Куско

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Город
Куско
исп. Cusco, кечуа Qusqu, Qosqo
Флаг
Страна
Перу
Регион
Куско
Провинция
Координаты
Мэр
Карлос Валенсия Миранда
Основан
Город с
Население
319,4 тыс. человек (2002)
Часовой пояс
Телефонный код
+51 84
Официальный сайт
[www.municusco.gob.pe icusco.gob.pe]
К:Населённые пункты, основанные в 1533 году
Город Куско*
City of Cuzco**
Всемирное наследие ЮНЕСКО

Страна Перу Перу
Тип Смешанный
Критерии iii, iv
Ссылка [whc.unesco.org/en/list/273 273]
Регион*** Латинская Америка и Карибы
Координаты 13°31′20″ ю. ш. 71°59′00″ з. д. / 13.52222° ю. ш. 71.98333° з. д. / -13.52222; -71.98333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-13.52222&mlon=-71.98333&zoom=14 (O)] (Я)
Включение 1983  (7-я сессия)


* [whc.unesco.org/ru/list Название в официальном рус. списке]
** [whc.unesco.org/en/list Название в официальном англ. списке]
*** [whc.unesco.org/en/list/?search=&search_by_country=&type=&media=&region=&order=region Регион по классификации ЮНЕСКО]

Ку́ско (исп. Cuzco, кечуа Qusqu, Qosqo) — город на юго-западе Перу, административный центр региона Куско и одноимённой провинции. Население — 319,4 тыс. человек (2002).





История

Основание города

Куско — город древнейшей истории. Археологические раскопки обнаружили, что люди селились в этих местах уже более 3 тысяч лет. Согласно испанскому хронисту Сармьенто де Гамбоа, существует индейская легенда, по которой основателем города является первый Инка — Манко Капак. Он со своей семьей, уйдя от озера Титикака, искал место, где бы золотой посох Манко Капака «вошел в землю». Таким местом оказалось поселение племени Савасера Панака, которое пришлось уничтожить, после чего ничто не мешало созданию столицы империи инков — Куско.

Название города в переводе с языка кечуа — официального языка Империи инков, означает Пуп Земли, то есть, по сути — Центр Мира, что вполне соответствовало столичной роли. Это понятие было очень распространенным и являлось центральным даже для предмета священного поклонения — чаканы.

15 ноября 1533 года сюда прибыла экспедиция испанского конкистадора Франсиско Писарро и, согласно исторической традиции, испанцы «заново основали» уже свой город.

Куско при инках

После Манко Капака, город был значительно расширен Пачакути. Ему удалось превратить Королевство Куско из спящего города-государства в огромную империю. Однако археологические данные говорят о более медленном и органичном росте города до инков — так, считается, что самое первое поселение здесь основали люди племени Вари. Пачакути же построил несколько дворцов и крепостей, обновил Храм Солнца, известный сейчас как Кориканча.

Город состоял из двух секторов — Верхнего Куско и Нижнего Куско, позже они были разделены стенами на четыре района: Чинчасуйу (СЗ), Антисуйу (СВ), Кунтисуйу (ЮЗ) и Колласуйу (ЮВ). Из каждого района вела дорога в соответствующую часть империи. Верхнее Куско в начале XX века составляли приходы Сан-Кристобаль и Сан-Блас; Нижнее Куско — все кварталы на правом берегу реки Ватанай. Эти два квартала разделяла дорога Антисуйу. Самый важный район назывался Колькампата, также были районы Кантокпата («Гвоздичные грядки»), Пумакурку, Тококачи, располагавшемся на правом берегу потока Ккольккечака («Золотой мост»), Мунайсенка, Римакпампа («Говорящая площадь», где оглашались приказы), Пумакчупан («Хвость пумы»), Койянкачи (селение в 500-х метрах), Чокильчака, Пикчу, Кильипата, Карменкка (из него выходила дорога на Чинчасуйу), Уакапунку («Врата Храма»).

Руководящее лицо каждой области империи должно было построить себе дом в соответствующем районе Куско и жить часть года в столице.

После Пачакути, когда Инка умирал, его титул переходил к одному из сыновей, а собственность — к другим родственникам. Поэтому каждый носитель титула Инки должен был построить новый дом и, соответственно, приобрести для империи новые земли.

Андские индейцы до сих пор покидают свои дома и строят новые после свадьбы, даже если в старом доме никого не остается.

Невдалеке от Куско находится Морай — ещё один памятник инкской цивилизации с крупным «амфитеатром», который в действительности представлял собой сельскохозяйственные террасы древнего происхождения.

В центре города находились жилища Инков, окруженные их Айлью — домами вассалов, принадлежащими к данному дворцу Инки:

  • Первыми дворцами, возможно, были Колькампата — дворцы Манко Капака и Синчи Рока, в начале XX века их места занимала резиденция итальянского купца Сезара Ломельини. Тогда ещё были целы 60-метровый фасад и часть гранитной стены с дверным проёмом и со сторожевыми башенками по сторонам (две слева и пять справа от двери) в отличном состоянии. Дворцы эти выходили на площадь Сан-Кристобаль.
  • Дворец Виракочи занял кафедральный собор и Триумфальная часовня.
  • Дворец Вайна Капака — «Амаруканча» (Дом змея) — заняли Университет и Общество Иезуитов.
  • Во дворце Васкара расположилась крытая галерея де Каррисо (de Carrizo).
  • Дворец Пачакутека — находился на улице Calle del Triunfo, 38. Особняк в 1905 году принадлежал дону Томасу Гонсалес Мартинес. Во внешней стене находился уникальный двенадцатигранный камень.
  • На той же улице, дом № 116, принадлежавший госпоже Хуане Аранибар, находился ранее дворец Инка Юпанки.
  • Портал де Панес занял место дворца Инки Рока.
  • Монастырь и храм Святого Доминго расположился на месте инкского Храма Солнца, Кориканча.
  • На нижних участках монастыря Святого Доминго располагалась известная мастерская по производству нитей и тканей Ауакпинта.
  • Монастырь Святой Каталины занял место дома Девственниц Солнца.
  • Площади Армас, Регосихо и Сан-Франсиско ранее образовывали единую площадь, где отмечались главные общественные праздники, посвященные Солнцу.
  • На площади Армас испанцами был четвертован Тупак Амару II.

Куско колониального периода

Первые испанцы появились в городе 15 ноября 1533. Испанский конкистадор Франсиско Писарро, по официальной традиции, заново основал Куско в 1534. Многие здания, построенные после испанского завоевания Перу, выполнены в испанских традициях с примесью инкской архитектуры; в основном в округах Санта-Клара и Сан-Блас. Испанцы переняли структуру старого инкского города, построив на месте инкских храмов — церкви, на месте дворцов — жильё для завоевателей. В течение колониального периода Куско был преуспевающим городом благодаря сельскому хозяйству, горному делу и торговле с Испанией. Были построены многие церкви и монастыри, а также кафедральный собор, университет и архиепископство. Часто испанские сооружения располагались по соседству и даже были построены прямо на массивных каменных стенах, выстроенных инками.

Здание префектуры, в котором жил Франсиско Писарро, им же было подарено впоследствии местному муниципалитету. В особняке де-Аринас жил Гонсало Писарро. Считается, что в доме № 55 на площади Сан-Франсиско жил монах Вальверде и его брат. На опоре лестницы были прикреплены четыре герба, на одном из них был такой девиз: «Добродетель облагодетельствует меня тем, чего не даст сила». На улице Кока, № 46, в доме сеньора Антонио Муньис Кастро ранее жил известный историк Инка Гарсиласо де ла Вега.

В 1590 году в провинции Куско проживало 74977 индейцев, плативших ежегодную подать в размере 380835 песо.[1]

Куско в наши дни

В 1950 году произошло землетрясение, которое сильно повредило доминиканский монастырь и церковь Святого Доминика, которая была построена на основе Кориканчи (Храма Солнца). Инкская же архитектура, напротив, успешно пережила землетрясение. Сначала считалось, что многие старые инкские стены утеряны, однако оказалось, что гранитные стены Кориканчи сохранились, так же как и многие стены по всему городу. Некоторые хотели восстановить сооружения колониального периода, однако часть жителей Куско потребовала оставить оказавшиеся на виду стены. Таким образом, туристам со всего мира предоставилась возможность видеть древние сооружения в сердце большого города. Землетрясение 1950 года было вторым, уничтожившим доминиканский монастырь, первое произошло в 1650 году.

Следует отметить, что в наши дни Куско получил две достопримечательности выделяющие его из ряда других южно-американских городов. Одна из них — геоглифы на склонах окружающих гор, которые возникли силами перуанской армии в середине XX века. Вторая — статуя Христа — дар городу второй половины XX века. Она немного меньше своей знаменитой предшественницы из Рио-де-Жанейро в Бразилии, но и Куско тоже невелик.

Вид на Куско (Перу) с горы Кристо-Бланко.

Музеи

В Куско также много других музеев, включая музей Мачу-Пикчу (Museo Casa Concha) и музей Инка (Museo Inka).

География

Город расположен в районе долины Урубамба в Андах на высоте более 3500 метров над уровнем моря.

В плане древняя часть города напоминает тело пумы. Так, есть названия Пумакчуку — «хвост пумы», Гуакайпата — «тело пумы». Голова пумы расположена на территории Саксауамана — городской крепости, стены которой выполнены в виде зубов.

Климат Куско
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Средний максимум, °C 19,4 19,1 19,4 20,1 20,4 20,4 19,9 21,0 21,2 21,4 21,6 20,1 20,3
Средняя температура, °C 13,8 13,8 13,7 13,2 11,9 11,1 10,6 11,9 13,1 14,3 14,6 14,1 13,0
Средний минимум, °C 8,3 8,4 7,9 6,2 3,3 1,8 1,4 2,6 5,0 7,1 7,7 8,1 5,7
Норма осадков, мм 131 97 76 31 1 2 21 64 78 83 89 247 920
Источник: [www.pogodaonline.ru/weather/maps/city?LANG=ru&PLZ=_____&PLZN=_____&WMO=84686&CONT=samk&R=0&LEVEL=162&REGION=0021&LAND=PR&MOD=tab&ART=TEM&NOREGION=1&FMM=1&FYY=2001&LMM=12&LYY=2012 weatheronline.uk]

Спорт

Футбольный клуб из Куско — «Сьенсиано» — несмотря на то, что ни разу не был чемпионом Перу, сенсационно вошёл в историю, как победитель Южноамериканского кубка 2003 года. В финале этого второго по престижности клубного турнира Южной Америки (аналог европейского Кубка УЕФА) «Сьенсиано» обыграл одну из сильнейших команд Аргентины — «Ривер Плейт».

Города-побратимы

См. также

Напишите отзыв о статье "Куско"

Примечания

  1. Coleccion de Documentos ineditos de Indias. Tomo VI. — Мадрид, 1866, стр. 61

Литература

  • Купрієнко С.А. [kuprienko.info/kupriienko-s-a-the-social-and-economic-system-of-the-inca-empire-tawantinsuyu-manuscript/ Суспільно-господарський устрій імперії інків Тавантінсуйу : автореф. дис. на здобуття наук. ступеня канд. істор. наук : 07.00.02.] / Купрієнко Сергій Анатолійович ; КНУ імені Тараса Шевченка. — К.: ЛОГОС, 2013. — 20 с.
  • Куприенко С.А. [books.google.ru/books?id=vnYVTrJ2PVoC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Источники XVI-XVII веков по истории инков: хроники, документы, письма] / Под ред. С.А. Куприенко.. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2013. — 418 с. — ISBN 978-617-7085-03-3.
  • Пачакути Йамки Салькамайва, Куприенко С.А. [kuprienko.info/pachakuti-jamki-sal-kamajva-h-de-s-k-kuprienko-s-a-doklad-o-drevnostyah-e-togo-korolevstva-peru/ Доклад о древностях этого королевства Перу] / пер. С. А. Куприенко.. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2013. — 151 с. — ISBN 978-617-7085-09-5.
  • Талах В.Н., Куприенко С.А. [kuprienko.info/talah-v-n-kuprienko-s-a-amerika-pervonachal-naya-istochniki-po-istorii-majya-naua-astekov-i-inkov/ Америка первоначальная. Источники по истории майя, науа (астеков) и инков] / Ред. В. Н. Талах, С. А. Куприенко.. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2013. — 370 с. — ISBN 978-617-7085-00-2.
  • Hildebrando Fuentes. El Cusco y sus Ruinas. Tanahuantinsuyoc kapacllacta. — Lima, 1905.
  • Тюрин Е.А., Зубарев В.Г., Бутовский А.Ю., [biblioclub.ru/index.php?page=book_view&book_id=210625 «История древней Центральной и Южной Америки» ]

Ссылки

На русском языке

  • [www.vokrugsveta.ru/publishing/vs/archives/?item_id=2315 Город выше гор] (статья в журнале «Вокруг света», сентябрь 1981)
  • [kuprienko.info/genealogia-de-los-incas-por-pedro-sarmiento-de-gamboa-historia-de-los-incas/ А.Скромницкий. Генеалогия Инков (по Педро Сармьенто де Гамбоа)]
  • [www.explorebyyourself.com/peru/o_strane/cusco/ Достопримечательности Куско]

На английском языке

  • [agutie.homestead.com/files/Cuzco.htm Куско] (Антонио Гитеррес, «Геометрия земли Инков шаг за шагом»)
  • [www.municusco.gob.pe Муниципальный Совет провинции Куско]
  • [www.davidmetraux.com/peru.html Коллекция фотографий Куско и Перу] от davidmetraux.com
  • [www.inca-trails.net/ Тропинки инков в Мачу Пикчу]

Отрывок, характеризующий Куско

Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.