Матчи сборной России по футболу 2012
Поделись знанием:
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
| 29 февраля 2012 |
|
Стадион: «Паркен», Копенгаген[2] Зрителей: 17 000 Судья:  Иштван Вад |
||||||
| Составы: Дания: Сёренсен (к), Кьер, Якобсен, Бьелланн, С. Поульсен (Сильбербауэр, 70'), Эриксен (Я. Поульсен, 67'), Крон-Дели (Шоне, 46'), Зимлинг (К. Поульсен, 76'), Йоргенсен, Роммедаль (Миккельсен, 46'), Бентнер (Юнкер, 63'). Россия: Габулов, Анюков, В. Березуцкий, Игнашевич, Жирков (Глушаков, 63'), Широков (Билялетдинов, 71'), Денисов, Зырянов (Д. Комбаров, 46'), Дзагоев (Кокорин, 46'), Аршавин (к), Кержаков (Погребняк, 46'). |
||||||||
Товарищеский матч
| 25 мая 2012 |
|
Стадион: «Локомотив»[4], Москва Зрителей: 18 000 Судья:  Кевин Блом[5] |
||||||
| Составы: Россия: Малафеев, Анюков, А. Березуцкий (Шаронов, 46'), Игнашевич, Жирков (Д. Комбаров, 69'), Широков, Денисов, Зырянов (Глушаков, 77'), Измайлов (Кокорин, 77'), Погребняк (Кержаков, 46'), Аршавин (к). Уругвай: Муслера, Лугано (к), Годин, Касерес, А. Перейра (Гаргано, 78'), Перес (Рамирес, 78'), М. Перейра, Риос, Суарес, Форлан, Кавани. Предупреждения: Касерес (50'). |
||||||||
Товарищеский матч
| 29 мая 2012 |
|
Стадион: «Коловре»[7], Ньон Зрителей: 1 000 Судья:  Мауро Бергонци |
|||
| Составы: Литва: Шеткус, Андрюшкевичюс (Вайткунас, 85'), Климавичюс, Микуцкис, Боровский, Чеснаускис (Папшис, 57'), Миколюнас (Елиошюс, 71'), Вичюс (Радавичюс, 49'), Шярнас (Матулевичюс, 81'), Пилибайтис (к) (Панка, 64'), Величка. Россия: Акинфеев, Анюков, Игнашевич, Березуцкий, Комбаров (Жирков, 46'), Широков (Семшов, 72'), Денисов, Зырянов (Дзагоев, 46'), Измайлов (Кокорин, 46'), Кержаков (Павлюченко, 46'), Аршавин (к). Предупреждения: Микуцкис (69'). Матч не включен в реестр официальных матчей ФИФА.[8][9] |
|||||
| 1 июня 2012 |
|
Стадион: «Летцигрунд», Цюрих Зрителей: 19 032 Судья:  Николай Ханни |
||||||
| Составы: Италия: Буффон (к) (Де Санктис, 46'), Маджо, Бальцаретти (Огбонна, 53'), Барцальи, Бонуччи, Маркизио, Де Росси (Мотта, 60'), Монтоливо (Ночерино, 60'), Пирло (Ди Натале, 68'), Кассано (Джовинко, 69'), Балотелли. Россия: Малафеев (Акинфеев, 46'), Игнашевич, Жирков (Комбаров, 87'), А. Березуцкий, Набабкин, Широков, Денисов, Зырянов, Дзагоев (Кокорин, 85'), Аршавин (к), Кержаков (Павлюченко, 62'). Предупреждения: Аршавин (65'), Балотелли (68'), Павлюченко (72'). |
||||||||
XIV чемпионат Европы. Матч группы A
| 8 июня 2012 |
|
Стадион: Городской, Вроцлав, Польша Зрителей: 40 803 Судья:  Говард Уэбб[11][12] |
||||||
| Составы: Россия: Малафеев, Анюков, А. Березуцкий, Игнашевич, Жирков, Широков, Денисов, Зырянов, Дзагоев (Кокорин, 85'), Кержаков (Павлюченко, 73'), Аршавин (к). Чехия: Чех, Гебре Селассие, Хубник, Сивок, Кадлец, Пиларж, Плашил, Росицкий (к), Йирачек (Петржела, 76'), Резек (Хюбшман, 46'), Барош (Лафата, 85'). |
||||||||
XIV чемпионат Европы. Матч группы A
| 12 июня 2012 |
|
Стадион: Национальный, Варшава, Польша Зрителей: 55 920 Судья:  Вольфганг Штарк[13] |
||||||
| Составы: Польша: Тытонь, Пищек, Василевский, Перки, Бёниш, Дудка (Межеевский, 73'), Полански (Матущик, 85'), Блащиковский (к), Муравский, Обраньяк (Брожек, 90+3'), Левандовский. Россия: Малафеев, Анюков, А. Березуцкий, Игнашевич, Жирков, Широков, Денисов, Зырянов, Дзагоев (Измайлов, 79'), Кержаков (Павлюченко, 70'), Аршавин (к). Предупреждения: Левандовский (60'), Денисов (60'), Дзагоев (75'), Полански (79'). |
||||||||
XIV чемпионат Европы. Матч группы A
| 16 июня 2012 |
|
Стадион: Национальный, Варшава, Польша Зрителей: 55 614 Судья:  Юнас Эрикссон[14] |
||||||
| Составы: Греция: Сифакис, Торосидис, Папастатопулос, Пападопулос, Цавелас, Кацуранис, Маниатис, Салпингидис (Нинис, 83'), Карагунис (к) (Макос, 67'), Самарас, Гекас (Олебас, 64'). Россия: Малафеев, Анюков (Измайлов, 81'), А. Березуцкий, Игнашевич, Жирков, Широков, Денисов, Глушаков (Погребняк, 72'), Дзагоев, Кержаков (Павлюченко, 46'), Аршавин (к). Предупреждения: Анюков (61'), Карагунис (61'), Жирков (69'), Дзагоев (70'), Погребняк (90+3'), Олебас (90+4'). |
||||||||
| 15 августа 2012 |
|
Стадион: «Локомотив», Москва Зрителей: 12 500 Судья:  Джюнейт Чакыр |
||||||
| Составы: Россия: Акинфеев (Малафеев, 59'), Анюков (Логашов, 30'), В. Березуцкий, Игнашевич, Щенников, Денисов (к), Глушаков, Дзагоев (Аршавин, 59'), Быстров (Самедов, 74'), Файзулин, Павлюченко (Кокорин, 46'). Кот д'Ивуар: Йебоа, Эбуэ (Госсо, 83'), Бамба, К. Туре, Тьене, Зокора, Разак (Я. Конан, 68'), Я. Туре (Сагбо, 90'+2), Градель, К. Кейта, Дрогба (к). Предупреждения: Глушаков (16'), Зокора (63'). |
||||||||
Отборочная стадия XX чемпионата мира. Матч группы F
| 7 сентября 2012 |
|
Стадион: «Локомотив», Москва Зрителей: 14 300 Судья:  Антонио Матеу Лахос |
||||||
| Составы: Россия: Акинфеев, Анюков, Игнашевич, Березуцкий, Денисов (к), Широков, Дзагоев (Кокорин, 58'), Быстров, Файзулин (Глушаков, 85'), Комбаров, Кержаков. Северная Ирландия: Кэрролл, Маколи, Бэйрд, Хьюз, Каткарт, Эванс, Дэвис (к), Брант, Эванс (Шилс, 84'), Уорд (Литтл, 76'), Лафферти. Предупреждения: Бэйрд (43'), Анюков (64'), Каткарт (77'), Маколи (86'). |
||||||||
Отборочная стадия XX чемпионата мира. Матч группы F
| 11 сентября 2012 |
|
Стадион: «Рамат-Ган», Рамат-Ган Зрителей: 30 000 Судья: Марк Клаттенбург |
||||||
| Составы: Израиль: Ават, Тиби, Бен-Хаим, Зив, Шпунгин, Эзра, Ради, Бенаюн (к) (Вермут, 74'), Коэн (Бен-Басат, 46'), Натхо, Шехтер (Бен-Сахар, 46'). Россия: Акинфеев, Анюков (Ещенко, 50'), Игнашевич, Березуцкий, Денисов (к), Широков, Глушаков, Быстров (Самедов, 23'), Кокорин (Файзулин, 35'), Комбаров, Кержаков. Предупреждения: Тиби (43'), Зив (51'), Глушаков (58'), Игнашевич (60'). |
||||||||
Отборочная стадия XX чемпионата мира. Матч группы F
| 12 октября 2012 |
|
Стадион: «Лужники», Москва Зрителей: 72 000 Судья: Виктор Кашшаи[16] |
||||||
| Составы: Россия: Акинфеев, Анюков, В. Березуцкий, Игнашевич, Д. Комбаров, Широков, Денисов (к), Файзулин (Глушаков, 46'), Быстров (Самедов, 83'), Кержаков (Ещенко, 65'), Кокорин. Португалия: Руй Патрисиу, Жоау Перейра, Пепе, Бруну Алвеш, Фабиу Коэнтрау (Мигел Лопеш, 20'), Рубен Микаэл (Варела, 67'), Жоау Моутинью, Мигел Велозу, Криштиану Роналду (к), Элдер Поштига (Эдер, 75'), Нани. Предупреждения: Мигел Велозу (43'), Широков (89'), Кокорин (90'+2). |
||||||||
Отборочная стадия XX чемпионата мира. Матч группы F
| 16 октября 2012 |
|
Стадион: «Лужники», Москва Зрителей: 32 000 Судья:  Александр Ставрев[17] |
||||||
| Составы: Россия: Акинфеев, Ещенко, В. Березуцкий, Игнашевич, Д. Комбаров, Широков, Денисов (к), Файзулин (Глушаков, 46'), Самедов (Быстров, 63'), Кержаков (Дзагоев, 79'), Кокорин. Азербайджан: Агаев, Шукюров (к), Гекдемир, Абышов, Медведев, Левин, Чертоганов (Алиев, 85'), Джавадов, Озкара, Субашич (Амиргулиев, 63'), Надиров (Гусейнов, 46'). Предупреждения: Медведев (14'), Джавадов (32'), Надиров (38'), Агаев (43'), В. Березуцкий (57'). |
||||||||
| 14 ноября 2012 |
|
Стадион: «Кубань»[19], Краснодар Зрителей: 28 000 Судья: Никола Риццоли[20] |
||||||
| Составы: Россия: Габулов, Анюков (Янбаев, 59'), В. Березуцкий, Игнашевич, Ещенко, Широков, Денисов (к), Комбаров (Глушаков, 46'), Смолов (Григорьев, 11'; Черышев, 80'), Кокорин (Дзюба, 67'), Кержаков (Дзагоев, 46'). США: Ховард, Чэндлер, Боканегра (к) (Гудсон, 18'), Брэдли, Гомес (Клештан, 65'), Гатт (Агудело, 63'), Джонс, Уильямс (Эду, 73'), Алтидор (Бойд, 87'), Кэмерон (Дискеруд, 87'), Джонсон. Предупреждения: Брэдли (26'), Глушаков (51'), Кокорин (52'), Широков (77'), Гудсон (83'), Клештан (90+5'). |
||||||||
См. также
Напишите отзыв о статье "Матчи сборной России по футболу 2012"
Примечания
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/russian_team/spbnews_NI280003_Advokat-zaplaniroval-tovarischeskiy-match-s-Daniey Адвокат запланировал товарищеский матч с Данией], Sportbox.ru (2 декабря 2011). Проверено 3 декабря 2011. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/Euro-2012/spbnews_NI280062_Rossiya-i-Daniya-sigrayut-29-fevralya Россия и Дания сыграют 29 февраля], Sportbox.ru (3 декабря 2011). Проверено 3 декабря 2011. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/russian_team/spbnews_NI309123_Blom-rassudit-Rossiyu-i-Urugvay?ref=_32_ Блом рассудит Россию и Уругвай], Sportbox.ru (10 мая 2012). Проверено 11 мая 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/russian_team/spbnews_NI303111_Rossiya-primet-Urugvay-na-Lokomotive?ref=_32_ Россия примет Уругвай на «Локомотиве»], Sportbox.ru (9 апреля 2012). Проверено 10 апреля 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/russian_team/spbnews_NI303111_Rossiya-primet-Urugvay-na-Lokomotive?ref=_32_ Блом рассудит Россию и Уругвай], Sportbox.ru (9 апреля 2012). Проверено 10 апреля 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/russian_team/spbnews_NI289747_Rossiya-proekzamenuet-Latviyu-ne-Lihtenshteyn?ref=_32_ Россия проэкзаменует Латвию, а не Лихтенштейн], Sportbox.ru (30 января 2012). Проверено 31 января 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/Euro-2012/spbnews_NI312284_Sbornaya-Rossii-budet-trenirovatisya-v-Nione?ref=_32_ Сборная России будет тренироваться в Ньоне], Sportbox.ru (28 мая 2012). Проверено 28 мая 2012. (рус.)
- ↑ [www.rusteam.permian.ru/history/2012_03_05_29.html ЛИТВА - РОССИЯ - 0:0]
- ↑ [www.cissoccer.com/news/11647.html ФИФА лишил сборную России одной игры]
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/Euro-2012/spbnews_NI287471_Pered-Evro-2012-Rossiyu-proekzamenuyut-Italiya-i-Franc?ref=_32_ Перед Евро-2012 Россию проэкзаменует Италия, после - Франция], Sportbox.ru (18 января 2012). Проверено 19 января 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/Euro-2012/spbnews_NI313818_Rossiyu-i-CHehiyu-rassudit-Uebb?ref=_32_ Россию и Чехию рассудит Уэбб], Sportbox.ru (6 июня 2012). Проверено 6 июня 2012. (рус.)
- ↑ [www.uefa.com/uefa/mediaservices/mediareleases/newsid=1806151.html Match officials appointed for first four UEFA EURO 2012 matches], uefa.com (6 июня 2012). Проверено 6 июня 2012. (англ.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/Euro-2012/spbnews_NI314663_Match-Rossiya-Polisha-doverili-nemeckomu-bankiru?ref=_32_ Матч Россия — Польша доверили немецкому банкиру], Sportbox.ru (10 июня 2012). Проверено 10 июня 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/Euro-2012/spbnews_NI315477_Erikssonu-doverili-Rossiyu-i-Greciyu?ref=_32_ Эрикссону доверили Россию и Грецию], Sportbox.ru (14 июня 2012). Проверено 14 июня 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/russian_team/spbnews_NI294844_Rossiya-pomenyala-Franciyu-na-Kot-dIvuar?ref=_32_ Россия поменяла Францию на Кот-д'Ивуар], Sportbox.ru (27 февраля 2012). Проверено 28 февраля 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/world_cup_2014/spbnews_NI337783_Kashshai-rassudit-Rossiyu-i-Portugaliyu?ref=_32_ Кашшаи рассудит Россию и Португалию], Sportbox.ru (9 октября 2012). Проверено 12 октября 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/world_cup_2014/spbnews_NI338144_Rossiyu-i-Azerbaydzhan-doverili-Stavrevu?ref=_32_ Россию и Азербайджан доверили Ставреву], Sportbox.ru (11 октября 2012). Проверено 12 октября 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/russian_team/spbvideo_NI305018_Fursenko-obeschaet-tovarischeskiy-match-s-SSHA Фурсенко обещает товарищеский матч с США (видео)], Sportbox.ru (19 апреля 2012). Проверено 25 апреля 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/russian_team/spbnews_NI334321_Rossiya-i-SSHA-sigrayut-v-Krasnodare?ref=_32_ Россия и США сыграют в Краснодаре], Sportbox.ru (21 сентября 2012). Проверено 2 октября 2012. (рус.)
- ↑ [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/russian_team/spbnews_NI344687_Riccoli-rassudit-Rossiyu-i-SSHA Риццоли рассудит Россию и США], Sportbox.ru (12 ноября 2012). Проверено 13 ноября 2012. (рус.)
Ссылки
- [www.rusteam.permian.ru/history/2012.html Сборная России' 2012] на сайте rusteam.permian.ru
- [news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/world_cup_2014/spbnews_NI278467_Rossiya-sigraet-s-Portugaliey-v-oktyabre-i-iyule Календарь сборной] на сайте news.sportbox.ru
- [russia-matches.ucoz.ru/publ/matchi/1012/488 Все сборные России по футболу в 2012 году] на сайте russia-matches.ucoz.ru
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Матчи сборной России по футболу 2012
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
