Бронепалубные крейсера типа «Касаги»
Бронепалубные крейсера типа «Касаги» (яп. 笠置型防護巡洋艦 Касаги гата бо:годзюнъё:кан)[2] — тип японских бронепалубных крейсеров американской постройки. Принимали участие в Русско-японской и Первой мировой войне.
Заказаны в 1896 году в США в рамках Второй чрезвычайной программы пополнения флота за счёт контрибуции, полученной после Японо-китайской войны. Проект разрабатывался на основе «Такасаго», но имел увеличенное водоизмещения и главные размерения. Как и большинство японских крейсеров того времени несли мощное вооружение, но имели недостаточную мореходность и остойчивость.
Головной корабль серии — крейсер «Касаги» был построен на заводе «Вильям Крамп и сыновья» в Филадельфии. Интересно, что В.Крамп, предлагал русскому правительству проект «Касаги» в качестве прототипа будущего «Варяга»[3]. Второй корабль в серии — «Читосэ» был построен на верфях фирмы «Юнион Айрон Воркс» в Калифорнии.
Вооружение оставалось такое же как на «Такасаго», только без носового торпедного аппарата. Число водонепроницаемых отсеков было доведено до 130 на «Читосэ» и до 142 на «Касаги» (в двойном днище — по 16 и 15 соответственно).
Энергетическая установка отличалась от «Такасаго» — корабли получили по 12 простых цилиндрических котлов, вместо четырёх двойных и четырёх простых котлов. Для бронирования применена гарвеевская никелевая броня.
Представители
| Название | Закладка | Спуск на воду | Вступление в строй | Судьба |
|---|---|---|---|---|
| Касаги 笠置 |
13 февраля 1897 | 20 января 1898 | 24 октября 1898 | потерпел кораблекрушение 10 августа 1916 в Сангарском проливе (пролив Цугару) . |
| Читосэ 千歳 |
16 мая 1897 | 23 января 1898 | 1 марта 1898 | корабль береговой обороны 2-го класса с 1922 выведен из боевого состава 1 апреля 1928 потоплен как мишень 19 июля 1931 |
Напишите отзыв о статье "Бронепалубные крейсера типа «Касаги»"
Примечания
Литература
- Ненахов Ю. Ю. Энциклопедия крейсеров 1860—1910. — М.: Издательство АСТ; Мн.: Издательство «Харвест», 206, 464 с. ISBN 5-17-030194-4 (АСТ); ISBN 985-13-4080-4 (Харвест)
- Каторин Ю. Ф. Крейсеры. Часть 1. — СПб, «Галерея-Принт», 2008, 128 с. ISBN 978-5-8172-0126-0
- Conway's All The World's Fighting Ships 1860—1905 / E. Gardiner, R. Chesnau, E. M. Kolesnik. — Лондон: Conway Maritime Press, 1979. — 448 с. — ISBN 0-85177-133-5.
Отрывок, характеризующий Бронепалубные крейсера типа «Касаги»
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
