Сармьенто де Гамбоа, Педро
Поделись знанием:
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
| Педро Сармьенто де Гамбоа | |
| исп. Pedro Sarmiento de Gamboa | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
путешественник, мореплаватель, солдат, писатель, поэт, историк, учёный (астроном, космограф, математик) и гуманист. Участвовал в открытии Соломоновых островов, исследовал побережье Чили. Первый губернатор земель у Магелланового пролива, осуществивший их заселение испанцами. Основатель самого южного города в мире в XVI веке. Автор фундаментального труда по истории инков. |
Пéдро Сармьéнто де Гамбóа (исп. Pedro Sarmiento de Gamboa; 1532—1592) — испанский исследователь, путешественник, мореплаватель, солдат, писатель, поэт, историк, учёный (астроном, космограф, математик) и гуманист XVI века. Яркий представитель типа «универсального человека» (лат. homo universale) — идеала эпохи Ренессанса. Участвовал в открытии Соломоновых островов, исследовал побережье Чили. Первый губернатор земель у Магелланова пролива, осуществивший их заселение испанцами. Автор ценной книги по истории Инков.
Не путать с:
- Педро Сармьенто, главный герой мятежа в Толедо в 1449.
- Педро Гомес Сармьенто, епископ и кардинал, XVI век.
Содержание
Биография
Первые годы
Место его рождения неизвестно: это либо Понтеведра в Галисии, откуда был его отцовский род, или Алькала-де-Энарес в Кастилия, где, как известно, он потом учился. Он сам сказал, что был уроженцем обоих мест. Год его рождения также не вполне известен, но предполагается 1530 или, скорее, 1532. Его отец Бартоломе Сармьенто (Bartolomé Sarmiento) родился в Понтеведра (Pontevedra), а его мать Мария Гамбоа (María Gamboa) родилась в Бильбао, Страна Басков.
Воинская служба
С 1550 по 1555 он находился в обслуге армии императора Карла I. В 1555 он пересекает Атлантический океан и прибывает в Мексику, где жил в течение двух лет. Мало известно о его жизни в течение этого периода, разве что у него были проблемы с Инквизицией. Отсюда он перебрался в Перу, где прожил больше двадцати лет.
Жизнь в Перу
Живя на океанском побережье, Педро Сармьенто увлекается изучением морских просторов и начинает участвовать в открытиях Тихого океана. Правда, по вине отдельных людей он вскоре был вынужден предстать перед судом Святой Инквизиции в 1557 году из-за шуточной переделки её приговора. Не найдя подходящего места, в том же 1557 он решает на время отказаться от своих интересов и остаётся в Перу, надеясь исследовать южные моря когда-нибудь в будущем.
Астроном и космограф
Неизвестно, где Педро Сармьенто провел первые годы в Перу. Он продолжает изучать морское дело, с упорством осваивая привлекающие его науки — космографию и географию. Имея немало теоретических знаний и практического опыта в различных областях военной службы и мореплавании, со временем он получает известность как хороший солдат, опытный моряк, географ и выдающийся эксперт в астрономии. В 1564 году Сармьенто вновь появляется на сцене истории и вновь на судебном процессе Святой Инквизиции из-за своей шутки: создания нескольких колец или амулетов из золота и серебра, чтобы они принесли удачу на войне, дамам — любовь, а влиятельным лицам — признание. За это его вновь приговорили к изгнанию, но немного позже приговор был заменен архиепископом Херонимо де Лоайса.
В поисках затерянных индейских островов
После того, как Сармьенто стал капитаном судна в экспедиции Менданья, он постепенно приобретает ещё большую известность. Губернатор Гарсия де Кастро приказывает подготовить армаду для открытия и заселения островов Авачумби и Ниньячумби, которые, согласно инкским легендам, были найдены в Южном море Тупаком Инкой Юпанки. Генералом экспедиции был выбран его племянник — Альваро де Меданья. Корабли вышли из порта Кальяо 19 ноября 1567 года. Несмотря на возникшие разногласия между генералом и Сармьенто, они прибыли к Соломоновым островам, который подчинили королевской короне. Взаимные упрёки продолжились в январе 1569 года в порту Сантьяго, в Колиме (Мексика), однако считается достаточно вероятным, что мореплаватели достигли и посетили берега Австралии.[5]
Путешествие к Магелланову проливу
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Первым из европейцев прошёл Магелланов пролив с запада на восток (1579—1580)[6]. В 1584 году Сармьенто де Гамбоа составил первую подробную карту Магелланова пролива.
Захват Вилькабамбы
Сармьенто в качестве младшего лейтенанта и секретаря экспедиции принимает участие в начавшейся войне с правителем инков Тупак Амару. Испанских солдат под командованием Мартин Уртадо де Арбьето набралось примерно 250 человек, хорошо вооруженных и на лошадях, с большим количеством опытных ветеранов. Кроме того, их поддержали две тысячи индейцев под руководством двух дружелюбных касиков. Все они отправились из Куско в Вилькабамбу в середине апреля 1572.
После серьёзного столкновения между индейцами и испанцами последние одержали победу и захватили инку Тупак Амару и всех его полководцев. 24 сентября 1572 их повесили на площади Куско, а Инка был обезглавлен. Сармьенто и Хуан де Бетансос, с которым у него были дружественные отношения, присутствовали при их казни; единственная вина казнённых индейцев была в том, что они защищали свою свободу и свои обычаи. После этого Сармьенто возвращается в Лиму, где в 1575 году, согласно историческим документам, его в очередной раз вызывают на допрос Инквизиции.
Индейские хроники
Основные его произведения
- [kuprienko.info/pedro-sarmiento-de-gamboa-historia-de-los-incas/ История Инков]. [archive.is/oPaPH Архивировано из первоисточника 15 августа 2012].
- [kuprienko.info/pedro-sarmiento-de-gamboa-viajes-al-estrecho-de-magallanes/ Путешествия к Магеллановому проливу]. [archive.is/IVYw Архивировано из первоисточника 18 декабря 2012].
Письма и доклады
Сармьенто де Гамбоа написал немало различных докладов, записок, писем и других документов, хранящихся ныне в различных учреждениях. Письма, написанные им:
- 1) [kuprienko.info/carta-memorial-de-pedro-sarmiento-de-gamboa-a-s-m-escrita-en-el-cuzco-a-4-de-marzo-de-1572/ Письмо Филиппу II. Куско, 4 марта 1572]. [archive.is/cVeMY Архивировано из первоисточника 8 января 2013]..
- 2) Письмо al Consejo Real de Indias. Куско, 4 марта 1572.
- 3) Письмо Филиппу II. Мадрид, 6 марта 1581.
- 4) Письмо Филиппу II. Мадрид, 15 марта 1581
- 5) Представление Филиппу II. ¿Мадрид?, 1 мая ¿1581?.
- 6) Письмо Секретарю Филиппа II, Дону Антонио де Эраса. Севилья, 7 августа 1581.
- 7) Письмо Филиппу II. Севилья, 11 августа 1581.
- 8) Письмо Филиппу II. Рио-де-Жанейро, 26 октября 1582.
- 9) Письмо Филиппу II. Сантьяго де Кабо Верде, 30 октября 1582.
- 10) Письмо Дону Антонио де Эраса. Сантьяго де Кабо Верде, 31 января 1582.
- 11) Письмо Филиппу II. Сантьяго де Кабо Верде, 31 января 1582.
- 12) Письмо Дону Антонио де Эраса. Нуэстра Сеньора де ла Виктория, 5 января 1585.
- 13) Письмо Филиппу II. Бухта Всех Святых, 10 декабря 1583.
- 14) Письмо Филиппу II. Нуэстра Сеньора де ла Виктория, 5 января 1585.
- 15) Письмо Филиппу II. Рио-де-Жанейро, 24 de enero de 1585.
- 16) Письмо Дону Антонио де Эраса. Рио-де-Жанейро, 3 января 1585.
- 17) Письмо Филиппу II. Рио-де-Жанейро, 5 января 1585.
- 18) Письмо Дону Хуану де Идиакес. Тюрьма Монт де Марсан, 27 сентября 1589.
- 19) Письмо Филиппу II. Тюрьма Монт де Марсан, 2 октября 1589.
- 20) Мемориал Филиппу II. ¿Мадрид?, ¿1591?.
- 21) Мемориал Филиппу II. Мадрид, 21 ноября 1591.
- 22) Мемориал Филиппу II. Мадрид, 21 ноября 1591.
- 23) Письмо Капитану Алонсо де Басан. На борт галеона Сан Фелипе, 10 июля 1592.
См. также
- Инки
- Сьеса де Леон, Педро
- Хуан де Бетансос
- Поло де Ондегардо, Хуан
- Толедо, Франсиско де
- Список испанских завоевателей и хронистов в Новом Свете
Напишите отзыв о статье "Сармьенто де Гамбоа, Педро"
Примечания
- ↑ Источники инков, 2013, с. 355.
- ↑ Источники инков, 2013, с. 356.
- ↑ Источники инков, 2013, с. 357.
- ↑ Источники инков, 2013, с. 358.
- ↑ [www.scribd.com/doc/4135525/LA-EXPEDICION-MARITIMA-DE-TUPAC-YUPANQUI LA EXPEDICIÓN MARÍTIMA DE TUPAC YUPANQUI]
- ↑ Энциклопедический справочник «Латинская Америка», том 2, издательство «Советская энциклопедия», Москва, 1982, стр.438
Библиография
- Свет Я. М. В страну Офир: (Педро Сармьенто де Гамбоа). — М.: Мысль, 1967. — 232 с. — 30 000 экз.
- Куприенко С.А. [books.google.ru/books?id=vnYVTrJ2PVoC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Источники XVI-XVII веков по истории инков: хроники, документы, письма] / Под ред. С.А. Куприенко. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2013. — 418 с. — ISBN 978-617-7085-03-3.
- Талах В.Н., Куприенко С.А. [kuprienko.info/talah-v-n-kuprienko-s-a-amerika-pervonachal-naya-istochniki-po-istorii-majya-naua-astekov-i-inkov/ Америка первоначальная. Источники по истории майя, науа (астеков) и инков] / Ред. В. Н. Талах, С. А. Куприенко.. — К.: Видавець Купрієнко С.А., 2013. — 370 с. — ISBN 978-617-7085-00-2.
- «Vida y viajes de Pedro Sarmiento de Gamboa» A. Landín Carrasco. Madrid 1946
- «La conquista de los incas» John Hemming. Fondo de Cultura Económica México 1982 ISBN 968-16-1110-1
- «El auge y el ocaso del Imperio español» Salvador de Madariaga. Espasa Calpe S.A. Madrid 1979 ISBN 84-239-4943-5
- Con la lanza y con la pluma. La escritura de Pedro Sarmiento de Gamboa. María Jesús Benites. IIELA. Facultad de Filosofía y Letras de la UNT. 2006. 2da edición 2008. ISBN 950-554-403-0.
- Ernesto Morales Sarmiento de Gamboa, un navegante español del siglo XVI Araluce 1932
- José Miguel Barros Pedro Sarmiento de Gamboa avatares de un caballero de Galicia Santiago de Chile 2006
- Jean Guillou. Sarmiento de Gamboa, navigateur et cosmographe : l’homme du détroit de Magellan. Éd. de l'Étrave 2006
- Pedro Sarmiento de Gamboa. Historia de los Incas. Madrid 2007. Miraguano, Polifemo. ISBN 978-84-7813-228-7, ISBN 978-84-86547-57-8
Ссылки
- [gutenberg.net.au/ebooks05/0501051h.html#ch-09 Запись об открытии Соломоновых островов.]
- [www.scribd.com/doc/3843056/La-tragica-epopea-di-Sarmiento-de-Gamboa-nello-stretto-di-Magellano La tragica epopea di Sarmiento de Gamboa nello stretto di Magellano]
- [kuprienko.info/cronistas-de-america-del-sur-de-16-17-siglos-biografias-bibiografia-documentos/ А. Скромницкий. Список историков и хронистов XVI—XVII веков по Южной Америке. Биография. Библиография. Источники.]. [archive.is/FUo6 Архивировано из первоисточника 4 декабря 2012].
- [www.cervantesvirtual.com/servlet/SirveObras/12715951997946071865402/p0000001.htm#I_0_ Historia de los Incas por Sarmiento de Gamboa — Cervantes virtual — Publicada por el Sr. Richard Pietschmann]
- [www.cervantesvirtual.com/servlet/SirveObras/09255173188060040910046/p0000001.htm Historia de los Incas por Sarmiento de Gamboa — Cervantes virtual — Biblioteca de Göttingen]
- [www.memoriachilena.cl/temas/dest.asp?id=hernandosarmientodegamboaPedro Sarmiento de Gamboa — Memoria chilena]
- [dspace.uah.es/jspui/bitstream/10017/5724/1/Pedro%20Sarmiento%20de%20Gamboa.%20Fuentes%20y%20Bibliograf%C3%ADa.pdf Pedro Samiento de Gamboa — Fuentes y Bibliografía por Manuel Lucena Giraldo]
- [www.cervantesvirtual.com/servlet/SirveObras/02588408666805517754480/021610.pdf Pedro Sarmiento de Gamboa — Navegante]
- [www.cervantesvirtual.com/servlet/SirveObras/02588408666805517754480/021610_002.pdf Pedro Sarmiento de Gamboa — Navegante (continuación)]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Сармьенто де Гамбоа, Педро
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
Категории:
- Родившиеся в 1532 году
- Умершие в 1592 году
- Персоналии по алфавиту
- Учёные по алфавиту
- Испанское завоевание инков
- Литература Испании
- Хронисты Перу
- Писатели XVI века
- Историки XVI века
- Учёные Испании
- Конкистадоры
- Путешественники XVI века
- Астрономы XVI века
- Астрономы Испании
- Астрономы по алфавиту
- Астрономы Перу
- Математики XVI века
- Исследователи Южной Америки
- Мореплаватели Испании
- Ренессансные гуманисты
- Математики по алфавиту
- Математики Испании
- Математики Перу
- Поэты Испании
- Географы Испании
- Географы XVI века
- Учёные Эпохи Возрождения
