Читосэ (бронепалубный крейсер)
«Читосэ» (яп. 千 титосэ, известен также как «Читозе»)— бронепалубный крейсер Японского Императорского флота. Один из двух крейсеров типа «Касаги», построенных по Второй чрезвычайной программе пополнения флота 1896 года. Участвовал в Русско-японской и Первой мировой войне.
Получил название в честь города Титосэ, старейшего японского города на острове Хоккайдо[1].
Содержание
Конструкция
Корпус
Корпус крейсера стальной, с двойным дном, ниже броневой палубы разделен 16 водонепроницаемыми переборками. Водоизмещение «Читосэ» оказалось на 105 тонн больше контрактного[2].
Бронирование
Жизненно-важные механизмы, котлы, машины и погреба боезапаса защищены карапасной броневой палубой толщиной в 63-мм, толщина брони на скосах — 114-мм. 203-мм орудия прикрыты 114-мм щитами. Толщина брони боевой рубки крейсера составляла 114-мм. Вся броня «гарвеевского» типа[3].
Артиллерийское вооружение
Главный калибр крейсера — два 203-мм скорострельных орудия раздельного заряжания системы Армстронга с длинной ствола 45 калибров. Максимальная дальность стрельбы составляла до 18000 м, максимальная скорострельность до 2 выстрелов в минуту. Одно орудие устанавливалось на полубаке, другое — на полуюте[4]. Угол обстрела каждого орудия — по 270 градусов. Поворот орудия осуществлялся как электромоторами со скоростью 270 градусов в минуту, так и вручную[5].
Артиллерия среднего калибра состояла из десяти 120-мм скорострельных орудий раздельного заряжания системы Армстронга с длинной ствола 40 калибров. Максимальная дальность стрельбы составляла до 9000 м, максимальная скорострельность до 12 выстрелов в минуту. Два орудия устанавливались в одноорудийных казематах в носовой части крейсера, остальные восемь орудий устанавливались в спонсонах на верхней палубе[6].
Двенадцать 76-мм скорострельных орудий устанавливались: два в носовом каземате под полубаком, два в кормовом каземате под полуютом в командирской каюте, остальные восемь — на верхней палубе между 120-мм орудий[3]. Длина ствола орудия составляла 40 калибров. Максимальная дальность стрельбы до 10000 м, максимальная скорострельность до 15 выстрелов в минуту[7].
Шесть 47-мм скорострельных пушек Гочкиса устанавливались: две на верхней палубе по одному с каждого борта у грот-мачты и по два на каждом марсе мачт крейсера. Орудия были прикрыты легкими щитами. Максимальная дальность стрельбы составляла до 6000 м, максимальная скорострельность до 20 выстрелов в минуту[8].
Боезапас в мирное время для каждого орудия составлял: для 203-мм по 100 выстрелов на каждое орудие, 120-мм — по 200, 76-мм — по 300, 47-мм — по 400[5].
Минное вооружение
На «Читосэ» было установлено пять 356-мм надводных торпедных аппаратов, четыре бортовых и один расположенный в форштевне. Боезапас торпедных аппаратов составлял 25 самодвижущихся мин (торпед)[5].
Силовая установка
Две паровые машины тройного расширения с вертикально установленными цилиндрами. Диаметр цилиндров составлял 1,016 м, 1,52 м и 1,68 м, ход поршней 0,91 м. Мощность машин 15000 л.с., с частотой вращения валов 150 об/мин. Пар вырабатывали 12 цилиндрических котлов. Нормальный запас угля «Читосэ» составлял 350 т, полный — 1000 т. Расчетная дальность плаванья до 4200 миль 12-ти узлового хода[5].
История службы
При спуске крейсера на воду его «крёстной матерью» стала племянница губернатора Калифорнии, разбившая о его борт бутылку калифорнийского вина. 30 апреля 1898 года «Читосэ» прибыл в Йокосуку. В апреле 1900 года крейсер принял участие в больших манёврах Императорского флота в составе Блокируемой эскадры[9].
Русско-японская война
Перед началом русско-японской войны крейсер «Читосэ» вошел в состав 3-го боевого отряда 1-й эскадры Соединенного флота, став флагманским кораблем командира отряда вице-адмирала С.Дева. 9 февраля 1904 года крейсер в составе своего отряда принял участие в бою с 1-й Тихоокеанской эскадрой ведя огонь по «Аскольду» и «Новику». В дальнейшем неоднократно вел разведку, обеспечивал действия миноносцев и брандеров. 25 февраля участвовал в потоплении миноносца «Внушительный». 26 февраля крейсер во главе отряда поддерживал свои миноносцы в ходе боя с русским миноносцем «Стерегущий».
13 апреля «Читосэ» в составе своего отряда вел бой с крейсером «Баян», вышедшем на помощь миноносцу «Страшный».
23 июня при выходе нашей эскадры в море «Читосэ» в составе отряда вел наблюдение за действиями русских кораблей. 10 августа в ходе боя в Желтом море «Читосэ» участвовал в неудачном преследовании «Аскольда» и «Новика».
15 августа «Читосэ» и «Цусима» были направлены к Хоккайдо для перехвата крейсера «Новик». 20 августа в бою между «Новиком» и «Цусимой» «Читосэ» принять участие не успел, но на следующий день обстрелял уже затопленный корпус русского крейсера на рейде Корсаковска[10]. 27 мая 1905 года в Цусимском сражении «Читосэ» действовал в составе 3-го боевого отряда вице-адмирала С.Дева. Крейсер участвовал в бою с русскими крейсерами «Олег», «Аврора» и «Жемчуг», а также вел огонь по плавучей мастерской «Камчатка», буксирному пароходу «Русь» и транспортам. После того, как около 17:00 был выведен из строя флагман 3-го отряда «Кассаги» «Читосэ» сопровождал его до места ремонта, затем, приняв на борт вице-адмирала С.Дева, вернулся для участия в сражении на следующий день. Утром 28 мая «Читосэ» обнаружил миноносец «Безупречный», который шел в одиночку по направлению к Владивостоку. После часового боя «Безупречный» был потоплен, спасенных не было. Уже после сдачи остатков русской эскадры «Читосэ» принял участие в безуспешной погоне за крейсером «Изумруд».
После Цусимского сражения в июле «Читосэ» принимал участие в прикрытии высадки дополнительных войск в Северную Корею. В конце июля — крейсер прибыл на ремонт в Майдзуру[11].
Между двух войн
В 1907 году «Читосэ» совершил кругосветное плавание, в том числе в мае 1907 года принял участие в праздновании 300-летия первого английского поселения в Северной Америке. В 1910 году в ходе модернизации цилиндрические котлы были заменены на котлы «Миябара».
Первая мировая война
С началом Первой мировой войны крейсер «Читосэ» занимался патрулированием между Сингапуром и Борнео (Калимантан).
Завершение службы
В 1922 году «Читосэ» был переклассифицирован в корабль береговой обороны 2-го класса и частично разоружен.
1928 году исключен из боевого состава флота. Затем переоборудован в корабль-цель № 1 (Hai Kan No. 1) и 19 июля 1931 года был потоплен в ходе учений.
Командиры корабля
- капитан 1-го ранга Сакураи Кикунодзо (Sakurai, Kikunozo) — с 1 марта 1898 года по 20 апреля 1899 года[12].
- капитан 1-го ранга Хосоя Сукэдзи (Hosoya, Sukeuji) — с 13 октября 1899 года по 20 мая 1900 года[13].
- капитан 1-го ранга Накао Ю (Nakao, Yu) — с 20 мая 1900 года по 13 марта 1901 года[13].
- капитан 1-го ранга Тэрагаки Идзо (Teragaki, Izo) — с 13 февраля 1901 года по 12 января 1903 года[14].
- капитан 1-го ранга Такаги Сукэкадзу (Takagi, Sukekazu) — с 7 июля 1903 года по 22 января 1904 года[15].
- капитан 1-го ранга Обана Санго (Obana, Sango) — с 12 декабря 1905 года по 11 мая 1906 года[16].
- капитан 1-го ранга Ямая Танин (Yamaya, Tanin) — с 14 января 1907 года по 27 декабря 1907 года[17].
- капитан 1-го ранга Саяма Тоёнари (Sayama, Toyonari) — с 27 декабря 1907 года по 15 сентября 1908 года[17]
- капитан 1-го ранга Ямада Нараносукэ (Yamada, Naranosuke) — с 15 сентября 1908 года по 10 декабря 1908 года[18].
Напишите отзыв о статье "Читосэ (бронепалубный крейсер)"
Примечания
- ↑ По версии Г.Брылевского. Флотомастер 2005-05. Птицы, горы и стихии: названия кораблей Японского Императорского флота: Chitose — переводится как «Да здравствует».
- ↑ Военные флоты и морская справочная книжка на 1899 г. — С.743
- ↑ 1 2 Военные флоты и морская справочная книжка на 1899 г. — С.744 Ошибка в сносках?: Неверный тег
<ref>: название «.D0.A4.D0.BB.D0.BE.D1.82.D1.8B99_744» определено несколько раз для различного содержимого - ↑ [www.navweaps.com/Weapons/WNJAP_8-45_EOC.htm Japan 8"/45 (20.3 cm) EOC Patterns S, U, U1 and W 8"/45 (20.3 cm) 41st Year Type 20 cm/45 (8") 41st Year Type]
- ↑ 1 2 3 4 Военные флоты и морская справочная книжка на 1899 г. — С.746 Ошибка в сносках?: Неверный тег
<ref>: название «.D0.A4.D0.BB.D0.BE.D1.82.D1.8B99_746» определено несколько раз для различного содержимого Ошибка в сносках?: Неверный тег<ref>: название «.D0.A4.D0.BB.D0.BE.D1.82.D1.8B99_746» определено несколько раз для различного содержимого Ошибка в сносках?: Неверный тег<ref>: название «.D0.A4.D0.BB.D0.BE.D1.82.D1.8B99_746» определено несколько раз для различного содержимого - ↑ [www.navweaps.com/Weapons/WNBR_47-40_mk1.htm Britain 4.7"/40 (12 cm) QF Marks I to VI, Italy 120 mm (4.7") Models 1889 and 1891, and Japan 4]
- ↑ [www.navweaps.com/Weapons/WNBR_3-40_mk1.htm Britain 12-pdr (3"/40 7.62 cm) 12cwt QF Marks I, II and V]
- ↑ [www.navweaps.com/Weapons/WNBR_3pounder_H_mk1.htm British Hotchkiss 3-pdr (1.4 kg) (1.85"/40 (47 mm)) QF Marks I and II]
- ↑ Белов А. А. Броненосцы Японии. Серия Боевые корабли мира. — СПб, 1998, 136 с + 16 с вкл.
- ↑ Русско-японская война: Осада и падение Порт-Артура. — М: ООО «Издательство АСТ», 2002—733 с
- ↑ Русско-японская война: От Владивостока до Цусимы. — М: ООО «Издательство АСТ», 2002—605 с
Литература
- Conway's All The World's Fighting Ships 1860—1905 / E. Gardiner, R. Chesnau, E. M. Kolesnik. — Лондон: Conway Maritime Press, 1979. — 448 с. — ISBN 0-85177-133-5.
- Военные флоты и морская справочная книжка на 1899 г.. — СПб.: Типография Эдуарда Гоппе, 1899. — 1205 с.
- Ненахов Ю. Ю. Энциклопедия крейсеров 1860—1910. — М.: АСТ, 2006. — 464 с. — ISBN 5-17-030194-4.
- Русско-японская война: Осада и падение Порт-Артура.. — М.: ООО “Издательство АСТ”, 2002. — 733 с. — ISBN 5-17-024932-2.
- Русско-японская война: От Владивостока до Цусимы. — М.: ООО “Издательство АСТ”, 2002. — 605 с. — ISBN 5-17-025036-3.
- Сулига С. В. Корабли русско-японской войны 1904—1905 гг. Японский флот.. — Аскольдъ, 1993. — 51 с. — ISBN 5-85259-077-0.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Читосэ (бронепалубный крейсер)
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
