Миноносцы типа «Хаябуса»
Миноносцы типа «Хаябуса» (яп. 隼型水雷艇 Хаябусагата суйрайтэй?) — тип миноносцев Императорского флота Японии.
Строительство
Заказаны по судостроительной программе 1896. Базировались на проекте французского миноносца «Циклон» (на его же основе строились также миноносцы для русского и болгарского флотов). Первые 4 единицы построены во Франции на верфи компании «Норман» в Гавре в 1899—1900 годах. Ещё 11 единиц построили по лицензии в Японии на верфях в Куре и Кобе в 1902—1904 годах.
От более ранних миноносцев 1-го класса британской («Котака») и немецкой («Сиратака») постройки принципиально отличались намного более мощным артиллерийским и торпедным вооружением, лучшей мореходностью.
История службы
К началу русско-японской войны 4 корабля французской постройки входили в 14-й отряд миноносцев (флаг капитан-лейтенанта Сакураи на «Тидори»), а 4 собственной постройки («Аотака», «Хато», «Кари» и «Цубамэ») в 9-й отряд (флаг капитана 2-го ранга Ядзима на «Аотака»).
9-й и 14-й отряды 9 февраля 1904 года находились у Чемульпо в составе соединения контр-адмирала Уриу и приняли участие в бою с «Варягом», по-видимому, не получив никаких повреждений (данные русской стороны о потоплении одного миноносца не подтверждаются информацией из японских архивов).
Весной 1904 года 9-й и 14-отряды действовали под Порт-Артуром, сопровождали брандеры 23 февраля и 26 марта в ходе попыток заблокировать вход на рейд Порт-Артура. В ходе второй операции артиллерийским огнём «Цубамэ» и «Аотака» был повреждён русский эсминец «Сильный».
Вошедшие в строй весной-летом 1904 года ещё 7 кораблей были включены в состав 15-го отряда миноносцев («Хибари» (флаг капитана 2-го ранга Кондо), «Хаситака», «Удзура», «Саги») и 19-го («Отори» (флаг капитана 2-го Мацуока), «Кидзи» (в ремонте с 31.3.1904 по 9.5.1905) и «Камомэ»).
31 марта «Кидзи» был тяжело повреждён в ходе посадки на мель, находился на ремонте до мая 1905 года.
Наибольшим достижением кораблей этого типа стала атака на «Севастополь». В ночь на 15 декабря 1904 года миноносцы 9-го отряда выпустили торпеды по пытавшемуся прорваться русскому броненосцу, добившись трёх взрывов в противоторпедных сетях, нанёсших ему серьёзные повреждения и вынудивших отказаться от прорыва и затопиться на внешнем рейде пятью днями позже. Все 4 корабля получили в той или иной степени повреждения от ответного огня.
4 отряда миноносцев этого типа приняли участие в Цусимском сражении, не добившись в нём особых успехов, кроме того, при столкновении с миноносцем №43 был повреждён «Саги».
Все 15 кораблей были исключены из состава флота в 1919-1923 годах в связи с полным моральным устареванием и износом, и позже разобраны на металл.
Представители серии
| Название | Место постройки | Заложен | Спущен на воду | Вступил в строй | Судьба |
|---|---|---|---|---|---|
| Хаябуса (яп. 隼 «Сокол-сапсан»?) | Верфь Нормана, Гавр, Франция | 1899 год | 1899 год | 19 апреля 1900 года |
Исключён из списков 1 апреля 1919 года. Разобран в 1922 году. |
| Касасаги (яп. 鵲 «Сорока»?) | Верфь Нормана, Гавр, Франция | 1899 год | 1900 год | 30 ноября 1900 года |
Исключён из списков 1 апреля 1919 года. Разобран в 1925 году. |
| Манадзуру (яп. 真鶴 «Даурский журавль»?) | Верфь Нормана, Гавр, Франция | 1899 год | 1900 год | 7 ноября 1900 года |
Исключён из списков 1 апреля 1919 года. Разобран в 1925 году. |
| Тидори (яп. 千鳥 «Кулик»?) | Верфь Нормана, Гавр, Франция | 1899 год | 1901 год | 9 апреля 1901 года |
Исключён из списков 1 апреля 1919 года. Разобран в 1923 году. |
| Кари (яп. 雁 «Дикий гусь»?) | Морской арсенал, Куре | 1903 год | 1903 год | 25 июля 1903 года |
Исключён из списков 1 апреля 1922 года. Разобран в 1930 году. |
| Аотака (яп. 蒼鷹?) | Морской арсенал, Куре | 1902 год | 1903 год | 1 августа 1903 года |
Исключён из списков 1 апреля 1922 года. Разобран в 1927 году. |
| Хато (яп. 鴿 «Голубь»?) | Морской арсенал, Куре | 1903 год | 22 октября 1903 года |
Исключён из списков 1 апреля 1922 года. Разобран в 1926 году. | |
| Цубамэ (яп. 燕 «Ласточка»?) | Морской арсенал, Куре | 1903 год | 24 ноября 1903 года |
Исключён из списков 1 апреля 1922 года. Разобран в 1925 году. | |
| Хибари (яп. 雲雀 «Японский жаворонок»?) | Морской арсенал, Куре | 1903 год | 10 января 1904 года |
Исключён из списков 1 апреля 1923 года. Разобран в 1925 году. | |
| Кидзи (яп. 雉 «Фазан»?) | Морской арсенал, Куре | 1903 год | 23 января 1904 года |
Исключён из списков 15 декабря 1923 года. Разобран в 1926 году. | |
| Саги (яп. 鷺 «Цапля»?) | Морской арсенал, Куре | 1903 год | 22 марта 1904 года |
Исключён из списков 1 апреля 1923 года. Разобран в 1925 году. | |
| Удзура (яп. 鶉 «Японский перепел»?) | Морской арсенал, Куре | 1903 год | 22 апреля 1904 года |
Исключён из списков 1 апреля 1923 года. Разобран в 1932 году. | |
| Камомэ (яп. 鴎 «Чайка»?) | Морской арсенал, Куре | 1903 год | 4 июня 1904 года |
Исключён из списков 15 декабря 1923 года. Разобран в 1926 году. | |
| Хаситака (яп. 鷂 «Перепелятник»?) | Верфь «Кавасаки», Кобе | 1903 год | 27 февраля 1904 года |
Исключён из списков 1 апреля 1923 года. Разобран в 1926 году. | |
| Отори (яп. 鴻 «Лебедь»?) | Верфь «Кавасаки», Кобе | 1903 год | 4 июня 1904 года |
Исключён из списков 15 декабря 1923 года. Разобран в 1926 году. |
Смотрите также
Напишите отзыв о статье "Миноносцы типа «Хаябуса»"
Литература
- [wunderwaffe.narod.ru/Magazine/BKM/Jap_DD/ Патянин С. В. Эскадренные миноносцы и миноносцы Японии 1879—1945 гг.]
Отрывок, характеризующий Миноносцы типа «Хаябуса»
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
