Папирии

Папи́рии (лат. Papirii; gens Papiria) — один из древнеримских родов.

К Папириям относились Карбоны, Крассы (не следует путать их с Лициниями Крассами), Курсоры, Мазоны, Мугилланы, Петы, Претекстаты и Турды, а также вольноотпущенники.

Сохранилось письмо Цицерона Луцию Папирию Пету, в котором Цицерон доказывает Пету, что его род на самом деле патрицианский, но первоначально они именовались Папизиями (gens Papisia). Цицерон причисляет Папизиев к патрициям младших родов. Первым же, кто стал носить имя Папирия вместо Папизия, был Луций Папирий Красс, диктатор ок. 340 до н. э. В то же время, Цицерон в своём письме отрицает принадлежность Папириев Карбонов к патрициям, а также советует Пету возвести своё происхождение к Папириям-патрициям.

Известные представители рода

Карбоны

• Гай Папирий Карбон, консул 120 до н. э.
• Гней Папирий Карбон, консул 113 до н. э.
• Гней Папирий Карбон, марианец, трижды консул в 80-х годах до н. э.

Курсоры

• Луций Папирий Курсор, полководец времён Второй Самнитской войны, 5 раз был консулом.

Крассы

• Луций Папирий Красс, консул 336 и 330 до н. э.

Литература

• Обнорский Н. П. Папирии // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0003.001/126?rgn=full+text;view=image Папирии] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.

Отрывок, характеризующий Папирии

– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.