Латинско-русская практическая транскрипция

В русском языке принята «средневековая» передача латинских имён и названий в немецкой традиции. Данная статья представляет собой общее руководство по передаче латинских имён: в сложных случаях следует обращаться к справочной литературе по истории и мифологии Древнего Рима и Греции.

Фонетика

• Ae передаётся как «э» в начале слова и «е» в середине слова: Aemilia — Эмилия;
• au передаётся как «ав»: Aurora — Аврора;
• c перед e, i, y, ae, oe передаётся как «ц»: Cicero — Цицерон (не Кикеро[н]);
• c в остальных случаях передаётся как «к»;
• g всегда передаётся как «г»: Germanicus — Германик;
• h в начале слова чаще всего передаётся как «г»: Hirtius — Гирций. В ряде слов древнегреческого происхождения при транскрипции h, которое передаёт густое придыхание, традиционно опускается (Hieronymus — Иероним). Иногда наблюдаются колебания в транскрипции одного и того же имени (Hilarius — Иларий и Гиларий).
• Консонантное i (записываемое также как j) передаётся как «й», при этом je — «е», ju — «ю», ja — «я»: Iuvenalis (Juvenalis) — Ювенал. После согласных (что бывает только на стыке приставки и корня) перед е, ю, я ставится «ъ»: coniunctio (conjunctio) — конъюнкция.
• L передаётся как «л» в конце слова и перед гласными и как «ль» перед согласными: Alba Longa — Альба-Лонга, Lupercalia — Луперкалии. Однако в научных терминах латинского происхождения lu обычно передаётся как «лю»: evolutio — эволюция; la — как «ля» на стыке корня и суффикса и как «ла» в противном случае: velaris — велярный, но labialis — лабиальный; lo в названиях болезней передаётся как «лё»: tuberculosis — туберкулёз.
• Oe передаётся как «э» в начале слова и «е» или «ё» в середине слова: Moesia — Мёзия;
• s между гласными передаётся как «з»: Moesia — Мёзия;
• ti перед гласной и не после s, t, x передаётся как «ци»: Terentius — Теренций (не Терентий);
• k в латинском алфавите практически не употребляется; эта буква традиционно писалась только в словах Kalendae (календы) и в имени Kaeso (Кезон, Цезон).

Греческие слова в латинском языке

• Ch на месте χ передаётся как «х»: chronica — хроника; иногда встречается и в латинских словах (например, Pulcher — Пульхр);
• rh на месте ρ передаётся как «р»: Rhesus — Рес;
• th на месте θ передаётся как «т»: Theseus — Тезей, или Тесей; во многих случаях традиционно как «ф»: Thessalia — Фессалия. (Такое же колебание наблюдается и при передаче греческого oe: «ой»: Oeneus — Ойней, но чаще «э»: Oedipus — Эдип.)
• Y на месте υ передаётся как «и»: Pyrrha — Пирра;
• z передаётся как «з»: Zenobia — Зенобия.

Морфология

Имена собственные и термины, как правило, передаются не именительным падежом, а основой, без окончания именительного падежа.

Имена 1-го склонения

Имена 1-го склонения передаются в неизменном виде:

• Catilina — Катилина;
• Spurinna — Спуринна;
• Apulia — Апулия.

Имена 2-го склонения

У существительных, кончающихся на -us, -us всегда отбрасывают:

• Decimus — Децим;
• Labienus — Лабиен.

У существительных, кончающихся на -ius, окончание передаётся как -ий:

• Tarquinius — Тарквиний;
• Honorius — Гонорий;
• Plinius — Плиний.

Кончающиеся на -eius передаются как -ей:

• Pompeius — Помпей;
• Apuleius — Апулей.

Точно так же передаются слова среднего рода:

• Capitolium — Капитолий.

При передаче имён, кончающихся на -er, e, как правило, опускается:

• Macer — Макр.

Имена 3-го склонения

В русском языке имена 3-го склонения всегда передаются основой, которая определяется по форме родительного падежа (Genetivus, G.) Исключения редки (например, Juppiter, G. Jovis — Юпитер). У слов женского рода при этом в конце, как правило, прибавляется -а.

Существительные с основой на -n:

• Cato, G. Catonis — Катон;
• Cicero, Ciceronis — Цицерон;
• Nero, G. Neronis — Нерон;
• centurio, G. centurionis — центурион.

Существительные с основой на d, t:

• Dis, G. Ditis — Дит;
• Thetis, G. Thetidis — Фетида (традиционно с «ф»).

Основы на -s:

• Venus, G. Veneris — Венера.

Имена с основой на -l и -r не изменяются:

• Caesar — Цезарь;
• consul — консул;
• Hannibal — Ганнибал.

Множественное число

Имена и названия, которые в латинских текстах фигурируют только в форме множественного числа (лат. pluralia tantum), по-русски также передаются множественным числом:

• Baiae — Байи (город);
• Kalendae — календы.

Слова из других языков в латинской передаче

При транскрибировании дошедших до нас в латинской передаче имён и названий из других языков (кельтских, германских, древнегреческого) следовать нормам средневекового произношения (в частности, передавать c как «ц», s как «з» между гласными и ti как «ци») не рекомендуется.

• Cynosura — Киносура (город в Греции);
• Cynobelinus — Кинобелин (вождь бриттов).

Традиционно передаваемые имена и названия

Существуют традиционные написания, не отражающие непосредственно транскрипцию с латинского: Roma — Рим, Carthago — Карфаген. В написании некоторых терминов встречаются колебания: например, слово strix, G. strigis в значении «вампир» в русскоязычной литературе передаётся и как «стрига», и как «стрикс».

См. также

• Латинское произношение и орфография
• Римские имена
• Список патрицианских родов Древнего Рима
• Список плебейских родов Древнего Рима

Литература

• [ancientrome.ru/publik/protasov/protas01.htm Протасов М. Об упорядочении и унификации транскрипции собственных имен и исторических терминов в истории античного мира] // ВДИ. 1940. № 1.

Отрывок, характеризующий Латинско-русская практическая транскрипция

Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.