Лужёные глотки

Лужёные глотки
Les Grandes Gueules
Жанр	драма экшен вестерн
Режиссёр	Робер Энрико
Продюсер	Мишель Ардан, Жерар Бету
Автор сценария	Жозе Джованни, Робер Энрико (по роману)
В главных ролях	Бурвиль, Лино Вентура, Мишель Константен
Оператор	Жан Боффети
Композитор	Франсуа де Рубе
Кинокомпания	Les Productions Belles Rives, SNC, Alexandra Produzioni Cinematografiche
Длительность	128 мин.
Бюджет	5 млн французских франков
Страна	Франция Франция Италия Италия
Язык	французский
Год	1965
IMDb	ID 0059241
[www.les-grandes-gueules.com/ Официальный сайт]
Выход фильма «Лужёные глотки» (оригинальное название — Les Grandes Gueules)

К:Фильмы 1965 года

Лужёные глотки (фр. Les Grandes Gueules) — художественный фильм совместного производства Франции и Италии, снятый в 1965 году известным французским режиссёром Робером Энрико (фр. Robert Enrico) по роману французского прозаика Жозе Джованни (фр. José Giovanni) «Стальной гигант» («Le Haut-Fer»). Отечественному зрителю известен также под названиями: «Лесорубы», «Горлопаны», «Крикуны». Во время премьерного показа во Франции фильм собрал около 4 млн зрителей

Сюжет

Эктор Валентен, француз, который живёт уже много лет в Канаде, узнаёт от нотариуса, что после смерти отца он унаследовал лесопилку в восточной Франции, на высокогорной долине Вогезов (фр. Vosges). Вернувшись во Францию, он обнаруживает, что предприятие находится на грани банкротства. Вместе с тем, по соседству находится крупная лесопромышленная компания, и её владелец, Казимир Терраз сразу по прибытии Эктора предлагает выкупить его имущество, как он предлагал это его отцу. Но Эктор отказывается: он решает возродить семейный бизнес. В ходе аукциона по продаже земельных участков Эктор привлекает внимание двух мужчин, которые потом появляются на его лесопилке в поисках работы. Нуждающийся в рабочих руках Эктор их нанимает. Оба мужчины, Лоран и Мик, пытаются завоевать благосклонность Эктора, и Эктор верит в их дружбу. В связи с трудностью найти надежную рабочую силу, Лоран предлагает Эктору принять из близлежащей тюрьмы осуждённых за уголовные преступления, которые претендуют на условно-досрочное освобождение. На его колебания Лоран сообщает ему, что они сами только что вышли из тюрьмы. Эктор, который успел оценить их достоинства, в конечном счёте соглашается. Однако Лоран действует для себя, а не по дружбе. Он рассчитывает среди условно-освобождённых найти некоего Рашмана, чтобы убить его за то, что Лоран по его вине лишился жены и квартиры. Но того не оказывается в первой группе.

В этих люди сначала трудно представить желание приступить к тяжёлой работе лесоруба. Также сложным является сосуществование девяти мужчин, которые не имеют манер джентльменов и вынуждены жить бок о бок в импровизированном общежитии. Действие фильма разворачивается на фоне ссор лесорубов: один не может жить без своего транзистора (это «вещь» 60-х), и объект будет уничтожен беспощадно, другой оскорбляет сестру своего собеседника. В ходе драки один из условно-освобождённых получает удар топором в грудь, но происшествие удаётся скрыть от судьи по исполнению наказаний. Другая сложность — отношения с лесорубами Терраза. При каждом удобном случае его рабочие, по указанию их босса, пытаются переманить работников Эктора Валентена. Они останавливаются только тогда, когда узнают об их криминальном прошлом. Постепенно общая работа объединяет разношёрстную группу, и благодаря их энтузиазму компания начинает восстанавливается. Они помогают Эктору справиться с незваными гостями, защищают свой труд, когда рабочие Терраза сооружают плотину, чтобы отвести поток, который питает лесопилку Валентена.

Но история принимает драматический оборот, когда мужчины спускаются в город. Они вызывают к себе недоверие, они пугают..Во время праздника города драка между двумя соперничающими группами лесорубов завершается падением Мика, который умирает на руках Лорана. Префект, обеспокоенный почти всеобщей враждебностью жителей города по отношению к условно-освобождённым, заканчивает эксперимент и заключённые возвращаются обратно в тюрьму. Это разорение для Эктора; к которому добавляется также отчаяние, потому что Скида, один из заключённых, рассказал ему, что Лоран пришёл сюда из-за мести. Преданный в дружбе и оставшийся в одиночестве на подожженной лесопилке, он рискует сам погибнуть в огне, но Лоран прибывает вовремя, чтобы его спасти. .Месть Лорана, реальный двигатель его действия, остаётся нереализованной потому, что он понимает, что она того не стоит. Два друга решают начать новую жизнь.

Создание фильма

Cценарий

История создания фильма начинается в 1959 году, когда Жозе Джованни написал новеллу о человеке, который борется, чтобы спасти свою лесопилку. По совету своего друга, Лино Вентуры, Джованни превратил историю в сценарий. Но сделка тогда сорвалась из-за продюсера, который ради экономии хотел проводить съёмки в лесу Фонтенбло под Парижем, что совершенно не устраивало Джованни. Автор решает из новеллы сделать роман и летом 1961 отправляется в Вогезы, чтобы найти место действия для своего произведения. Там, в нескольких километрах от Жерарме (фр. Gérardmer), небольшого города на северо-востоке Франции в департаменте Вогезы, он обнаруживает лесопилку на участке, который называется «Селле» (фр. Cellet ), наблюдает за е` работой и узнаёт от мастера обстоятельства его жизни в этих краях. Наряду с другими рабочими местами, Джованни самому пришлось какое-то время работать лесорубом. И в следующем годцу выходит его роман «Стальной гигант» (фр. Le Haut-Fer ), дословно: «высокое лезвие» — так называлась во Франции вертикальная пила на водяном приводе. Модифицировав свой роман, Джованни пишет второй сценарий. Но пройдёт ещё несколько лет в поисках финансирования и в подборе команды, когда интересная история начнёт трансформироваться в фильм.

Подбор съёмочной группы

Жозе Джованни, несмотря на успех нескольких экранизаций его романов, пришлось воевать с продюсерами, чтобы пригласить молодого, но уже известного режиссёра Робера Энрико, который выиграл Золотую пальмовую ветвь в Каннах и Оскар в Голливуде за его короткометражный фильм «La Rivière du hibou». По мнению Джованни, это очень хороший специалист, который «знает, где поставить камеру». Для «Лужёных глоток» Робер Энрико окружает себя отличными техниками: три четверти сцен фильма будут сняты в натуральных декорациях и с прямым звуком.

Создание музыкального сопровождения он поручает Франсуа де Рубе, молодому композитору оригинальной и инновационной музыки. Рубе был первым, кто использовал синтезаторы — это был шаг вперёд в музыкальной композиции той эпохи. Он будет автором музыки в таких фильмах, как : «Человек-оркестр», «Искатели приключений», «Последнее известное место жительства». Жозе Джованни став режиссёром доверит ему почти всю свою музыку в кино до смерти Рубе через 10 лет. В ноябре 1975 года, сразу после съёмок "Le Vieux Fusil, " во время дайвинга у Канарских островов Франсуа, которому тогда исполнится 36 лет, застрянет в одной из пещер, его тело будет найдено его отцом.

Кастинг

В завершение подбора творческого коллектива был собран внушительный актёрский состав. Ещё в процессе создания первого сценария Джованни предложил роль Эктора Лино Вентуре, который охотно согласился. Затем, однако, Джованни изменил свое решение и объявил Вентуре, что он собирается предложить роль босса Бурвилю. Актёр скептически отнёсся к кандидатуре известного комика, который, напротив, будет в восторге от этого предложения. Фильм позволит оценить талант этого актера, совершенно органичного в диаметрально противоположных ролях. В 1968 году у Бурвиля случайно обнаружат злокачественную опухоль головного мозга (множественную миелому). В своих последних фильмах он будет сниматься уже тяжело больным и в 1970 году уйдёт из жизни, окружённый женой и двумя сыновьями в своей парижской квартире.

Фильм подтвердит исключительный статус Лино Вентуры, который, как обычно, интерпретирует сильный и харизматичный характер. В 1987 в возрасте 68 лет Вентура внезапно умрёт от сердечного приступа. Ги Готье (фр. Guy Gauthier) так пишет об этом актёре в своей книге «Des grandes gueules pour un haut-fer : l’aventure vosgienne du film»:

Актер часто, если не все время, крутой, убийца, злодей или плохой парень. Лино как-то пытается показать в персонажах что-то человеческое, что действительно присуще ему в жизни (…) Он, будучи на самом деле человеком серьёзным, смелым, хорошим отцом, верным мужем с безграничной честностью, вынужден для каждого фильма надевать обличье мерзавца, его неприятно жёстких персонажей.

Оригинальный текст (фр.)  

L'acteur est souvent, sinon tout le temps, un dur, un tueur, un vilain ou un mauvais garçon. Lino essaye tant bien que mal de tirer les personnages vers une certaine humanité qui sert en réalité son personnage dans la vie (...) Lui qui est en fait un homme sérieux, courageux, bon père, mari fidèle d'une honnêteté sans borne est obligé à chaque film d'enfiler des costumes de salaud, ses personnages étant épouvantablement durs.

Мишеля Константена Джованни знал по первой экранизации своих произведений — романа «Дыра». Малоизвестный ещё актёр здесь обратит на себя внимание в роли второго плана своим представлением неоднозначного персонажа Скиды. В следующем году он окажется на первом плане с Лино Вентурой в комедии «Не будем ссориться» (фр. Ne nous fachons pas) у Жоржа Лотнера и в главной роли у Жозе Джованни в «Законе выжившего», Ги Готье в упомянутой книге о нём отзывается:

Это был жёсткий дядющка-гангстер французского кино с мягким сердцем. Публика, как правило, склонна верить тому, что говорят в фильмах. Но Мишель был полной противоположностью плохого парня. Немного скряга, конечно, по мелочи, бывало, давился, когда надо было просить возмещение расходов, но это был хороший товарищ… обязательный в кино.

Оригинальный текст (фр.)  

Ce tonton flingueur du cinéma français était un dur au cœur tendre. Le public a tendance à croire ce qu'on raconte dans les films. Mais Michel était tout le contraire d'un mauvais garçon. Un peu rapiat, certes, comptant ses sous, il râlait un peu lorsqu'il fallait réclamer des défraiements, mais c'était un bon compagnon... du devoir cinématographique.

Жан-Клод Роллан —- открытие фильма. Получив высшее образование в испанской филологии, он овладевает актёрской профессией у Тани Балашовой (фр. Tania Balachova). Для Роллана это был первый кинофильм: до этого он сыграл несколько небольших ролей на телевидении. Его просмотр прошёл без слов: как только он кинул кости своими тонкими пальцами, Энрико дал ему роль Мика, азартного игрока. Через два года после «Лужёных глоток» он поджёг квартиру своей бывшей и по этой причине оказался в тюрьме. Получив три отказа в условно-досрочном освобождении, в августе 1967 года он повесился в своей камере. Лино Вентура о нём сказал: «если бы он жил, он был бы выдающимся актёром».

Мужской в значительной степени фильм «Лужёные глотки» освещается сдержанным женским присутствием.

Мари Дюбуа была выбрана Джованни на роль молодой женщины, которая влюбляется в героя Вентуры, благодаря своей миловидности в деревенском стиле. С конца 1970-х годов она будет редко появляется в кино из-за рассеянного склероза, первые симптомы которого появились у неё в 23 года. Она завершит свою жизнь в доме престарелых в 2014 году.

Эния Сюшар (фр. Hénia Suchar) — исполнительница роли Кристианы, жена Мика, родилась в 1932 году в городе Черновцы, выросла в Израиле. Она училась актёрскому мастерству в «Школе драматического искусства» Тани Балашовой, играла в театре. Карьера Энии Сюшар сложится довольно эклектично: она попробует сочинять песни, потом займётся декоративным искусством, затем дизайном городской среды в браке с архитектором Эдвардом Гринбергом (фр. Edward Grinberg), постепенно отходя от мира кино. На съёмки «Лужёных глоток» её приводит Жан-Клод, и здесь начнутся их отношения, которые продолжатся вплоть до обмена письмами во время его заключения.

Небольшую роль женщины, в которую влюблён Эктор играет Рене Куртуа (фр. Reine Courtois), серъёзная театральная актриса.

Декорации

Между тем, в 1962 году на лесопилке «Селле» происходит пожар, и весной 1965 съёмочная группа обнаружит там только кучу углей и камней, покрытых травой и снегом. С помощью профсоюзных организаций Жерарме и Ванье (фр. Vagney) Робером Энрико и его командой лесопилка будет полностью восстановлена (чтобы в последних кадрах фильма её снова частично сжечь): станок «haut-fer», деревянные санки для спуска брёвен, которые называются по-немецки «schlitte» ввиду близости территории, водяное колесо для подачи воды — приспособления, которые в то время использовались в лесопромышленном производстве. Для нужд воссоздания истории «Лужёных глоток» была также необходима узкоколейка и небольшой поезд, которых там прежде не существовало. Этот вид транспорта обнаружили в коммуне Гранфонтен (фр. Grandfontaine) департамента Нижний Рейн (фр. Bas-Rhin): он был демонтирован и установлен в непосредственной близости от лесопилки. Для съёмок праздника лесорубов в ближайших окрестностях пришлось искать элементы декора, которые используются на таких мероприятиях, и в Эпинале (фр. Épinal), увидели карусель с деревянными лошадьми. С помощью владельцев карусель была перевезена и установлена на площади перед ратушей в Ванье.

Места съёмок

• Буа́-де-Шам (фр. Bois-de-Champ), коммуна департамента Вогезы (фр. Vosges) — bменно в этой коммуне были сделаны первые кадры «Лужёных глоток». Так как лесопилка была ещё на реставрации, пришлось быстро найти другие декорации. Таким образом команда оказалась 11 мая 1965 года, в этой коммуне, чтобы сделать съёмки для титров фильма.
• Жерарме́ (фр. Gérardmer)? небольшой город и коммуна департамент Вогезы — сцена любви между Миком и его женой в номере отеля «Hotel de la Jamagne», аукцион.
• Ванье́ (фр. Vagney), коммуна в департаменте Вогезы — в фильме почти всё проходит там: прибытие условно-освобождённых на автобусе на площадь, церковь, кафе, где Мик играет с местными жителями и праздник лесорубов в конце фильма с эпической дракой.
• Ле Селле (фр. Le Cellet), центральное место съёмок — участок с лесопилкой Эктора Валентена, который находится а шести километрах от Жерарме, между Ванье и Жерарме.
• Ла-Бресс (фр. La Bresse), коммуна в департаменте Вогезы — это второе крупное местоположение съёмок. Здесь сняты важные сцены фильма; с участием саней (schlitte), сцены затора на дороге, который помешал Терразу приехать на второй аукцион, и сцены с Жеки на её лошади.
• Валь-э-Шатийо́н (фр. Val-et-Châtillon), коммуна в департаменте Мёрт и Мозель (фр. Meurthe-et-Moselle) — сцены рубки нескольких больших деревьев и погрузка брёвен на грузовые тележки, передвигаемые локомотивом, сцена драки у ручья.
• Сире-сюр-Везуз (фр. Cirey-sur-Vezouze), коммуна в департаменте Мёрт и Мозель — место свидания Лорана и Жеки на лесной дороге.
• Лавлин-деван-Брюйер (фр. Laveline-devant-Bruyères), коммуна в департаменте Вогезы — здесь находилась большая лесопилка Казимира Терраза. В романе, она была в другой удалённой долине, предположительно между Жерарме и Ле Толи (фр. Le Tholy).
• Ле-О-дю-То (фр. Le Haut-du-Tôt), деревня в депертаменте Вогезы — занимает видное место в книге, но очень мало используются в кино. Это малозаметное изображение в начале, после прибытия «рабочих» Эктора и после их выхода из автобуса на площади в Ванье.
• Сен-Дье-де-Вож (фр. Saint-Dié-des-Vosges), небольшой город и коммуна в департаменте Вогезы — приезд трёх мужчин, Эктора, Мика и Лорана, и визит последнего в находящийся неподалёку гараж.
• Рошессон (фр. Rochesson), коммуна в департаменте Вогезы — Эктор преподносит букет женщине, в которую влюблён.

Бюджет

Фильм стоил 5 миллионов франков в то время, что составляет около 6,8 млн евро на сегодняшний день. Два главных актёра фильма получили гонорар почти вполовину бюджета. Декорации, костюмы, реквизит, транспорт, небольшие роли и 350 статистов, дополнительные материалы, лесоматериалы, консультанты не были оплачены, потому что были волонтёрами ради развития края для туризма и будущего Вогезов в целом.

Художественные особенности

«Лужёные глотки» по мнению многих вполне оправданно называют первым французским вестерном. С самого начала фильма музыка Франсуа де Рубе с использованием гармоники окунает в атмосферу, напоминающую звёздный час этого жанра. Фильм буквально наполнен типичными ситуациями Дикого Запада, начиная с введения персонажей: богатый злодей, который держит власть над всем регионом и приезд чужих, одиноких героев, которые помогут обиженным имея свои личные интересы. Съёмки ведутся в натуральных декорациях, где величественные ландшафты Вогезов заменяют Великую Долину. В традиционных вестернах есть скот, а здесь лесоматериалы, деревья и лесные участки. Есть и десятки других очевидных ссылок на этот жанр на всем протяжении фильма: азартный игрок, прогулка на лошади, поезд, шляпа и винтовка Бурвиля, позы Вентуры с сигаретой в руке и усталым взглядом. Прозаик и режиссёр талантливо воспроизводят все коды western`а, вносящие нотку неоспоримой оригинальности в фильм, соединеняя их с неизбежным french touch.

Приём

Когда фильм выйдет на экран в октябре 1965 года, успех не заставит себя ждать. Критики высоко оценивают то, что они называют «первым французским вестерном». Около 4 миллионов зрителей увидят фильм в кинотеатрах, поместив «Лужёные глотки» на 8-е место в прокате за 1965 год. Он бьёт рекорды охвата аудитории при каждом из его многочисленных трансляций по телевидению.

О фильме

Документальные фильмы

2001 : «Маршрут „Лужёных глоток“» (фр. La Route des Grandes Gueules), Филипп Крав (фр. Philippe Crave) и Роже Вири-Бабель (фр. Roger Viry-Babel), производство Créacin — воссоздание маршрута «Лужёных глоток» с участием Мари Дюбуа, Поля Кроше и Мишеля Константена.

2007 : «Праздник лесорубов» (фр. Fête bûcheronne), Ги Готье (Guy Gauthier)) — короткометражный фильм, снятый в Вогезах по случаю возрождённого ежегодного праздника лесорубов на 20-ю годовщину со дня смерти Вентуры и 90-летие со дня рождения Бурвиля. 2008 : Приз за лучший документальный фильм в «Региональные дни кино Лотарингии» в Эпинале (фр. Épinal). 2010 : Второй приз на фестивале видео в Сейссене (фр. Seyssins).

2012 : «Невероятная судьба „Лужёных глоток“» (фр. Le Fabuleux Destin des grandes gueules), Жан-Паскаль Вуарен (фр. Jean-Pascal Voirin) —- документальный фильм о съ`мках фильма Робера Энрико (свидетельства и документы, редкие, неизданные), Éditions JP Voirin.

Празднования

В Ванье было снято много сцен из фильма, включая сцену карнавала "ярмарка "с дракой 14 июня 1965 года, когда около 10 000 человек на площади перед ратушей наблюдало за экранизацией праздника лесорубов. Толпа была настолько плотной, что кинематографисты несколько раз просили силами жандармерии освободить место съёмки. Начиная с этой даты, Ванье имеет два карнавала в год: в день престольного праздника, и в день проведения съёмки.

4 июля 2015 в Ванье состоялся «Юбилей „Лужёных глоток“» (фр. Jubilé des Grandes Gueules) в ознаменование пятидесятой годовщины фильма. Ассоциациями «Rétro loisirs ligne bleue» и «Les Vieux compteurs» был организован парад коллекционных автомобилей. Доходы от мероприятия переданы благотворительной ассоциации «Подснежник» (фр. Perce-Neige), созданной Лино Вентурой в 1966 году для оказания помощи лицам с психическими расстройствами в связи с болезнью его дочери. Ванье организовал ярмарку, напомнив сцену карнавала, который проходил на площади в 1965 году.

25 июня 2016 года в Ванье состоялось «Шоу „Лужёных глоток“ на открытом воздухе» (фр. Spectacle Vivant des Grandes Gueules) в честь 51-ой годовщины выхода фильма. в виде восьми ключевых сцен: от создания книги Жозе Джованни до пожара на лесорубке. Они были исполнены двадцатью актёрами в течение дня в присутствии почти 1400 зрителей.

Интересные факты

• Съёмки продолжалась 10 недель. Из них шесть недель шёл мелкий дождь и была переменная облачность. Техническая команда постоянно просила массовку убрать зонты и из-за переустановок света уставала к концу дня. В своих мемуарах Бурвиль писал, что это было одно из его худших воспоминаний из-за погодных условий.
• Во время знаменитой сцены драки на карнавале несколько актёров получили ранения, Лино Вентура вывихнул себе лодыжку и с трудом доковылял до конца съёмок.
• В долине Вогезов было до 34-х лесопилок со станками «haut-fer» в 60-е годы, и последняя прекратила работу в 1985 году из-за отсутствия воды. Лесопилка «Селле», где снимался фильм, 30 лет спустя была перестроена под ресторан, но после смерти его владельца потомки не справились с затратами и всё продали, чтобы избежать банкротства. О съёмках культового фильма напоминает только дерево с прибитой к нему табличкой.

В ролях

• Бурвиль : Эктор Валентен
• Лино Вентура : Лоран
• Жан-Клод Роллан : Мик
• Жесс Ан : Ненесс
• Мари Дюбуа : Жеки Келле
• Мишель Константен : Скида
• Ник Стефанини : Казимир Терраз, предприниматель
• Поль Кроше : Пелиссье
• Эния Сюшар : Кристиана
• Рене Куртуа : Ивонна Дидье
• Марк Эро : воспитатель
• Пьер Фраг : Фанфан
• Мишель Шаррель : Квирзепа
• Мик Бессон : Рауль
• Роже Жак : Капестер
• Франсуа Вибер : Келле
• Марсель Перес : Жюбо
• Анри Чарняк : Стэн
• Фредерик Сантайа : Скарелла
• Сильвен Левиньяк : друг Рауля
• Жорж Гере : человек Терраза
• Марсель Бернье : человек Терраза
• Мишель Бернье : человек Терраза
• Ги Энри
• Пьер Гар : каскадёр

Съёмочная группа

• Режиссёр : Робер Энрико
• Сценарий : Робер Энрико и Жозе Джованни по его роману «Le Haut-Fer» (Галлимар, 1962)
• Диалоги : Жозе Джованни
• Продюсеры : Мишель Ардан, Жерар Бету
• Оператор-постановщик : Жан Боффети
• Звукорежиссёр : Робер Биар
• Композитор : Франсуа де Рубе, аранж Бернар Жерар
• Саундтрек : исполнен Франсуа де Рубе и его оркестром
  • Les Grandes Gueules — основная тема (титры)
  • Jackie
  • Farandole
  • Les Grandes Gueules
  • Hector
• Монтаж: Жаклин Меппье

Технические характеристики

• Оригинальное название : Les Grandes Gueules
• Название на русском : Лужёные глотки
• Название на итальянском : Una vampata di violenza
• Название на английском : The Wise Guys
• Слоган : Высокие деревья не могли скрыть…самые сокровенные тайны этих странных мужчин и их женщин!
• Продолжительность : 2 ч. 8 мин. (128 мин.)
• Жанр : драма, экшен, вестерн
• Формат экрана : 2.35:1
• Лаборатория : Laboratoires LTC, St. Cloud, Франция
• Формат плёнки : 35 мм
• Звук : моно (Societe Optiphone)
• Цвет : цветной (Eastmancolor)
• Места съёмок : Лотарингия (Франция), Эльзас (Франция)
• Съёмки : с 14 апреля по 20 июля 1965 года
• Страна : Франция Франция Италия Италия
• Премьера : Франция Франция 20 октября 1965 года
• Оригинальный язык : французский
• Производство :
  • Les Productions Belles Rives (Франция)
  • SNC (Société nouvelle de cinématographie, Франция)
  • Alexandra Produzioni Cinematografiche (Италия)
• Дистрибьюторы :
  • SNC (Франция)
  • Universal Pictures (États-Unis)
• Классификация CNC : для любой аудитории, Art et Essai (лицензия #30332, 20 октября 1965)

Библиография

Gauthier, Guy. Des grandes gueules pour un haut-fer: l'aventure vosgienne du film : [фр.]. — Haroué : Gérard Louis éditeur, 2005. — С. 190. — ISBN 9782914554602.</span>

Ссылки

Ресурсы

• «Лужёные глотки» (англ.) на сайте Internet Movie Database (по состоянию на 11.08.2016)
• [www.allmovie.com/movie/v31385 Лужёные глотки] (англ.) на сайте allmovie (по состоянию на 11.08.2016)

Рецензии

• [www.dvdclassik.com/critique/les-grandes-gueules-enrico «Les grandes gueules»] на сайте DVDClassik.com (фр.)

Литература

• [www.guy-gauthier.fr/wp-content/uploads/2015/12/Des-Grandes-Gueules-Pour-Un-Haut-Fer-2015.pdf Guy Gauthier. «Des grandes gueules pour un haut-fer : l’aventure vosgienne du film»] (фр.)

Медиафайлы

• [www.ina.fr/video/I05125313/tournage-des-grandesgueules-video.html Видео со съёмок фильма и интервью] на сайте l’Institut national de l’audiovisuel (фр.)
• [www.sidomusic.com/fr/musiques_films.php?film=14 Музыка из фильма] на сайте SiDoMusic (фр.)

Кино   Франция   Италия

Отрывок, характеризующий Лужёные глотки

– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.