Ньярлатотеп
Ньярлатхоте́п (варианты перевода: Ньярлахоте́п, Ниарлатхоте́п, Нъярлотхоте́п; англ. Nyarlathotep) — воплощение хаоса, посланник богов из мира, созданного Г. Ф. Лавкрафтом. Не имеет чёткой формы, однако всегда представляется как нечто очень отвратительное, бурлящее, постоянно меняющееся («ползучий хаос Ньярлатхотеп»). Со слов самого Ньярлатхотепа, он имеет тысячи обличий. Имя божества было вымышлено Лавкрафтом, но оно заканчивается на древнеегипетский элемент «-хотеп», который означает «мир» или «довольство» и входит в имена многих фараонов. В творчестве А. Дерлета образ Ньярлатхотепа подвергся сильному упрощению: в частности, для него Ньярлатхотеп воплощал элемент земли, на что в творчестве Лавкрафта нет никаких указаний[1].
В мире Лавкрафта
Впервые появляется в рассказе «Ньярлатхотеп»: он приходит из Египта в образе смуглого худощавого человека, напоминающего фараона древности, и путешествует по миру, предрекая гибель человечества, совершая при этом странные опыты.
И тогда Нъярлотхотеп вышел из Египта. Кто он, никто не знал, только был он древних туземных кровей и походил на фараона. Феллахи падали ниц, завидев его, хотя никто не мог сказать почему. Нъярлотхотеп говорил, что восстал сквозь тьму двадцати семи веков, и что голоса не с этой планеты доступны его слуху. В земли цивилизации пришел Нъярлототеп, смуглый, стройный и зловещий.
Описание из «Странствий Альхазреда»: «Из всех повелителей Древних только Ниарлатхотеп появляется полностью в подобии человека… Ниарлотхотеп предпочитает приходить к своим почитателям как человек выше среднего роста, за исключением одного: у него нет лица, но только чернота там, где оно должно быть увидено. Как лицо Азатотa мрачно-яркое и испускает наружу лучи, так и лицо Ниарлатхотепа, его полубрата — это пустота, которая вбирает в себя и жар, и свет и никогда их не высвобождает. Он — пожиратель душ… Ему не так трудно приходить в наш мир, как другим Древним, хотя почему это так, остается неизвестным. Какова бы ни была причина, он служит Древним как их посланник среди людей. Именно он держит истинных богов нашей расы в заложниках в Кадате в холодной пустыне юга, лишает их разума и заставляет танцевать под флейту Азатота… Ниарлотхотеп — обманщик, который может временно принимать любую форму, чтобы ввести в заблуждение умы тех, перед кем он появляется… Мудрейший из Древних за исключением Йига».
В произведении «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» он появляется в человеческом облике и пытается обмануть главного героя и не дать ему найти город из его сна.
…между двух колонн чернокожих невольников появилась одинокая фигура — высокий стройный муж с юным лицом античного фараона, облаченный в переливающийся хитон и увенчанный золотым венцом, от которого исходило сияние. Прямо к Картеру шел величественный муж, чья гордая осанка и приятные черты лица были исполнены очарования смуглого бога или падшего ангела и в чьих глазах играли потаенные искорки прихотливого нрава.
Анализ образа
По признанию самого Лавкрафта, образ Ньярлатотепа явился ему во сне, после которого он проснулся с чудовищной головной болью, и немедленно начал писать, чтобы запечатлеть атмосферу ужаса, которую почувствовал[2]. Предположительно Ньярлатотеп получил своё имя под влиянием творчества Эдварда Дансени, в рассказах которого фигурируют бог Минартхитеп и пророк Алхирет-хотеп («Боги Пеганы»)[3]. У. Мюррей предположил, что на возникновение образа Ньярлатотепа, который в первом посвященном ему произведении описан, как бродячий фокусник, повлиял Никола Тесла[4]. С ним согласен крупнейший специалист по творчеству Лавкрафта С. Т. Джоши: Ньярлатотеп является воплощением развала и разложения; его «опыты» символизируют разрушительные силы науки[1].
В культуре
Ньярлатотеп фигурирует во многих книгах и играх, основанных на мирах Лавкрафта.
- Ньярлатотеп в образе юной девушки Няруко является героем манги и ранобэ Haiyore! Nyaruko-san.
- Ньярлатотеп является одним из центральных антагонистов в серии игр Megami Tensei.
- Персонаж, основанный на Ньярлатотепе, является основным антагонистом в романе Дина Кунца «Фантомы» (1983) и снятом по нему фильме (1998)[5].
- Отсылка к Ньярлатотепу присутствует в MMORPG World of Warcraft Wrath of the Lich King, в облике древнего бога Йогг-Сарона.
- В серии игр Elder Scrolls один из Принцев Даэдра по имени Хермеус Мора на протяжение игр изображался схоже с описанием Ньярлатотепа, в частности, в The Elder Scrolls V: Skyrim — Dragonborn, где не имел четкой формы и представлялся смертным в бесформенной и гротескной куче щупалец и глаз.
- Является одним из второстепенных персонажей Метавселенной российского фантаста Александра Рудазова.
- Является прообразом Присутствия Луны - секретного финального босса в игре Bloodborne.
- В комиксах Marvel отсылкой к Ньярлатотепу возможно является древнеегипетский мутант Апокалипсис.
- Образ Ньярлатотепа был представлен в творчестве dark ambient проекта A Cryo Chamber Collaboration Nyarlathotep (ч. 1[6] - ч. 2[7]).
Напишите отзыв о статье "Ньярлатотеп"
Примечания
- ↑ 1 2 S. T. Joshi. A Subtler Magick: The Writings and Philosophy of H. P. Lovecraft. Wildside Press LLC, 1996. ISBN 1-880448-61-0, 9781880448618
- ↑ Donald Tyson. The Dream World of H. P. Lovecraft. Llewellyn Worldwide, 2010 ISBN 0-7387-2829-2, 9780738728292. P. 83.
- ↑ An H.P. Lovecraft Encyclopedia / Ed. S. T. Joshi,David E. Schultz. Greenwood Publishing Group, 2001
- ↑ Will Murray. «Behind the Mask of Nyarlathotep» // Lovecraft Studies #25, Fall 1991
- ↑ Charles P. Mitchell. The Complete H.P. Lovecraft Filmography. Greenwood Publishing Group, 2001
- ↑ Cryo Chamber. [www.youtube.com/watch?v=8aas1Qrksls Nyarlathotep 1] (27 сентября 2016). Проверено 2 октября 2016.
- ↑ Cryo Chamber. [www.youtube.com/watch?v=X--TT1ABB_Y Nyarlathotep 2] (1 октября 2016). Проверено 2 октября 2016.
Литература
- Harms, Daniel. «Nyarlathotep» in The Encyclopedia Cthulhiana (2nd ed.), pp. 218–222. Oakland, CA: Chaosium, 1998. ISBN 1-56882-119-0.
- H. P. Lovecraft. The Nyarlathotep Cycle / Selected and introducted by Robert M. Price. Chaosium, 2006. ISBN 1-56882-200-6, 9781568822006
Отрывок, характеризующий Ньярлатотеп– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!» Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа. На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело. «Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью. С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал: – Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться. – Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони. Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему. «Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки. – Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца. Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками. Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве. – Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он. – Да, – отвечала Соня. – А тебе ? На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод. – Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони. – Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости. – Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада? – Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней. – Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А? – Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал. «Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо». – Так ты рада, и я хорошо сделал? – Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее. – Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена. Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы. На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам. – Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо. |