Секе

Секе или мн. ч. Секи, Секес (кечуа siq'i, исп. seques) — уникальное изобретение народов Перу, представлявшие собой воображаемые линии-направляющие, то есть векторы, исходившие из храма Кориканча в Куско во все стороны Империи Инков, а именно — к священным местам — вакам. Линии были тесно связаны не только с географией и геометрией, но также и с астрономией и социумом, поскольку каждая вака соединялась в представлении андских народов также с небесными телами: черными туманностями, звёздами и планетами; а также с социальными группами. В основном это были линии, связанные с паломничеством.

Время у Инков, действительно, до такой степени являло собой единение с пространством, занятым человеком, что «ceques», линии, выходившие из центра Инкского мира, города Куско, позволяли определить не только социальные группы и 328 Вак, помечающих ритуальный календарь Инков из 328 дней, но также некоторые из них считались астрономическими обсерваториями, указывающих место некоторых знаменательных солнечных и лунных позиций.

История и определение понятия

В первых словарях языка кечуа (Диего Гонсалес Ольгин, 1608) слово Секе встречается в таких значениях:

• Muyu ceque. — Полосатый круг или расчерченный круг.
• Ceqque или Ceque. — Линия, граница.
• Ceqqueni или Cequeni. — Проводить линии, размежевывать.
• Ceqquena. — Инструмент для проведения линий.
• Ceqquescca или Cequescca. — Вещь в полоску.
• Cequercarini. — Проводить много линий.
• Allpa tupuk apu, или cequek apu. — Тот, кто измеряет или разделяет земли.
• Ricchayta quellccaypac yachachicuni, или cequercarini. — Рисовать образ.

В современном кечуа (runa simi) слово передаётся как siq’i ед.ч. и siq’ikuna мн.ч. — линия, ряд, черта (в значении [qu.wikipedia.org/wiki/Siq'i_llumpa Siq’i llumpa] — «письменность»); в испанском идет как ceque в ед.ч. и ceques во мн.ч.; какое из написаний образовалось позже — неизвестно, поскольку первыми в научный оборот ввели испанские и перуанские историки и хронисты (XVI—XVII века).

Список направляющих линий города Куско

В столице Куско существовало 40 линий, соединявшихся с 328 священными местами — уаками.

Всего в Империи Инков, согласно Докладу короля Испании, составленного губернатором Франсиско де Борха 8 апреля 1615 года, у индейцев Перу было 10422 идола, из них 1365 мумий, и некоторые являлись основателями их родов, племён и селений. То есть фактически каждая вака соединялась с другими с помощью линий секе, но в неизвестных комбинациях, поскольку данные о такой топографической системе сохранились только для столицы империи. В случае с Куско на каждую линию секе приходится около 12 % вак, и потому, гипотетически, общее количество линий в Империи могло равняться примерно 1250.

Линии были как прямые, так и зигзагообразные, но шли они параллельно, по сути это была система организации похожая на огромное кипу., накрывавшего своими нитями и узлами весь город Куско.

Линии имели свои названия и за каждой был закреплён определённый род Инков или социальная группа, которые заботились о ней: совершали жертвоприношения вакам и устраивали торжества и произносили молитвы в предназначенные для этого дни.

Некоторые ваки были астрономическими обсерваториями., ориентированные чётко по точкам горизонта, по которым инки регистрировали восход-заход Солнца и звёзд.

Секе в Тавантинсуйу делились на четыре части, расходясь по сторонам Света и главным провинциям (Чинчайсуйу, Антисуйу, Кольасуйу, Кунтисуйу), соединяясь с ваками:

• В Чинчайсуйу (9 секе, 85 вак):
  • 1 Cayao — род Goacaytaqui
  • 2 Payan — род Vicaquirao
  • 3 Collana
  • 4 Payan
  • 5 Cayao — род Inacapanaca
  • 6 Collana
  • 7 Callao — род Capacayllo
  • 8 Payan
  • 9 Cápac
• В Антисуйу (9 секе, 78 вак)
  • 1 Collana — род Zubzupañacaayllu
  • 2 Payan
  • 3 Cayao
  • 4 Collana — род Aucailli panaca
  • 5 Payan
  • 6 Cayao
  • 7 Yacanora
  • 8 Ayarmaca
  • 9 Cayao — род Cari
• В Кольасуйу (9 секе, 85 вак)
  • 1 Cayao — род Aquiniaylla
  • 2 Payan — род Haguayni
  • 3 Collana
  • 4 Cayao — род Apumayta
  • 5 Payan
  • 6 Collana
  • 7 Cayao — род Uscamayta
  • 8 Payan
  • 9 Collana
• В Кунтисуйу (14 секе, 80 вак)
  • 1 Anaguarque
  • 2 Cayao — род Quisco
  • 3 Collana
  • 4 Payan
  • 5 Cayao — род Chimapanaca
  • 6 Payan
  • 7 Coyana
  • 8 1) Callao и 2) Collana
  • 9 Callao
  • 10 Payan
  • 11 Collana
  • 12 Cayao
  • 13 Cayao
  • 14 Collana

Секе каждого селения

Как указывал в своём докладе «Relación de los fundamentos acerca del notable daño que resulta de no guardar a los indios sus fueros» (1571) испанский чиновник Поло де Ондегардо в каждом селении империи Инков были свои линии «секе», которые помечали все наиболее важные места и ваки, и чтобы удостовериться в этом он попросил, чтобы индейцы разных селений нарисовали ему эти линии на бумаге, что они и сделали. Видимо, эти местные линии связывались между собой и с центром государства — Куско. Наиболее подробно Поло де Ондегардо описал топографическую систему секе в докладе «La relación de los adoratorios de los indios en los cuatro ceques» (1561).

Литература

• Купрієнко С.А. [kuprienko.info/kupriienko-s-a-the-social-and-economic-system-of-the-inca-empire-tawantinsuyu-manuscript/ Суспільно-господарський устрій імперії інків Тавантінсуйу : автореф. дис. на здобуття наук. ступеня канд. істор. наук : 07.00.02.] / Купрієнко Сергій Анатолійович ; КНУ імені Тараса Шевченка. — К.: ЛОГОС, 2013. — 20 с.
• Куприенко С.А. [books.google.ru/books?id=vnYVTrJ2PVoC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Источники XVI-XVII веков по истории инков: хроники, документы, письма] / Под ред. С.А. Куприенко.. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2013. — 418 с. — ISBN 978-617-7085-03-3.
• Пачакути Йамки Салькамайва, Куприенко С.А. [kuprienko.info/pachakuti-jamki-sal-kamajva-h-de-s-k-kuprienko-s-a-doklad-o-drevnostyah-e-togo-korolevstva-peru/ Доклад о древностях этого королевства Перу] / пер. С. А. Куприенко.. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2013. — 151 с. — ISBN 978-617-7085-09-5.
• Талах В.Н., Куприенко С.А. [kuprienko.info/talah-v-n-kuprienko-s-a-amerika-pervonachal-naya-istochniki-po-istorii-majya-naua-astekov-i-inkov/ Америка первоначальная. Источники по истории майя, науа (астеков) и инков] / Ред. В. Н. Талах, С. А. Куприенко.. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2013. — 370 с. — ISBN 978-617-7085-00-2.
• Кобо, Бернабе Historia del Nuevo Mundo (1653) In BIBL. AUT. ESP. Tomi XCI, XCII, Madrid 1956
• Инка Гарсиласо де ла Вега Commentarios reales (1609) Rusconi, Milano 1977
• Муруа, Мартин де Historia general del Peru (1613) In COLL. CRONICA DE AMERICA Dastin V. 20°. Madrid 2001)
• Гуаман Пома де Айяла, Фелипе Nueva coronica y buen gobierno (1584—1614) In COL. CRONICA DE AMERICA (Historia 16. V. 29°, 29b, 29c. Madrid 1987)
• Brian S. Bauer. El espacio sagrado de los Incas. El sistema de ceques del Cuzco. Cuzco: CBC, 2000.
• Franklin Pease G.Y. Los Incas Lima 2003
• Maria Rostworowski Historia del Tahuantinsuyo Lima 1999
• Nathan Wachtel La visione dei vinti Torino 1977
• Marius S. Ziolkowski La guerra de los Wawqui Quito 1996
• R.T. Zuidema Etnologia e storia. Cuzco e le strutture dell’impero inca. Torino 1971
• R. T. Zuidema. El sistema de ceques del Cuzco. Lima: PUCP, 1995.
• Bustamante Patricio, «La Huaca del Cerro Chena, Arquitectura Sagrada del Pueblo Inca». Revista CIMIN (Construcción, Industria y Minería), 1996, N° 61.
• Sullivan William, El Secreto de Los Incas, Grijalbo, Barcelona, España, 1999.
• Angles Vargas, Víctor (1998), Historia del Cusco incaico, Tercera edición, Lima: Industrial gráfica S.A., Chavín 45.
• Espinoza Soriano, Waldemar (1997), Los Incas, Tercera edición, Lima: Amaru Editores.
• Porras Barrenechea, Raúl (1999), El legado quechua, Lima: Fondo Editorial de la Universidad Nacional Mayor de San Marcos. ISBN 9972-46-069-X.
• Rostworowski, María (1953), Pachacútec Inca Yupanqui, Lima: Editorial Torres Aguirre.
• Rostworowski, María, Historia de los Incas, Lima: Prolibro-Asociación Editorial Bruño.

См. также

• Календарь инков
• Вака
• Вектор
• Календарь майя
• Ацтекский календарь

Ссылки

• [kuprienko.info/files/a-skromnitsky-ceques-y-huacas-de-los-incas-por-bernabe-cobo.xls А. Скромникий. Таблица Линий Секе, святилищ Вак, и главные места поклонения у Инков, имевшиеся в Куско.]
• www.monografias.com/trabajos32/sistema-ceques/sistema-ceques.shtml
• books.google.com.ua/books?id=5spfsfd1vqEC&pg=PA158&lpg=PA155&ots=aFXB1mO6tM&dq=ceque&hl=ru
• books.google.com.ua/books?id=5spfsfd1vqEC&pg=PA180&lpg=PA155&ots=aFXB1mO6tM&dq=ceque&hl=ru
• www.imagecare.co.uk/nascodex/13.htm
• icalendrier.fr/calendriers-saga/calendriers/inca/ceques-cuzco
• icalendrier.fr/calendriers-saga/calendriers/inca/

Отрывок, характеризующий Секе

– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.