Ретиро (Буэнос-Айрес)

Ретиро Retiro
Буэнос-Айрес
Площадь:	2,9 км²
Население:	45 000 чел.
Плотность населения:	15 517 чел./км²

Ретиро (исп. Retiro) — район на востоке Буэнос-Айреса. Расположен между улицами Сесилии Грирсон, Кордовы, Уругвая, Монтевидео, ул. 10-й и рекой Ла-Плата. Граничит с районами Пуэрто-Мадейро и Сан-Николас на юге, Реколета на северо-западе и рекой Ла-Плата на северо-востоке.

Ретиро является крупным транспортным узлом Буэнос-Айреса, здесь находится порт и три железнодорожных вокзала.

История

Земли, где сейчас находится район Ретиро, находились далеко от места, где был основан Буэнос-Айрес. По легендам, его название (исп. Retiro — одиночество, отдаленное место) обязано своим существованием Себастьяну Гомесу, компаньону Педро де Мендосы, который, убив человека, раскаялся и устроил себе скит в отдаленном месте, где замаливал свои грехи. Он также построил большой крест, который через 50 лет нашла экспедиция Хуана де Гарая.

По другой версии крест был установлен людьми Гарая для обозначения границ города. Крест также указан на карте Буэнос-Айреса 1608 г. с подписью «Скит Святого Себастьяна».

В 1692 губернатор Агустин де Роблес купил 300 квадратных локтей на месте современной площади Сан-Мартина. Там он построил свой летний дом под названием Эль Ретиро, который имел 39 комнат и 3 зала. В 1703 дом купил коммерсант Мигель де Риглос, в результате местность стала называться Кинта-де-Риглос.

В 1718 поместье было продано английской «Компании Южных морей», которая занималась работорговлей. В 1739 оно было экспроприировано и в 1761 превращено в казармы для драгун. В 1787 здание было вновь возвращено рабовладельческой компании.

14 октября 1801 на месте, где сейчас находится площадь Сан-Мартина, была открыта арена для боя быков, которая вмещала 10 тысяч человек. Она работала до 1819 года. Арену с центром Буэнос-Айреса объединяла улица Флорида, первая мощёная улица города.

Во время английских вторжений в Буэнос-Айрес в 1806—1807 годах Ретиро стал местом ожесточенных боев. В последующие годы драгуны, гусары и, наконец, гренадеры Хосе де Сан-Мартина использовали эту местность для расквартирования.

В 1822 арена для боя быков была снесена. Зато здесь были построены артиллерийские мастерские и пороховые склады. В 1852 их использовали войска Хусто Хосе де Уркиса.

В 1856 здесь разместилась газовая компания, которая занималась освещением улиц города.

В 1857 началось строительство железной дороги, которая соединила Буэнос-Айрес с городом Сан-Фернандо. В 1862 президент Митре торжественно открыл железную дорогу и вокзал в Ретиро.

В 1860 был объявлен конкурс на лучший проект центральной площади Ретиро, который выиграл инженер Хосе Канале. Согласно его плану площадь была засажена деревьями, а в 1862 году была установлена конная статуя Сан-Мартина. Впоследствии площадь также получила имя Сан-Мартина.

В 1864 склады боеприпасов артиллерии взорвались, сильно повредив здания.

В 1866 Эмилио Бикерт начал строительство пивзавода в Ретиро на современной улице Эсмеральда. В последующие десятилетия Ретиро быстро рос и развивался. Особенно значительный толчок для развития район получил во время эпидемии жёлтой лихорадки 1871 года, когда многие семьи из центра Буэнос-Айреса бросали свои жилища и бежали на окраины от болезни.

В 1891 военные сооружения Ретиро были снесены, чтобы освободить место для Аргентинского павильона, который представлял страну на Всемирной выставке в Париже 1889 года. До 1933 года в этом павильоне размещался Национальный музей изящных искусств. В 1936 павильон и несколько окрестных зданий были снесены для расширения площади Сан-Мартина.

В 1916 году на площади ВВС Аргентины была установлена Памятная башня Торре Монументаль, подаренная Великобританией в честь столетия провозглашения независимости Аргентины. Сейчас эта башня является одним из символов Ретиро.

Во время наплыва иммигрантов в Аргентину Ретиро был одним из мест, где оседало наибольшее количество приезжих. Здесь располагались бараки для переселенцев, которые ныне превращены в музей. Впоследствии в Ретиро возник бедняцкий квартал, который сейчас является одним из крупнейших в Аргентине.

Транспорт

Ретиро является важным транспортным узлом Буэнос-Айреса. Здесь находится автовокзал и конечная остановка автобусных маршрутов 5, 6, 7, 9, 10, 17, 20, 22, 23, 26, 28, 33, 45, 50, 56, 59, 60, 61, 62, 67, 70, 75, 91, 92, 93, 99, 100, 101, 106, 108, 109, 111, 115, 126, 130, 132, 140, 143, 150, 152, 180. Кроме того, в Ретиро расположены станции метрополитена на линиях , , , .

Также здесь находится штаб-квартира порта Буэнос-Айреса, откуда в частности ходят паромы в Уругвай. В Ретиро расположены три вокзала, которые являются конечными остановками на железных дорогах имени генерала Бартоломе Митре, генерала Мануэля Бельграно и генерала Сан-Мартина.

См. также

• Костанера (ТЭС)

Ссылки

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=Xvpy0A6dxa0 Прогулка по району Ретиро]
	[www.youtube.com/watch?v=WOnMtQtRlsQ Вокзалы Ретиро]

• [www.buenos-aires-argentina.info/retiro.html Очерк о Ретиро]  (исп.)
• [www.latidobuenosaires.com/retirobuenosairesbarrioargentinafotos.html О Ретиро]  (исп.)
• [www.barrio-norte.com/retiro.html История северного Ретиро]  (исп.)
• [www.tyhturismo.com/data/noticias/colaboraciones/bruzera/argentina/retiro.html Карлос Орасио Брусера. Ретиро]  (исп.)

Отрывок, характеризующий Ретиро (Буэнос-Айрес)

Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.