Наказание в уголовном праве России

В данной статье рассматриваются специфичные для российского уголовного права характеристики уголовного наказания. Более общая информация содержится в статье «Уголовное наказание».

Наказание определяется в Уголовном кодексе РФ как назначаемая по приговору суда мера государственного принуждения, применяемая к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и выражающаяся в предусмотренных уголовным законом ограничении прав и свобод лица. Наказание выступает в роли основной формы реализации уголовной ответственности.

Содержание наказания в России составляют карательные меры (лишение осуждённого определённых прав и свобод), общественное порицание, меры воздействия на осуждённого, призванные предотвратить совершение им новых преступлений (контроль за его повседневной жизнью, наложение ограничений на допустимые виды поведения и деятельности), а также воспитательные меры (привлечение к труду, предоставление возможности получить образование), направленные на подготовку осуждённого к нормальной жизни в обществе. В процессе отбывания наказания к осуждённому также может применяться принудительное лечение.

Помимо наказания, к лицу, совершившему уголовно наказуемое деяние, могут быть применены иные меры уголовно-правового характера: принудительные меры медицинского характера, конфискация имущества, принудительные меры воспитательного воздействия.

История института наказания в уголовном праве России

В первых кодифицированных уголовно-правовых актах России определение наказания отсутствовало, однако закрепляемая ими система наказаний была весьма обширной и сложной.

Первым законодательным актом, в котором наказания излагались в виде перечня и располагались в определённой иерархии, является Свод законов уголовных 1832 года. По мнению И. Я. Фойницкого, характерной чертой Свода законов уголовных было «стремление развить каждую из мер (видов) наказания в особую систему с самостоятельной для каждой меры градацией, что привело к тому, что Свод знал фактически несколько карательных систем».

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года предусматривало лестницу из нескольких степеней наказания, наиболее тяжкими из которых были лишение всех прав состояния и смертная казнь; лишение всех прав состояния и ссылка на каторгу; лишение всех прав состояния и ссылка на поселение в Сибирь или на Кавказ. Наказания делились на уголовные и исправительные; перечисленные ранее в этом абзаце наказания относились к категории уголовных, исправительными же считались такие наказания как отдача на время в исправительные арестантские отделение, временное заключение в тюрьме, временное заключение в крепости. Многие из этих видов наказания также имели градации по тяжести.

Представители высших сословий (дворянство, духовенство, почётные граждане, купцы первой и второй гильдий и др.) имели привилегии, связанные с наказанием: они не могли подвергаться телесным наказаниям, а арест мог исполняться на дому или по месту работы.

Уголовное уложение 1903 года делило наказания на главные, дополнительные и заменяющие. Главными наказаниями были смертная казнь (через повешение, непублично), каторга без срока и на срок от 4 до 15 лет, ссылка на поселение и др. Дополнительными считались различные правоограничивающие наказания: отобрание имущества, денежное взыскание, опубликование приговора, удаление от должности, заключение в работном доме, ограничение права избирать и переменять место жительства. Одиночное заключение могло заменяться общим при недостатке одиночных камер или опасности одиночного заключения для здоровья осуждённого; для престарелых лиц (старше 70 лет) смертная казнь и каторга заменялись ссылкой на поселение.

В первые годы советской власти применялось большое количество разнообразных видов наказания, созданных на волне революционного правотворчества: от предупреждения, общественного порицания — до расстрела.

Первое в истории российского права определение уголовного наказания было дано в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 года. Наказание определялось как «мера принудительного воздействия, посредством которой власть обеспечивает данный порядок общественных отношений от нарушителей последнего (преступников)» (ст. 7 Руководящих начал). Предусматривалось 15 видов наказаний, среди которых были внушение, выражение общественного порицания, объявление под бойкотом, отрешение от должности, лишение свободы (на определённый или неопределённый срок), смертная казнь (расстрел).

Последующие акты законодательства восприняли другую теорию наказания: уголовно-правовое воздействие на преступников стало рассматриваться как «мера социальной защиты» (УК РСФСР 1922 года) или «мера социальной защиты судебно-исправительного характера» (УК РСФСР 1926 года). Данные меры применялись не только к преступникам: основанием для их применения могла служить и «деятельность, свидетельствующая о серьёзной угрозе общественному правопорядку», уголовной репрессии могли быть подвергнуты не только преступники, но и «социально опасные» лица, в том числе оправданные в совершении преступления.

По УК РСФСР 1922 года к мерам социальной защиты относились: изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно; лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой; принудительные работы без содержания под стражей; условное осуждение; конфискация имущества полная и частичная; штраф; поражение прав; увольнение от должности; общественное порицание; возложение обязанности загладить вред; помещение в учреждения для умственно отсталых или морально дефективных; принудительное лечение; запрещение занимать ту или иную должность или заниматься определённой деятельностью либо промыслом; удаление из определённой местности; расстрел.

В УК РСФСР 1926 года эта система перешла практически в неизменном виде: лишение свободы стало делиться на два вида (в исправительно-трудовых лагерях и общих местах заключения), были введены ссылка и высылка внутри страны; условное осуждение было исключено из видов наказания.

Термин «наказание» вновь появился в уголовном законодательстве в 1934 году. Система наказаний по мере укрепления советской власти и развития советского уголовного права несколько упростилась, в ней стало меньше видов наказания, из неё были исключены меры, имеющие классовую направленность.

В УК РСФСР 1960 года говорится, что наказание является карой за совершённое преступление. Это определение теоретиками было охарактеризовано как неудачное, так как слово «кара» представляет собой архаичный синоним к слову «наказание» и таким образом не может быть использовано для определения сущности данного института.

Первоначальная редакция УК РСФСР 1960 года предусматривала 12 видов наказаний: к их числу относились лишение свободы, ссылка, высылка, исправительные работы без лишения свободы, лишение права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью, штраф, увольнение от должности, возложение обязанности загладить причиненный вред, общественное порицание, конфискация имущества, лишение воинского или специального звания, направление в дисциплинарный батальон. Законом РФ от 18.02.1993 года № 4510-1 наказания в виде ссылки и высылки были отменены как утратившие реальное общественное значение.

В Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 года наказание определяется как «мера принуждения, применяемая от имени государства по приговору суда к лицу, признанному виновным в совершении преступления, и заключающаяся в предусмотренных законом лишении или ограничении прав и свобод осужденного». С незначительными изменениями это определение было воспроизведено в Уголовном кодексе РФ 1996 года.

Уголовный кодекс РФ внёс довольно значительные изменения в систему наказаний: были исключены такие наказания как общественное порицание, возложение обязанности загладить причиненный вред; добавлены новые наказания — обязательные работы, ограничение свободы, ограничение по военной службе, арест. В 2003 году из Уголовного кодекса РФ было исключено наказание в виде конфискации имущества; позже (в 2006 году) конфискация имущества вновь была введена в уголовное законодательство уже в качестве иной меры уголовно-правового характера. В 2011 году было введено новое наказание — принудительные работы, которые должны начать применяться в 2013 году.

Признаки уголовного наказания по российскому праву

В теории уголовного права выделяются признаки, которые являются характерными для уголовного наказания. Число этих признаков в трудах различных учёных является различным: три и более, вплоть до семи. Наиболее часто называются следующие признаки:

• Наказание — государственная мера. В настоящее время правом назначения наказания обладают только государственные органы (в советский период некоторые меры уголовно-правового воздействия могли применяться и товарищескими судами).
• Наказание — мера государственного принуждения. Наказание назначается и исполняется вопреки воле осуждённого, с применением мер воздействия, которые заключаются в лишении осуждённого определённых благ. В случае уклонения от исполнения наказания к осуждённому могут быть применены ещё более строгие меры воздействия.
• Наказание заключается в лишении осуждённого определённых прав и свобод или ограничении этих прав и свобод. Однако наказание не может заключаться в причинении осуждённому физических страданий, в унижении его человеческого достоинства.
• Наказание назначается только за совершение преступления, причём только лицу, которое в установленном законом порядке признано судом виновным в совершении этого преступления.
• Наказание назначается только судом. Иные государственные органы таким правом не обладают.
• Наказание носит публичный характер и назначается (и приводится в исполнение) от имени государства. Оно представляет собой отрицательную оценку государством поведения лица.
• Наказание носит личный характер и назначается только в отношении конкретного лица, причастность которого к конкретному преступлению доказана в установленном порядке.
• Наказание влечет последствие правового характера — судимость. Судимость возникает с момента вступления в силу обвинительного приговора суда и действует до момента её погашения или снятия (законодательство РФ).
• Наказание выражает отрицательную оценку преступника и его деяния со стороны государства.

На основе этих признаков можно отграничить наказание от всех остальных мер принудительного правового воздействия

Цели наказания в российском праве

Цели наказания — это «конечные социальные результаты, достижение которых преследуется установлением наказаний в уголовном законе».

В современной российской правовой литературе на основе действующего УК РФ 1996 года выделяется три цели наказания:

• Восстановление социальной справедливости. Социальная справедливость — это морально-правовая и социально-политическая категория, которая отражает «общественное представление о должном, соответствующее сущности и правам человека». Преступление нарушает социальную справедливость: оно ущемляет законные права граждан, причиняет им моральный, материальный или физический вред, вызывает у общества негодование, связанное с негативной оценкой действий преступника. Восстановление социальной справедливости, таким образом, подразумевает, во-первых, подкрепление негативной оценки преступника и преступления со стороны государства; во-вторых, ограничение прав и свобод преступника, соответствующее тяжести и характеру совершённого преступления; в-третьих, компенсацию материального и идеального ущерба, причинённого обществу и его институтам.
• Исправление осуждённого. Согласно Уголовно-исполнительному кодексу РФ, исправление осуждённых подразумевает формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общества и стимулирование правопослушного поведения. Некоторыми учёными отмечается, что в уголовном праве исправление осуждённого трактуется более узко: чтобы осуждённый был признан исправившимся, достаточно, чтобы он не совершал новых преступлений, хотя бы причиной этого и был всего лишь страх перед наказанием. Тем не менее, уголовное право предусматривает стимулы и для фактического исправления осуждённого: так, с таким исправлением связывается возможность сокращения срока наказания или замены его более мягким наказанием.
• Предупреждение совершения новых преступлений — как самим наказанным лицом (специальная превенция), так и другими лицами (общая превенция). Общая превенция достигается за счёт создания у «неустойчивых» граждан, склонных совершать преступления, страха перед возможным применением наказания. Факторами, влияющими на эффективность общей превенции, являются неотвратимость наказания и его строгость. Кроме того, наказание выполняет функцию общей превенции только в условиях гласности и открытости судебного разбирательства. Специальная превенция связана как с исправлением преступника, так и с ограничением возможностей для совершения преступлений в ходе отбывания наказания.

Система уголовных наказаний в действующем законодательстве

Существует несколько подходов к рассмотрению видов наказания, применяемых в уголовном праве. Первый из них предполагает простую группировку, создание перечня всех наказаний, как правило, расположенных в определённом порядке. Второй предполагает рассмотрение видов наказания как образующих особую систему, обладающую признаками, не присущими простой совокупности всех видов наказания. Этот подход предполагает множественность оснований классификации наказания, выявление внутренних взаимосвязей между его отдельными видами.

В российском праве преобладающим является второй подход, в котором виды наказания рассматриваются как образующие единую систему. В настоящее время система наказаний российского уголовного права является относительно простой и включает 13 видов наказаний.

Система наказаний включает только те виды наказаний, которые предусмотрены уголовным законом; перечень наказаний является исчерпывающим, условия и порядок назначения отдельных видов наказания, закреплённый в Уголовном кодексе РФ, является обязательным для суда.

Уголовный кодекс РФ предусматривает следующие виды наказания (в порядке от менее строгого к более строгому):

• штраф
• лишение права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью
• лишение специального, воинского или почётного звания, классного чина и государственных наград
• обязательные работы
• исправительные работы
• ограничение по военной службе
• ограничение свободы
• принудительные работы
• арест
• содержание в дисциплинарной воинской части
• лишение свободы на определённый срок
• пожизненное лишение свободы
• смертная казнь

Наказания могут классифицироваться по различным основаниями. По порядку назначения:

• Основные наказания, которые могут применяться сами по себе и не используются для усиления эффекта применения других видов наказания.
  • обязательные работы
  • исправительные работы
  • ограничение по военной службе
  • принудительные работы
  • арест
  • содержание в дисциплинарной воинской части
  • лишение свободы на определённый срок
  • пожизненное лишение свободы
  • смертная казнь
• Дополнительные наказания, которые не применяются самостоятельно и используются только для усиления эффекта других видов наказания.
  • лишение специального, воинского или почётного звания, классного чина и государственных наград
• Наказания, которые могут использоваться и в качестве основных, и в качестве дополнительных.
  • штраф
  • лишение права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью
  • ограничение свободы

В зависимости от того, каким лицам они могут назначаться:

• Общие — могут назначаться всем лицам, совершившим преступления.
• Специальные — могут назначаться лишь определённым категориям лиц (например, военнослужащим).

В зависимости от содержания ограничений прав и свобод:

• Наказания, оказывающие морально-психологическое воздействие.
• Имущественные наказания.
• Наказания, включающие принудительное привлечение к трудовой деятельности.
• Наказания, связанные с лишением или ограничением свободы.
• Смертная казнь.

Наказания могут быть назначаемыми на определённый срок или без определённого срока.

В процессе исполнения наказаний одно наказание может заменяться другим (как правило, более мягким — как результат положительного поведения осуждённого). Если наказание назначено на определённый срок — далеко не всегда требуется отбытие этого наказания в полном объёме, законодательство большинства стран предусматривает возможность досрочного прекращения отбывания наказания при определённых условиях (как правило, предполагающих, что осужденный доказал своё исправление).

Может также применяться условное назначение некоторых видов наказания, предполагающее назначение наказания без его фактического отбывания, но с применением к осужденному мер исправительного воздействия. В случае, если осуждённый уклоняется от этих мер или совершает новое общественно опасное деяние, наказание может быть исполнено реально.

Частота применения отдельных видов наказания

С. В. Бородин приводит следующие данные о частоте использования отдельных видов наказания в Уголовном кодексе РФ (по состоянию на 2005 год):

Вид наказания	Число составов	Процент
Штраф	329	22,9%
Лишение права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельностью	199	9,7%
Лишение специального, воинского или почётного звания, классного чина и государственных наград	0	0%
Обязательные работы	82	5,7%
Исправительные работы	11	0,7%
Ограничение по военной службе	20	1,4%
Ограничение свободы	74	5,2%
Арест	132	9,2%
Содержание в дисциплинарной воинской части	24	1,7%
Лишение свободы на определённый срок	468	32,3%
Пожизненное лишение свободы	5	0,3%
Смертная казнь	5	0,3%

Отрывок, характеризующий Наказание в уголовном праве России

Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.