есть в 1599 году.

Учёба

Вступил в орден иезуитов 14 октября 1601 года. 18 октября 1603 года стал послушником. В 1609 году отправился в Куско, где остался на четыре года. В 1610 году посетил Тиуанако и Ла-Пас. Изучил языки кечуа и аймара. В Куско подружился с Алонсо Тупа Атау (Alonso Tupa Atau), потомком правителя Уайна Капака, и через него узнал об истории и традициях инков. Кобо лично видел полотна, составленные при Франсиско де Толедо и Сармьенто де Гамбоа, на которых была нарисована история правителей Инков, их общее количество и то, сколько лет они правили. Причем он точно также как Гамбоа ошибочно говорит о более чем тысячелетнем правлении одиннадцати королей Инков.

Миссионерская деятельность

В 1615 году был направлен в миссию в Хули, потом в Потоси, Кочабамба, Чукуито, Оруро и Ла-Пас, где проработал до 1618 года, поскольку был переведен на побережье в Арекипу, где от него не ускользнули любопытные надписи Наски, Ико и Писко, древних цивилизаций доинкской эпохи. Был ректором коллегии в Арекипе с 1618 по 1621 годы, потом в 1626 году в Писко, затем в Кольяо до 1630 года. Затем в 1631 был отправлен в Мексику, побывал в Никарагуа и Гватемале, где пробыл до 1643 года, но потом вернулся в Перу.

Составление книги

Он старался узнать о первых жителях этой земли, о первых конкистадорах, о всех их детях, собирая множество сведений от свидетелей или от лиц, непосредственно что-либо узнавших от первого лица, использовал первые хроники (например, малоизвестного Бернардино Васкес де Тапия), письма и доклады конкистадоров (Доклад Педро Писарро), архивы светские и церковные, о чём он сам говорит в предисловии своей хроники. Потому его произведения могут считаться правдивыми и заслуживающими доверия.

Также он старался раскрыть тайны этого Нового мира, в частности особенности климата, природы, растений.

На составление своей многотомной книги Истории Нового Света у него ушло 40 лет, а закончена она была в июле 1653 года в городе Лима за четыре года до его смерти. К сожалению, от книги до нас дошла лишь Первая часть. Вторая и Третья части считаются утраченными. Первая часть содержит 14 книг и сообщает о природе Нового Света, в особенности о том, что там произрастает и выращивается (он составил длинный список представителей американской флоры и фауны), также в ней отведено место космографии. Вторая книга содержит описания раздела земель, изучение географических зон, гор, вулканов, рек. Все последующие до Одиннадцатой составляют Естественную Историю, наиболее полную и подробную из написанных о Новом Свете. Потому можно сказать, что собранное им на два столетия опережало собранное Александром фон Гумбольтом.

Кобо как историк, что интересно, приводит первым гипотезу о том, что индейцы пришли из Азии, пройдя через нынешний Берингов пролив, и основывается он на довольно четких, понятных доводах. Ему была известная фантастическая версия Монтесиноса о происхождении индейцев из мифической страны Офир, которую посещал Соломон, но он считал её ошибочной, ввиду того, что построена на более ранних ошибочных сведениях первых хронистов Нового Света и потому что никаких остатков присутствия жителей Старого Света в Америке не встречалось: ни названий, ни колоний, ни поселений. Также он большую часть своего труда посвятил Истории Инков: их происхождению, политике, религии, обычаям, быте. В частности он описывает географическую системы координат Инков — ceques — направляющих секе, исходивших из Куско.

Вторая книга тоже описывает Перу. Третья книга — о Мексике, Филиппинах, Молукках и островах Атлантического и Тихого океанов.

Произведения

Его труд был найден в Библиотеке Церкви Сан Окасио в Севильи в 1893 году — Первая часть и отрывок из Второй.

• [kuprienko.info/bernab-cobo-historia-de-la-fundacion-de-lima/ Bernabé Cobo. Historia de la Fundación de Lima]
• [kuprienko.info/bernab-cobo-historia-del-nuevo-mundo/ Bernabé Cobo. Historia del Nuevo Mundo]. [archive.is/1fV6 Архивировано из первоисточника 11 июля 2012].

Литература

• Torres Saldamando, Antiguos Jesuitas del Peru (Lima, 1882);
• Cabanilles, Discures sobre algunos botanicos españoles del siglo XVII in the Anales de historia natural (Madrid, 1804).

Ссылки

• [kuprienko.info/cronistas-de-america-del-sur-de-16-17-siglos-biografias-bibiografia-documentos/ А. Скромницкий. Список историков и хронистов XVI—XVII веков по Южной Америке. Биографии. Библиография. Источники.]. [archive.is/FUo6 Архивировано из первоисточника 4 декабря 2012].
• [kuprienko.info/files/a-skromnitsky-ceques-y-huacas-de-los-incas-por-bernabe-cobo.xls А. Скромникий. Таблица Линий Секе, святилищ Вак, и главные места поклонения у Инков, имевшиеся в Куско (из книги Бернабе Кобо).]
• [www.newadvent.org/cathen/04074b.htm Bernabé Cobo]

Отрывок, характеризующий Кобо, Бернабе

– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».