Послы смерти
| 53 — «Послы смерти» англ. The Ambassadors of Death | |
|---|---|
| Актёры | |
Спутник
| |
| Производство | |
| Сценарист | Дэвид Уитакер Тревор Рэй (эпизод 1, в титрах не указан) Малкольм Халк (эпизоды 2-7, в титрах не указан) Терренс Дикс (эпизоды 2-7, в титрах не указан) |
| Режиссёр | Майкл Фергюсон |
| Продюсер | Барри Леттс |
| Сезон | 7 |
| Дата выпуска | 21 марта — 2 мая 1970 |
| Хронология | |
| ← Предыдущая серия | Следующая серия → |
| Доктор Кто и силурианцы | Ад |
Послы смерти (англ. The Ambassadors of Death) — третья серия седьмого сезона британского научно-фантастического телесериала «Доктор Кто», состоящая из семи эпизодов, которые были показаны в период с 21 марта по 2 мая 1970 года.
Сюжет
Британское космическое агентство под руководством профессора Ральфа Корниша и ЮНИТ, обеспечивающий безопасность, наблюдают за запуском зонда «Рекавери 7». Этот аппарат отправляется для установления контакта с пропавшим «Марс проуб 7» и его двумя астронавтами, связь с которыми прервалась восемь месяцев назад. Пилот «Рекавери 7», Ван Лайден, успешно выполняет стыковку, но внезапно из-за невыносимого неземного звука отключается связь. Проблемы заставляют Доктора и Лиз приехать в Космический центр для расследования, предлагая свою точку зрения на происхождение и значение звука, которое он интерпретирует как закодированные сообщения. Он также обнаруживает ответное сообщение с Земли, которое послано со склада несколькими милями в стороне. Под руководством Бригадира Летбридж-Стюарта отряд ЮНИТ атакует склад и ввязывается в перестрелку с отрядом под руководством генерала Чарльза Кэррингтона.
Тем временем «Рекавери 7» возвращается на Землю, и, пока ЮНИТ перевозит его, отряды Кэррингтона устраивают засаду и крадут судно. Доктор выкрадывает его обратно, но к тому моменту оно уже пусто: Кэррингтон переместил его содержимое, трёх астронавтах в скафандрах, в свою лабораторию, подпитывая их радиацией для поддержания жизни. Сэр Джеймс Квинлан, министр технологий, знакомит Доктора с Кэррингтоном, который объясняет, что он глава Департамента космической безопасности, и все его действия направлены на защиту астронавтов, так как те инфицированы заразной радиацией. Квинлан заявляет, что они не хотят обнародовать этот факт, чтобы избежать паники, так что у Кэррингтона есть все полномочия действовать.
К моменту, когда Кэррингтон берет Доктора со спутниками на встречу с астронавтами, ситуация вновь меняется: бандит по имени Риган организует их похищение, убивая солдат и учёных, охраняющих их. Когда на место прибывают Доктор и Лиз, они понимают, что человеческая ткань не может выдержать того уровня радиации, который излучают скафандры, значит внутри - инопланетяне, а астронавты все ещё находятся на орбите. Риган похищает Лиз в помощь Ленноксу, работающего на него опальному профессору Кембриджа, в поддержании жизни инопланетян, пока те находятся в заключении. Вместе они создают устройство для общения и контроля инопланетян, которые отправляются в Космический центр и убивают Квинлана и других. Лиз позже помогает Ленноксу сбежать, но на свободе его настигает месть Ригана.
Несмотря на препятствия со стороны властей, Ральф Корниш решает организовать ещё один полёт на Марс на расследование. Квинлан мертв, и Доктор решает пилотировать «Рекавери 7» самостоятельно. Пока он готовится ко взлёту, Риган пытается саботировать экспедицию, усилив подачу в бак топлива M3, но Доктор выживает и обнаруживает гигантский корабль на орбите Марса. Состыковавшись и взойдя на борт, Доктор обнаруживает трёх настоящих астронавтов, которые целы и невредимы, но загипнотизированы так, что им кажется, что они на карантине. Инопланетянин на борту объясняет, что люди на борту удерживаются, чтобы обеспечить безопасное возвращение их послов. Их послали на Землю для заключения соглашения между их расой и человечеством, но соглашение было расторгнуто из-за удержания послов в неволе. Доктор дает персональную гарантию помощи в возвращении послов на их корабль прежде, чем будет объявлена война, покидает корабль и возвращается на Землю.
Когда Доктор приземляется, Риган усыпляет его газом, похищает и отвозит к Лиз. Оказывается, что тот работает на генерала Каррингтона. Тот рассказывает, что его действия продиктованы ненавистью после его встречи с инопланетянами несколько лет назад во время его экспедиции на «Марс проуб 6». Джим Дэниэлс, его второй пилот, погиб при контакте с ними, и Кэррингтон заключил соглашение, при котором трое из пришельцев прилетят на Землю, где все убедятся в их агрессивных намерениях. Использование послов для убийства людей формирует публичное мнение против них. Следующая фаза - заставить послов раскрыть их заговор по телевизору. Оставив Доктора и Лиз работать над усовершенствованным устройством для общения и перевода языка пришельцев, Кэррингтон отправляется в Космический центр, где планирует снять маску с посла перед глазами всего мира, а затем силы Земли взорвут сам инопланетный корабль.
Солдаты ЮНИТ спасают Доктора и Лиз и задерживают Ригана и его головорезов. Доктор несется в космический центр, где вместе с бригадиром задерживают Кэррингтона прежде, чем он начинает трансляцию, который протестует, считая, что руководствовался только моральным долгом. Доктор просит Корниша и Лиз отправить послов обратно своему народу, после чего астронавты будут возвращены на Землю.
Трансляции и отзывы
| Эпизод | Дата показа | Продолжительность | Телезрители (в миллионах) |
Archive |
|---|---|---|---|---|
| «Эпизод 1» | 21 марта 1970 | 24:33 | 7,1 | PAL 2" colour videotape |
| «Эпизод 2» | 28 марта 1970 | 24:39 | 7,6 | Chroma dot colour recovery |
| «Эпизод 3» | 4 апреля 1970 | 24:38 | 8,0 | Chroma dot colour recovery |
| «Эпизод 4» | 11 апреля 1970 | 24:37 | 9,3 | Chroma dot colour recovery |
| «Эпизод 5» | 18 апреля 1970 | 24:17 | 7,1 | PAL D3 colour restoration |
| «Эпизод 6» | 25 апреля 1970 | 24:31 | 6,9 | Chroma dot colour recovery |
| «Эпизод 7» | 2 мая 1970 | 24:32 | 6,4 | Chroma dot colour recovery |
| [1][2][3] | ||||
Интересные факты
- Изначально эта история была написана для Второго Доктора и его компаньонов Зои Хериот и Джейми Маккриммона. В серии отсутствовал ЮНИТ, а действие происходило в будущем. Сценарий переписали после ухода всех трёх актёров из сериала.
- В первом эпизоде фраза Доктора отсылает к уничтожению силурианцев Бригадиром в конце предыдущей серии.
Напишите отзыв о статье "Послы смерти"
Примечания
- ↑ Shaun Lyon. [gallifreyone.com/episode.php?id=3c The Ambassadors of Death]. Outpost Gallifrey (31 марта 2007). Проверено 31 августа 2008. [web.archive.org/web/20080518101757/www.gallifreyone.com/episode.php?id=3c Архивировано из первоисточника 18 мая 2008].
- ↑ [www.drwhoguide.com/who_3c.htm The Ambassadors of Death]. Doctor Who Reference Guide. Проверено 31 августа 2008.
- ↑ Sullivan, Shannon [www.shannonsullivan.com/drwho/serials/ccc.html The Ambassadors of Death]. A Brief History of Time Travel (14 мая 2005). Проверено 31 августа 2008.
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Послы смерти
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
