Кучма, Леонид Данилович
Поделись знанием:
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
(перенаправлено с «Леонид Кучма»)
Запрос «Кучма» перенаправляется сюда; см. также другие значения.
Леони́д Дани́лович Ку́чма (укр. Леонід Данилович Кучма; 9 августа 1938; Чайкино, Новгород-Северский район, Черниговская область, УССР) — украинский политический и государственный деятель.
В 1992—1993 годах — премьер-министр Украины, в 1994—2005 годах — президент Украины (проработал два президентских срока). Кандидат наук.
Содержание
Биография
Леонид Кучма родился в селе Чайкино Новгород-Северского района Черниговской области в крестьянской семье. Отец, старший сержант Даниил Прокофьевич Кучма (1901 года рождения) до войны работал лесником. Умер 7 февраля 1942 года в армейском госпитале 756 села Новоселицы в Новгородской области от воспаления легких, полученного во время форсирования советскими войсками реки Волхов. В октябре на левом берегу Волхова попала в окружение 111-я стрелковая дивизия. 560-й саперный батальон был брошен на эвакуацию дивизии из котла. Во время переправы бойцам приходилось работать в ледяной воде. За этот воинский подвиг 27 декабря 1941 года указом президиума Верховного Совета СССР старший сержант Даниил Кучма был награждён орденом Красной Звезды.
До 1996 года Даниил Кучма считался пропавшим без вести. Место его захоронения было обнаружено новгородскими следопытами[1]. Мать — Прасковья Трофимовна Кучма (1906 — 1986, Днепропетровск)[2], работала в колхозе и растила троих детей[3][4][5].
Образование
Учился в Костобобровской средней школе Семеновского района Черниговской области. В 1960 окончил физико-технический факультет Днепропетровского государственного университета по специальности «инженер-механик» и тут же вступил в КПСС. Кандидат технических наук.
Карьера
После окончания университета работал в ракетно-космической отрасли в конструкторском бюро «Южное» (Днепропетровск). В 28 лет стал техническим руководителем испытаний на космодроме Байконур.
Женился на Людмиле Талалаевой, приёмной дочери Геннадия Туманова, заместителя главного инженера «Южмаша» (1952—1966), главного инженера Главного технического управления Министерства общего машиностроения СССР (1966—1976).
В 38 лет становится секретарём парткома на «Южмаше», членом ЦК КПУ. Делегат XXVII и XXVIII съездов КПСС. В 1979 году получает Ленинскую премию, как инженер-ракетостроитель. С 1982 — первый заместитель генерального конструктора, в 1986—1992 — генеральный директор производственного объединения «Южный машиностроительный завод». В начале 1990-х годов — один из лидеров директората (группы директоров крупных предприятий в Верховной Раде Украины I созыва), народный депутат Украины I созыва. В 1991 году стал одним из основателей Академии технологических наук Украины.
В октябре 1992 при поддержке директората становится премьер-министром Украины и занимает этот пост до сентября 1993 года. Условием занятия этой должности Кучма поставил получение на шесть месяцев практически диктаторских полномочий, в частности, права издавать приравненные к законам декреты и назначать руководителей регионов. Эти требования были удовлетворены принятием Закона № 2796-XII от 18.11.1992. После окончания действия данного закона Кучма настаивал на его продлении, но получил отказ Верховной Рады, после чего подал в отставку. С декабря 1993 — президент Союза промышленников и предпринимателей Украины.
В марте 1994 года избран народным депутатом Украины II созыва.
10 июля 1994 избран президентом Украины.
На выборах-1994 (руководитель избирательной кампании — Табачник Дмитрий Владимирович) поддерживался западной Украиной, жители которой голосовали против Леонида Кравчука, как представителя коммунистического прошлого. Основные предвыборные лозунги — промышленный рост, экономика в приоритет политике.
По утверждению его экс-советника Анатолия Гальчинского[6]:
Планы его на вторую каденцию были очень серьезные. Он четко высказывался за открытый рынок, готовил административную и политическую реформы, отдавал приоритет евроинтеграции.
Громкие дела, связанные с именем Кучмы
Убийство Евгения Щербаня
Юрий Дедух, бывший бизнес-партнер Щербаня, глава совета учредителей корпорации АТОН, в эфире телеканала ТВi заявил:
Следственные органы на сегодняшний день интересует вопрос непосредственно по Юлии Тимошенко и Павлу Лазаренко. Вопрос о Кучме, я так понимаю, не очень их интересует. <…> А если аналитически подходить к этой ситуации, то действия, которые происходили в аэропорту, не могли проходить без санкции первых лиц государства, имею в виду тогдашнего президента Кучму… Я уверен на 90 %, что эти люди непосредственное участие принимали в заказе убийства Щербаня.
Он также добавил, что перед смертью Щербань вынашивал идею отставки Кучмы.
Реакция на авиакатастрофу Ту-154 над Чёрным морем
Л. Д. Кучма 10 октября 2001 г. следующим образом ответил журналистам на вопросы о причинах авиакатастрофы 4 октября 2001 года Ту-154 российской авиакомпании «Сибирь», летевшего из Тель-Авива в Новосибирск и сбитого украинской ракетой над Чёрным морем, в которой погибли 78 человек:
Высказывание украинского президента «есть трагедии и большего масштаба» шокировали мировое сообщество. Легкомысленное заявление Л. Д. Кучмы вызвало гневную реакцию официального Израиля. Пресс-секретарь израильского премьер министра Ариэля Шарона так прокомментировал заявление украинского президента:[10]Посмотрите, что творится вокруг в мире, в Европе? Мы не первые и не последние, не надо из этого делать трагедию. Ошибки бывают всюду, и не только такого масштаба, а гораздо большего, планетарного масштаба. Если мы сами себя не опустим ниже цивилизованного уровня, все будет хорошо. А если мы сами на себя ведро грязи выльем, так милости прошу.[7][8][9]
Когда убитый не является представителем твоего народа, тогда, наверное, возможно делать такие академические умозаключения. Погибло 78 человек, большинство из которых были израильтянами — для нас это величайшая трагедия.
Убийство Георгия Гонгадзе и уголовное дело против Кучмы
В ноябре 2000 года был обвинен в устранении неугодного власти журналиста — Георгия Гонгадзе (так называемый «кассетный скандал»). Лидер Социалистической партии Украины Александр Мороз обнародовал аудиозапись, на которой были записаны разговоры президента, главы администрации президента Владимира Литвина и министра внутренних дел Украины Юрия Кравченко, касающиеся исчезновения Гонгадзе. Это послужило началом акции «Украина без Кучмы», организованной оппозицией. Акция представляла собой многолюдные уличные демонстрации и палаточные городки в центре Киева. «Украина без Кучмы» была разгромлена 10 марта 2001 года.
22 марта 2011 года заместитель генерального прокурора Ренат Кузьмин заявил, что против Леонида Кучмы возбуждено уголовное дело по подозрению в причастности к убийству Гонгадзе. Ему был ограничен выезд за пределы Украины[11]. На следующий день он прибыл на допрос в генпрокуратуру, но отказался от очной ставки с Николаем Мельниченко[12].
24 марта у Кучмы была очная ставка с Алексем Пукачем, после которой ему были выдвинуты обвинения[13]. По его словам, обвинение базируется на плёнках и показаниях Николая Мельниченко и Александра Мороза[14]. 4 апреля всё-таки состоялась очная ставка Кучмы и Мельниченко[15]. 26 апреля было объявлено о завершении расследования[16].
21 октября 2011 года Конституционный суд обнародовал решение, согласно которому обвинение в совершении преступления не может основываться на данных, полученных незаконным путём. 14 декабря того же года Печерский суд Киева отменил постановление генпрокуратуры о возбуждении уголовного дела в отношении Кучмы, признав возбуждение дела незаконным[17].
Попытки импичмента
В 2001 Верховная Рада несколько раз пыталась начать в отношении Леонида Кучмы процедуру импичмента. Его обвиняли в незаконной продаже оружия, в организации избиения депутата Александра Ельяшкевича. Леонид Кучма терял популярность. Его рейтинг доверия составлял 20 %, недоверия — примерно 60 %.
На парламентских выборах 2002 Кучма поддержал блок «За единую Украину!», который возглавил глава его администрации Владимир Литвин, вторую позицию в избирательном списке занимал премьер-министр Украины Анатолий Кинах.
15 октября 2002 года киевским судьей Юрием Василенко в отношении Кучмы было возбуждено уголовное дело. Однако в декабре 2002 оно было закрыто Верховным судом, а Василенко уволен.
Жизнь после президентства
19 января 2005 исполняющий обязанности премьера Украины Николай Азаров подписал правительственное постановление № 15-р под грифом «Для служебного пользования», по которому Кучма получил пожизненное содержание в размере заработной платы действующего президента; ему предоставлялась в личное пользование государственная дача в Конча-Заспе (пригород Киева, основное место проживания украинской элиты) с обслуживающим персоналом (четыре водителя, две горничные, два официанта и повар) и два автомобиля; сохранялись государственная охрана, помощник и советник. В тексте постановления оговаривалось, что содержание Леонида Кучмы, находящегося в его пользовании движимого и недвижимого имущества, а также обслуживающего персонала, будет оплачиваться из государственного бюджета.
Однако уже в феврале министр юстиции Украины Роман Зварич заявил, что намерен пересмотреть условия обеспечения и обслуживания бывшего президента. Его поддержала премьер Юлия Тимошенко, которая считает, что предыдущее правительство превысило свои полномочия, принимая это постановление. 28 февраля 2005 правительство Украины на внеочередном закрытом заседании отменило постановление № 15-р. 18 апреля 2007 Кабинет министров Виктора Януковича издал распоряжение, отменяющее документ от 28 февраля 2005 года и возобновляющее действие постановления от 19 января 2005 года. Таким образом, Леониду Кучме возвращены все льготы.[18]
По оценкам журнала «Мысль», личное состояние Кучмы составляет 1,5 миллиарда долларов США.[19]
Хотя периодически возникали намерения привлечь Кучму в качестве обвиняемого по уголовному делу, возбужденному по факту убийства журналиста Гонгадзе, а также по уголовным делам по фактам убийств министра внутренних дел Кравченко и министра транспорта Кирпы, по первому уголовному делу Кучма привлечен не был, а остальные два дела были прекращены в порядке п. 2 ст.6 УПК Украины.
Леонид Данилович возглавляет благотворительный фонд «Президентский Фонд Леонида Кучмы „Украина“», деятельность которого имеет следующие направления:
- повышение культурного уровня и эстетического воспитания граждан;
- организация и осуществление мероприятий с целью защиты культуры, искусства и духовности;
- книгоиздательство;
- поддержка талантов в сфере образования;
- содействие перспективной творческой молодежи;
- поддержка сельских библиотек
С июня 2014 года — представитель Украины в трёхсторонней контактной группе по урегулированию конфликта на Донбассе[20]. 5 сентября 2014 года подписал Минский протокол.
Семья
- Брат Александр Данилович Кучма (1928—1984), шахтёр, умер от рака лёгких[2].
- Племянник Владимир Александрович Кучма — бизнесмен.[21].
- Сестра Вера Даниловна Тимошенко (Кучма), работала машинистом электровоза, умерла от инсульта в возрасте 48 лет[2].
- Жена Людмила Николаевна Кучма (1940) (урождённая Талалаева).
- Дочь Елена Леонидовна Пинчук (1970), основательница фонда «АНТИСПИД» и глава наблюдательного совета медиагруппы StarLightMedia, которая включает телеканалы СТБ, ICTV, Новый, QTV, М1, M2 и ряд других медиакомпаний. Состоит в браке с известным бизнесменом и общественным деятелем Виктором Пинчуком[22], раньше состояла в браке с Игорем Франчуком.
Высказывания
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
- «Я точно знаю: страну мы развалили». (27 октября 1992)[26]
- «Скажите, какое общество мы собираемся строить, и я его буду строить». (октябрь 1992)[26]
- В 2001 году заявил, что духовное возрождение общества является «одним из приоритетов политического руководства Украины»[27].
- «Власть никогда не допустит, чтобы политическую логику в стране диктовало агрессивное меньшинство». (ноябрь 2004)[28]
- «Осуществляют фанатики, а их плодами пользуются негодяи. Революции не будет, а будут выборы, достойные европейской страны ХХI века».(ноябрь 2004)[29]
- «Я все время был сторонником того, что язык государственный должен быть одним, и не имел в этом плане никаких сомнений» (2012) [30].
Награды и звания
- Орден Трудового Красного Знамени (1976)
- Орден «За заслуги перед Отечеством» I степени (Россия, 20 апреля 2004) — за большой личный вклад в укрепление дружбы и сотрудничества между народами России и Украины[31] (орден был вручён Леониду Кучме Президентом Российской Федерации Дмитрием Медведевым в Кремле 28 июля 2011 года)[32]
- Кавалер Большого Креста ордена Витаутаса Великого (Литва, 1996)
- Кавалер Большого Креста ордена Великого князя Гядиминаса (Литва, 1998)[33]
- Орден Белого Орла (Польша, 1997)
- Орден Золотого орла (Казахстан, 1999)[34]
- Орден Республики (Молдавия, 2003)[35]
- Орден Королевской семьи Брунея І степени (Бруней, 2004)[36]
- Большая цепь ордена Инфанта дона Энрике (Португалия, 16 апреля 1998)[37]
- Орден Звезды Румынии
- Медаль «Вифлием-2000» (Палестинская национальная администрация, 2000)[38].
- Цепь ордена Гроба Господня (Иерусалимский Православный Патриарх, 2000)
- Орден УПЦ(МП) преподобного Ильи Муромца I степени (2004)[39]
- Ленинская премия (1979)
- Государственная премия Украины в области науки и техники 1993 года — за разработку конструкции, технологии изготовления и освоение серийного производства пассажирских троллейбусов большой вместимости серии ЮМЗ-Т (в составе коллектива)[40]
- Почётный гражданин Донецкой области (2002)[41]
- Почётный гражданин Севастополя (2002)
- Почётный гражданин Кривого Рога (22.10.1999)[42]
См. также
|
Леонид Данилович Кучма в Викицитатнике? |
|---|
- Президентские выборы на Украине (2004)
- Оранжевая революция
- Убийство Георгия Гонгадзе
- Внутренняя политика Украины
- Украина — не Россия
Напишите отзыв о статье "Кучма, Леонид Данилович"
Ссылки
- Кучма, Леонид — статья в Лентапедии. 2012 год.
- [www.ladno.ru/person/kuchma/bio/ Кучма Леонид Данилович: биография]
- [www.youtube.com/watch?v=HLCL1V1xv8s/ Кучма которого мы не знали]
- [rus.newsru.ua/ukraine/30mar2011/postanova.html Опубликовано постановление по делу Кучмы: как отдавался преступный приказ]
Примечания
- ↑ [www.kramatorsk.info/index.php?view&36567 Kramatorsk.INFO — Новости Краматорска]
- ↑ 1 2 3 [maidan.org.ua/blogs/lukanov/?p=295 Розділ 1.Що він за один? " Юрій Луканов]
- ↑ [www.rian.ru/society/20020809/204930.html К 64-летию Леонида Кучмы — справка | Общество | Лента новостей «РИА Новости»]
- ↑ [fakty.ua/20314-leonid-kuchma-sejchas-chasto-govoryat-danilych-prosti-ya-ochen-dorozhu-etim-ubezhden-chto-vremya-rasstavit-vse-neobhodimye-akcenty-i-v-ocenke-razvitiya-strany-v-gody-moego-prezidentstva?logout=1 Леонид кучма: "сейчас часто говорят: "данилыч, прости… " я очень дорожу этим. Убежден, что… — Газета «ФАКТЫ и комментарии»]
- ↑ [files.korrespondent.net/politics/kuchma/ Досье — Корреспондент]
- ↑ [forbes.ua/magazine/forbes/1332698-anatolij-galchinskij-vse-premer-ministry-vandnbspukraine-byli-tehnicheskimi Анатолий Гальчинский: «Все премьер-министры в Украине были техническими» - Журнал Forbes - Журнал - Forbes.ua, Форбс Украина]. Проверено 15 января 2013. [www.webcitation.org/6DnLNrmUj Архивировано из первоисточника 19 января 2013].
- ↑ [www.newsru.com/world/10Oct2001/kuchma.html «Президент Украины готов признать, что Украина сбила пассажирский Ту-154» на сайте newsru.com. Новость от 10 октября 2001 г.]
- ↑ [www.voanews.com/russian/news/Analysis-and-perspectives/Ukraine-Anniversary-TU-154-Downed-2011-10-04-131037898.html Десять лет назад российский Ту-154 был сбит украинской ракетой]
- ↑ Фраза, также, попала в передачу Намедни. 2001 г.
- ↑ [www.pravda.com.ua/news/2001/10/11/2984359/ На Западе шокированы реакцией Кучмы. Новость от 11 октября 2001 г. на сайте «Украинская правда».] (укр.)
- ↑ [www.pravda.com.ua/news/2011/03/22/6040160/ ГЕНПРОКУРАТУРА ПІДТВЕРДИЛА СПРАВУ ПРОТИ КУЧМИ ЗА ВБИВСТВО ГОНГАДЗЕ] (укр.), Українська правда (22 марта 2011). Проверено 31 января 2013.
- ↑ [www.pravda.com.ua/news/2011/03/23/6044561/ КУЧМА ПІШОВ З ОЧНОЇ СТАВКИ З МЕЛЬНИЧЕНКОМ] (укр.), Українська правда (23 марта 2011). Проверено 31 января 2013.
- ↑ [www.pravda.com.ua/news/2011/03/24/6047990/ КУЧМІ ВИСУНУЛИ ОБВИНУВАЧЕННЯ. Пукач - свідок] (укр.), Українська правда (24 марта 2011). Проверено 31 января 2013.
- ↑ [www.pravda.com.ua/news/2011/03/24/6046900/ Справа Кучми базується на свідченнях Мельниченка і Мороза] (укр.), Українська правда (24 марта 2011). Проверено 31 января 2013.
- ↑ [www.pravda.com.ua/news/2011/04/4/6077843/ Кучмі не вдалося уникнути очної ставки з Мельниченком. Його пишуть] (укр.), Українська правда (4 апреля 2011). Проверено 31 января 2013.
- ↑ [www.pravda.com.ua/news/2011/04/26/6140324/ ГЕНПРОКУРАТУРА ЗАКІНЧИЛА З КУЧМОЮ] (укр.), Українська правда (26 апреля 2011). Проверено 31 января 2013.
- ↑ [www.pravda.com.ua/news/2011/12/14/6835703/ СУД "ВІДМИВ" КУЧМУ ВІД СПРАВИ ПРО ВБИВСТВО ГОНГАДЗЕ] (укр.), Українська правда (14 декабря 2011). Проверено 31 января 2013.
- ↑ [web.archive.org/web/20070707165258/www.kommersant.ua/doc.html?DocID=760742&IssueId=41288 Ъ — Бывшие // Леонида Кучму вернули на пожизненное содержание]
- ↑ www.uatoday.net/rus/news/polit/218294
- ↑ [www.gazeta.ru/politics/news/2015/02/02/n_6884041.shtml Порошенко назначил Кучму представителем на переговорах еще в июле]. Проверено 2 февраля 2015.
- ↑ [www.segodnya.ua/news/12050423.html Селяне ходят к Кучме домой, а на его 70-летие споет Элтон Джон | Новости Украины | Накануне юбилея бывшего президента мы побывали на месте будущего праздника и в его родном се …]
- ↑ [tsn.ua/ukrayina/dochka-kuchmi-zminila-prizvische.html Дочка Кучми змінила прізвище — Укрaїнa — ТСН.ua]
- ↑ [www.pravda.com.ua/rus/news/2003/12/22/4376066/ Игорь Франчук: Я не обращаю внимания на характеристики «держатель наследства внука президента» | Украинская правда]
- ↑ [fakty.ua/140609-doch-leonida-kuchmy-rodila-devochku Елена Пинчук родила дочь — Газета «ФАКТЫ и комментарии»]
- ↑ [reporter-ua.com/2011/09/28/u-kuchmy-rodilas-vnuchka У Кучмы родилась внучка]
- ↑ 1 2 Л. Д. Кучма. «После майдана. Записки президента. 2005—2006». Киев: 2007
- ↑ [fakty.ua/100479-snachala-prezidentam-ukrainy-i-rossii-leonidu-kuchme-i-vladimiru-putinu-v-sevastopole-prodemonstrirovali-quot-morskuyu-mocsh-quot-a-zatem-ugostili-makaronami-quot-po-flotski-quot Сначала президентам Украины и России Леониду Кучме и Владимиру Путину в Севастополе… — Газета «ФАКТЫ и комментарии»]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=9xghbGiX4yQ Кучма.avi - YouTube]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=-j-lLlihfHc&feature=related kuchma - YouTube]
- ↑ [podrobnosti.ua/opinion/2012/08/21/853688.html]
- ↑ [pravo.msk.rsnet.ru/proxy/ips/?docbody=&link_id=0&nd=102086293&intelsearch=&firstDoc=1&lastDoc=1 Указ Президента Российской Федерации от 20 апреля 2004 года № 556 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ I степени Кучмы Л. Д.»]
- ↑ [www.rbc.ua/rus/newsline/show/v-kremle-medvedev-vruchil-kuchme-orden-za-zaslugi-pered-otechestvom--28072011180100 В Кремле Медведев вручил Кучме орден «За заслуги перед Отечеством» I степени // РБК-Украина, 28.07.2011]
- ↑ [paulauskas.president.lt/ordinai/table_e.phtml Сайт Президента Литвы]
- ↑ [karaganda.pmicro.kz/DB/Busn/Govern/Laws/Ukase/Kuchma.htm Указ Президента Республики Казахстан о награждении орденом «Золотого орла» (Золотой Орел) Л. Д. Кучмы]
- ↑ [www.tvc21.md/prn_news.php?id=3926&par=0 Владимир Воронин наградил Леонида Кучму «Орденом Республики»]
- ↑ [www.umoloda.kiev.ua/number/136/113/4451/ Кучма в гостях у султана]
- ↑ [www.ordens.presidencia.pt/?idc=154&list=1 Информация на сайте Президента Португалии] (порт.)
- ↑ [www.omsa.org/files/jomsa_arch/Splits/2004/60087_JOMSA_Vol55_3_13.pdf Medal of Bethlehem, 2000] (англ.)
- ↑ [www.interfax-religion.ru/print.php?act=archive&id=12652 В Севастополе освящён восстановленный храм святого равноапостольного князя Владимира]
- ↑ [zakon.rada.gov.ua/laws/show/617/93 Указ Президента України № 617/93 від 31 грудня 1993 року «Про присудження Державних премій України в галузі науки і техніки 1993 року»] (укр.)
- ↑ [novosti.dn.ua/details/2644/ Бубка стал Почетным гражданином Донецкой области]
- ↑ [kryvyirih.dp.ua/ua/st/pg/141209854288387_s/ Кучма Леонид Данилович — Почётный гражданин Кривого Рога]
| ||||||
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Кучма, Леонид Данилович
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
Категории:
- Родившиеся 9 августа
- Родившиеся в 1938 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Чайкине (Черниговская область)
- Кандидаты технических наук
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 1 степени
- Кавалеры Большого креста ордена Витаутаса Великого
- Кавалеры Большого креста ордена Великого князя Литовского Гядиминаса
- Кавалеры ордена Золотого орла
- Кавалеры ордена Белого орла (Польша)
- Кавалеры Ордена Звезды Румынии
- Кавалеры ордена Республики (Молдавия)
- Кавалеры Большой цепи ордена Инфанта дона Энрике
- Кавалеры Большого креста ордена Гражданских заслуг (Испания)
- Кавалеры Большой почётной звезды «За заслуги перед Австрийской Республикой»
- Кавалеры Большого креста, декорированного Большой лентой ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой»
- Кавалеры узбекского ордена «За выдающиеся заслуги»
- Кавалеры ордена Королевской семьи Брунея
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Награждённые медалью «Астана»
- Награждённые медалью «Вифлием-2000»
- Лауреаты Государственной премии Украины в области науки и техники
- Лауреаты Ленинской премии
- Почётные граждане Кривого Рога
- Награждённые юбилейной медалью «25 лет независимости Украины»
- Президенты Украины
- Премьер-министры Украины
- Выпускники Днепропетровского университета
- Народные депутаты Верховной рады Украины I созыва
- Народные депутаты Верховной рады Украины II созыва
- Кандидаты в президенты Украины (1994)
- Почётные граждане Донецкой области
- Мемуаристы Украины
- Машиностроители
- Леонид Данилович Кучма
- Почётные граждане Севастополя
- Кандидаты в президенты Украины (1999)
- Почётные граждане Еревана
- Делегаты XXVII съезда КПСС
- Делегаты XXVIII съезда КПСС
- Директора Южмаша
