Отто Генрих (курфюрст Пфальца)

Отто Генрих Пфальцский
курфюрст Пфальца
1556 — 1559
Предшественник:	Фридрих II Пфальцский
Преемник:	Фридрих III Пфальцский
Дети:	нет

Отто Генрих, Оттхайнрих (нем. Ottheinrich von der Pfalz; 10 апреля 1502 — 12 февраля 1559) — пфальцграф Пфальц-Нойбурга с 1505 года и курфюрст Пфальца с 1556 года из династии Виттельсбахов. Оттхайнрих известен как один из крупнейших собирателей искусства, библиофилов и меценатов своего времени.

Происхождение

Оттхайнрих был сыном Рупрехта Благонравного (1481—1504) и Елизаветы Баварской (1478—1504), дочери герцога Георга Богатого (1455—1503). Его дедом по отцовской линии был курфюрст Пфальца Филипп Великодушный.

Биография

Ранние годы

Уже в 1518 году Оттхайнрих принял участие в рейхстаге в Аугсбурге. В следующем году, после смерти императора Максимилиана сопровождал своего дядю и опекуна пфальцграфа Фридриха II в Испанию для того чтобы доставить новоизбранному немецкому королю Карлу V весть о его избрании. После этого будущий курфюрст посетил Кастилию, владения Арагонской короны, Испанские Нидерланды.

Вскоре после возвращения в Германию Отто-Генрих отправился в путешествие на Ближний Восток в землю обетованную, во время которого он вёл дневник. 5 июня 1521 года он прибыл в Венецию, а 10 июля морским путём достиг Яффу. Затем он четыре недели пребывал в Палестине, прибыв 19 июля со своей свитой в Иерусалим. Там он встречался с османским наместником. Затем Оттхайнрих посетил святые места в Вифлееме, реку Иордан, Генисаретское озеро, Голгофу, Елеонскую гору и храм Гроба Господня, где был посвящён в рыцари. 6 августа путешественники вернулись в Яффу, откуда и отправились на родину.

2 июня 1522 года, по случаю проходившего в Нойбурге ландтага, Оттхайнрих вместе со своим братом Филиппом в крепости Бургленгенфельд были провозглашены совершеннолетними. Вслед за этим они приняли бразды правления образовавшего в результате войны за Ландсхутское наследство княжества Пфальц-Нойбурга (т. н. младший Пфальц), которое было в 1535 году ещё раз разделено между ними.

На следующий год после этого Отто-Генрих, именуемый теперь Отто Генрихом Пфальц-Нойбургским, начал масштабное строительство в замке Нойбург с целью повышения своего престижа как внутри страны, так и среди высшего дворянства.

Отто-Генрих принимал участие также в военных конфликтах своего времени, например в крестьянской войне.

Путешествие в Польшу

Ведя дорогостоящий образ жизни, Отто-Генрих оказался вскоре под угрозой банкротства, которого он пытался избежать беря новые кредиты. Однако в его распоряжении находилось ещё не погашенное долговое обязательство из наследства его бабки Ядвиги. Это обязательство на сумму свыше 32 000 гульденов было выдано польским королём Казимиром IV Ягелло по случаю свадьбы его дочери Ядвиги с Георгом Богатым. Сосчитав проценты и проценты на проценты, набежавшие с 1475 года, Отто-Генрих получил огромную сумму в 200 000 гульденов, которую ему должен польский король. Таким образом, 27 ноября 1536 года Отто-Генрих отправился ко двору своего двоюродного деда Сигизмунда I в Краков, куда и прибыл 24 декабря того же года. За время трёхнедельных переговоров удалось достичь договорённость только о выплате основной суммы долга, что не решило финансовых проблем Отто-Генриха.

За время путешествия сопровождавшим Отто-Генриха художником было создано пятьдесят акварельных пейзажей посещённых городов, многие из которых являются старейшими из дошедших до нас изображений этих мест. В течение длительного времени этот художественный дневник путешествия был не известен, сейчас он хранится в библиотеке университета Вюрцбурга. Длина маршрута польского путешествия составила примерно 2200 километров, если попытаться восстановить маршрут по рисункам.

В настоящее время легенда о том, что Отто-Генрих отправился в своё польское путешествие именно с целью взыскания старого долга подвергается сомнению.

Дальнейшая жизнь и правление

В 1541 году Оттхайнрих получил обременённые долгами территории своего брата Филиппа.

22 июня 1542 года под влиянием теолога Андреаса Озиандера ввёл в своём княжестве протестантизм. Его построенная в следующем году замковая часовня в Нейбурге является первым сооружением этого культа.

В 1544 году долги Оттхайнриха достигли миллиона гульденов. Свыше 600 кредиторов прибыло в его замок в Нейбурге. В результате последовавших переговоров долги герцога приняло на себя местное самоуправление, получив взамен власть и собственность герцога. В сентябре 1546 года в Нойбург вошли войска императора, обоснованно подозревая Оттхайнриха в поддержке протестантского движения. Подвергнутый имперской опале Оттхайнрих отправился в изгнание к своему дяде в Гейдельберг, а затем в кармелитский монастырь Вайнхайма. Там занимался он алхимией, пытаясь получить золото и философский камень.

После смерти своего дяди курфюрста Фридриха II в 1556 году Оттхайнрих унаследовал титул курфюрста Пфальцского. Однако к тому времени его здоровье было подорвано и весил он почти 200 килограммов. Как курфюрсту ему теперь принадлежали должности имперского стольника и имперского викария.

В 1557 году он ввёл протестантизм в Курпфальце и других принадлежащих ему территориях, поддерживал науки и упразднил кафедру католической теологии в Гейдельбергском университете.

4 июня 1548 года от ранее полученного ранения умер его брат Филипп, библиотеку которого Оттхайнрих объединил с библиотеками Лоршского монастыря и Гейдельбергского замка.

Покровитель искусств

Его библиотека, знаменитая Палатинская библиотека, считалась значительнейшей в свою эпоху. 26 томов из неё находятся сейчас в библиотеке Нойбурга. По его приказу была изготовлена иллюминированная Оттхайнрих-Библия.

Личная жизнь

16 октября 1529 года Оттхайнрих женился в Нойбурге на вдове маркграфа Казимира Бранденбургского принцессе Cуcанне Баварской. Их брак был бездетен.

Оттхайнрих умер на третьем году своего правления в Пфальце в возрасте 56 лет. Его могила в церкви Святого Духа в Гейдельберге во время Войны за пфальцское наследство была разрушена.

Литература

• Claudia Fabian/Jürgen Schefzyk (Hrsg.): Die Ottheinrich-Bibel. Das erste illustrierte Neue Testament in deutscher Sprache. Primus, Darmstadt 2008, ISBN 3-89678-391-2
• Fritz Grosse: Image der Macht. Das Bild hinter den Bildern bei Ottheinrich von der Pfalz (1502—1559). Imhof, Petersberg 2003, ISBN 3-937251-17-0 (zugleich Diss., Halle/Wittenberg 2002).
• Neuburg an der Donau (Hrsg.): Pfalzgraf Ottheinrich. Politik, Kunst und Wissenschaft im 16. Jahrhundert. Pustet, Regensburg 2002, ISBN 3-7917-1802-9.
• Angelika Marsch (Hrsg.): Die Reisebilder Pfalzgraf Ottheinrichs aus den Jahren 1536/37. Von seinem Ritt von Neuburg a.d. Donau über Prag nach Krakau und zurück über Breslau, Berlin, Wittenberg und Leipzig nach Neuburg. 2 Bände, Konrad, Weißenhorn 2000, ISBN 3-87437-440-8.
• Reise, Rast und Augenblick: mitteleuropäische Stadtansichten aus dem 16. Jahrhundert; [Ausstellung der Universitätsbibliothek Würzburg im Martin-von-Wagner-Museum, Residenz, Südflügel; im Rahmen der 600-Jahrfeier der Julius-Maximilians-Universität Würzburg vom 1. Februar — 31. März 2002]. Röll, Dettelbach 2002, ISBN 3-89754-201-3.
• Folker Reichert: Die Reise des Pfalzgrafen Ottheinrich zum Heiligen Land 1521. Pustet, Regensburg 2005, ISBN 3-7917-1964-5 (Neuburger Kollektaneenblatt, 153).
• Klaus Reichold: Der Himmelsstürmer. Ottheinrich von Pfalz-Neuburg (1502—1559). Pustet, Regensburg 2004, ISBN 3-7917-1911-4.
• Susanne Wagini: Ottheinrichs Porträtgalerie in der «Runden Stube» des Schlosses Neuburg an der Donau. tuduv, München 1987, ISBN 3-88073-247-7 (Schriften aus dem Institut für Kunstgeschichte der Universität München, Bd. 20).

Ссылки

• Оттон Генрих // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.ottheinrich.info Die Reise des Pfalzgrafen Ottheinrich 1536/37]
• [www.manfred-hiebl.de/genealogie-mittelalter/wittelsbacher_kurpfalz/otto_heinrich_kurfuerst_1559.html genealogie-mittelalter.de]
• [www.pfalzneuburg.hdbg.de Von Kaisers Gnaden. 500 Jahre Pfalz-Neuburg]
• [digi.ub.uni-heidelberg.de/cpg302 Hans Kilian: Zeichnungen von Kurfürst Ottheinrichs alchemistischem Laborinventar]
• Porträtgalerie Bayern des Haus der Bayerischen Geschichte:
  • [www.hdbg.de/cgi-bin/portraitgalerie/show.pl?file=data%2fbilddatenbank.data&id=33&listtemp=templates%2fframe_ausschnitt_person.htm Biografie und Bildnis des Pfalzgrafen Ottheinrich, Herzog von Pfalz-Neuburg]
  • [www.hdbg.de/cgi-bin/portraitgalerie/show.pl?file=data%2fbilddatenbank.data&id=38&listtemp=templates%2fframe_ausschnitt_person.htm Bildnis des Pfalzgrafen Ottheinrich, Herzog von Pfalz-Neuburg (2.)]
• [www.ottheinrich-bibel.de Ausstellung der Ottheinrich-Bibel]

Отрывок, характеризующий Отто Генрих (курфюрст Пфальца)

Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.