Матчи сборной СССР по футболу 1985
Поделись знанием:
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
| Все матчи в 1985 году | ||
| Тов. | Китай — СССР | 2:3 |
| Тов. | Югославия — СССР | 2:1 |
| Тов. | Иран — СССР | 0:2 |
| Тов. | Марокко — СССР | 0:1 |
| Тов. | Югославия — СССР | 1:2 |
| Тов. | СССР — Австрия | 2:0 |
| Отб. к ЧМ-86 | Швейцария — СССР | 2:2 |
| Отб. к ЧМ-86 | СССР — Швейцария | 4:0 |
| Отб. к ЧМ-86 | Дания — СССР | 4:2 |
| Тов. | СССР — Румыния | 2:0 |
| Тов. | СССР — ФРГ | 1:0 |
| Отб. к ЧМ-86 | СССР — Дания | 1:0 |
| Отб. к ЧМ-86 | СССР — Ирландия | 2:0 |
| Отб. к ЧМ-86 | СССР — Норвегия | 1:0 |
| Итого в 1985 году | ||
| И В Н П М | ||
| 14 11 1 2 26−11 | ||
| 21 января, 1985 |
|
Стадион: Махараджа-колледж, Кочин Зрителей: 60 000 Судья:  Сеид Шахид Хаким |
||||||
| Составы: Китай: Ван Цзефу, Го Ицзюнь, Инь И, Гао Шэн, Май Чао (Цзяо Чуньбэнь, 15), Вэй Кэсин, Чэнь Дун I, Се Фэн, Лю Чжунчан, Ма Линь, У Цюньли. СССР: Дасаев (к), Сулаквелидзе, Боровский, Балтача, Демьяненко, Алейников, Гоцманов, Литовченко (Шавло, 65), Гаврилов (Зыгмантович. 55), Стукашов, Протасов. |
||||||||
Кубок Джавахарлала Неру
| 25 января, 1985 |
|
Стадион: Махараджа-колледж, Кочин Зрителей: 60 000 Судья:  Пак Хи Ча Ранг |
||||||
| Составы: Югославия: Стойич, Зор. Вуйович, Балич, Гудели, Хаджибегич, Раданович, Зл. Вуйович, Слишкович, Вокри (Живкович, 46), Баждаревич, Пашич (Млинарич, 20). СССР: Бирюков, Сулаквелидзе, Боровский, Вишневский, Демьяненко, Ларионов, Зыгмантович (Алейников, 46), Шавло, Гаврилов (к) (Литовченко, 46), Дмитриев, Стукашов. Предупреждение: Сулаквелидзе. |
||||||||
Кубок Джавахарлала Неру
| 28 января, 1985 |
|
Стадион: Махараджа-колледж, Кочин Зрителей: 60 000 Судья: Ф. Санчес |
||||||
| Составы: Иран: Тахони, Байяни Шахин, Хаджило, Мирахори, Панджали, Арабшахи, Мохтарифар (Гайегран Сирос, 46), Байяни Шахрох, Пейюс (Лорестани, 46), Фатх Абади, Ченгиз. СССР: Дасаев (к), Сулаквелидзе, Боровский, Демьяненко, Балтача, Алейников, Зыгмантович, Литовченко, Гаврилов, Протасов (Дмитриев, 80), Стукашов (Кондратьев, 55). Предупреждение: Балтача. |
||||||||
Кубок Джавахарлала Неру
| 2 февраля, 1985 |
|
Стадион: Махараджа-колледж, Кочин Зрителей: 60 000 Судья: Пак Хи Ча Ранг |
||||||
| Составы: Марокко: Бадду, Агерд, Буйахиади, Эль Биаз, Ламрис, Даххане, Долми, Тимуми, Эль Хадауи, Сулеймани, Хамьед. СССР: Дасаев (к), Сулаквелидзе, Боровский, Демьяненко, Балтача, Алейников, Зыгмантович, Литовченко (Гоцманов, 46), Гаврилов (Ларионов, 55), Протасов, Дмитриев. |
||||||||
Кубок Джавахарлала Неру
| 4 февраля, 1985 |
|
Стадион: Махараджа-колледж, Кочин Зрителей: 60 000 Судья: Сеид Шахид Хаким |
||||||
| Составы: Югославия: Стойич, Зор. Вуйович, Балич, Гудели, Хаджибегич, Раданович, Зл. Вуйович, Слишкович, Вокри, Баждаревич, Млинарич (Ёжич, 46). СССР: Дасаев (к), Сулаквелидзе, Боровский, Демьяненко, Балтача, Алейников, Ларионов, Шавло (Зыгмантович, 60), Гаврилов (Вишневский, 65), Кондратьев, Стукашов. |
||||||||
Товарищеский матч
| 27 марта, 1985 |
|
Стадион: Динамо, Тбилиси Зрителей: 20 000 Судья:  К. Пешель |
||||||
| Составы: СССР: Дасаев (к), Сулаквелидзе, Боровский, Демьяненко, Балтача, Алейников, Гоцманов (Зыгмантович, 63), Литовченко (Шавло, 76), Гаврилов, Протасов, Стукашов (Кондратьев, 57). Австрия: Консилия, Месслендер, Обермайер, Браунедер (Дегеорги, 46), Пеццей, Вебер, Гизингер (Лайнер, 46), Прохаска, Шахнер, Оберахер, Яра. Предупреждение: Месслендер. |
||||||||
Отборочный матч к ЧМ−1986
| 17 апреля, 1985 |
|
Стадион: Ванкдорф, Берн Зрителей: 51 000 Судья:  Роберт Валентайн |
||||||
| Составы: Швейцария: Энгель, Люди, Ин-Альбон, Эгли, Вёрли (к), Херманн, Гейгер, Барберис (Шёллибаум, 79) [2], Бриггер, Бреги, Сина. СССР: Дасаев (к), Ларионов, Вишневский, Демьяненко, Балтача, Алейников, Гоцманов, Литовченко (Зыгмантович, 75) [3], Гаврилов, Протасов, Кондратьев. Предупреждения: Гоцманов (15, гр.игра), Ларионов (18, гр.игра), Бриггер (59, гр.игра). |
||||||||
Отборочный матч к ЧМ−1986
| 2 мая, 1985 |
|
Стадион: Центральный им. В.И. Ленина, Москва Зрителей: 95 000 Судья:  Р. Шоетерс |
||||||
| Составы: СССР: Дасаев (к), Сулаквелидзе, Вишневский, Демьяненко, Ларионов, Алейников, Гоцманов, Литовченко (Беланов, 79), Гаврилов, Протасов, Кондратьев (Черенков, 72). Швейцария: Энгель, Люди, Ин-Альбон, Эгли, Вёрли, Херманн, Гейгер, Барберис (Маттеи, 60), Бриггер, Бреги (Брашлер, 60), Шёллибаум. Предупреждение: Люди (32, гр. игра). |
||||||||
Отборочный матч к ЧМ−1986
| 5 июня, 1985 |
|
Стадион: Идретспарк, Копенгаген Зрителей: 45 000 Судья:  Хорст Брумайер |
||||||
| Составы: Дания: Квист, Берггреен, Буск, М. Ольсен, И. Нильсен, Лербю, Й.-Й. Бертельсен, Е. Ольсен (Фриманн, 46), Арнесен (Х. Андерсен, 78), Элкьяер, М. Лаудруп. СССР: Дасаев (к), Сулаквелидзе, Поздняков, Демьяненко, Балтача, Алейников, Гоцманов, Литовченко (Зыгмантович, 23), Гаврилов, Протасов, Беланов (Кондратьев, 70). Предупреждение: Сулаквелидзе (43, гр. игра). |
||||||||
Товарищеский матч
| 7 августа, 1985 |
|
Стадион: Центральный им. В.И. Ленина, Москва Зрителей: 25 000 Судья:  А. Суханек |
||||||
| Составы: СССР: Дасаев (к), Ларионов, Чивадзе, Демьяненко, Вишневский (Г. Морозов, 45), Зыгмантович, Протасов (Якубаускас, 80), Литовченко (Заваров, 56), Алейников, Черенков (Поздняков, 80), Блохин (Беланов, 80). Румыния: Морару (Лунг, 46), Редник, Штефэнеску, Унгуряну, Стойка (Матеуц, 46), Йоргулеску (Йован, 65), Кораш (Балинт, 84), Клейн (Заре, 80), Кэмэтару, Бёлёни, Хаджи. |
||||||||
Товарищеский матч
| 28 августа, 1985 |
|
Стадион: Центральный им. В.И. Ленина, Москва Зрителей: 82 000 Судья:  А. Равандер |
||||||
| Составы: СССР: Дасаев (к), Г. Морозов, Чивадзе, Демьяненко, Бубнов, Зыгмантович, Гоцманов (Ларионов, 73), Протасов (Кондратьев, 87), Алейников, Черенков (Гаврилов, 73), Блохин. ФРГ: Шумахер (к), Бертольд, Бреме, К.-Х. Фёрстер, Хергет, Маттеус, Литбарски, У. Ран, Фёллер, Магат, К. Аллофс (Н. Майер, 26). Предупреждение: Бубнов (34, гр.игра) |
||||||||
Отборочный матч к ЧМ−1986
| 25 сентября, 1985 |
|
Стадион: Центральный им. В.И. Ленина, Москва Зрителей: 100 000 Судья:  А. Вассарас |
||||||
| Составы: СССР: Дасаев (к), Г. Морозов, Чивадзе, Демьяненко, Бубнов, Ларионов (Заваров, 26), Гоцманов, Черенков, Алейников, Протасов, Блохин (Кондратьев, 85). Дания: Т. Расмуссен, Сивебэк, Буск, М. Ольсен (к), И. Нильсен (Мёлбю, 49), Лербю, Й.-Й. Бертельсен, Арнесен, Берггреен, Элкьяер (Фриманн, 16), М. Лаудруп. Предупреждение: Г.Морозов (78, гр.игра). |
||||||||
Отборочный матч к ЧМ−1986
| 16 октября, 1985 |
|
Стадион: Центральный им. В.И. Ленина, Москва Зрителей: 100 000 Судья:  Паоло Казарин |
||||||
| Составы: СССР: Дасаев (к), Г. Морозов, Чивадзе, Демьяненко, Бубнов, Заваров (Бессонов, 84), Гоцманов, Черенков, Алейников, Протасов, Блохин (Кондратьев, 55). Ирландия: Ирландия: Макдонаг, Хьютон, Беглин (0'Каллагэн, 80), Маккарти, 0'Лири, Брейди, Уоддок, Лоуренсен, Каскарино, Стэплтон, Грилиш (Уилан, 70). Предупреждение: Алейников (45, гр.игра). |
||||||||
Отборочный матч к ЧМ−1986
| 30 октября, 1985 |
|
Стадион: Центральный им. В.И. Ленина, Москва Зрителей: 45 000 Судья: Брайан Маккинли |
||||||
| Составы: СССР: Дасаев (к), Г. Морозов, Чивадзе, Демьяненко, Бубнов, Заваров, Гоцманов, Черенков, Алейников (Бессонов, 46), Протасов (Гаврилов, 85), Кондратьев. Норвегия: Торстведт, Хенриксен, Койедаль, Харейде, Мордт, Давидсен, Херловсен, Сундбю, Й. Андерсен (Брандхауг, 75), Экланд, Торесен. |
||||||||
Напишите отзыв о статье "Матчи сборной СССР по футболу 1985"
Примечания
Ссылки
- [russia-matches.ucoz.ru/publ/matchi/1985/56 Игры сборной, 1985]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Матчи сборной СССР по футболу 1985
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
