Селигеро-торжковские говоры

Селиге́ро-торжко́вские го́воры — среднерусские говоры, распространённые на территории центральной части Тверской области и незначительной части соседних с ней районов. Селигеро-торжковские говоры являются частью более крупного языкового объединения — западных среднерусских акающих говоров.

Вопросы классификации

Территория распространения селигеро-торжковских говоров входит в состав среднерусских говоров как в диалектологической карте русского языка 1915 года, так и 1965 года, но как особая диалектная величина была выделена впервые на карте 1965 года. Селигеро-Торжковские говоры не объединяются комплексом языковых черт и не представляют самостоятельной группы говоров (не выделяются пучками изоглосс как единое образование в пределах западных среднерусских говоров и не характеризуются единством языковой структуры). В разных частях этих говоров имеются разрозненные ареалы явлений, не охватывающие полностью всей территории говоров. Селигеро-торжковские и псковские говоры, не имеющие чёткого разделения между собой, связываются переходными говорами, разделяющими в разной степени языковые черты обоих диалектных объединений. Селигеро-торжковские говоры включают в себя западно-селижаровскую и другие подгруппы говоров.

Классификация: Русский язык Среднерусские говоры Западные среднерусские говоры Западные среднерусские акающие говоры Селигеро-торжковские говоры Селигеро-торжковские говоры на карте среднерусских говоров (При нажатии на изображение территории какой-либо группы говоров, будет осуществлён переход на соответствующую статью)

Область распространения

Ареал селигеро-торжковских говоров находится в восточной части западных среднерусских акающих говоров, и занимает центральную часть Тверской области, с северной и северо-западной части захватывает незначительно приграничные районы Новгородской области, с южной части — приграничные районы Московской области. На севере селигеро-торжковские говоры граничат с новгородскими говорами в составе западных среднерусских окающих говоров, Ладого-Тихвинской группой и белозерско-бежецкими говорами севернорусского наречия. На востоке граничат с восточными среднерусскими говорами (Тверской подгруппой Владимирско-Поволжской группы восточных среднерусских окающих говоров и отделом А восточных среднерусских акающих говоров). С юга к ним примыкают говоры Верхне-Днепровской группы южного наречия, а с запада — Псковской группы западных среднерусских акающих говоров.

История

Разнородность селигеро-торжковских говоров, отсутствие в них единого языкового комплекса объясняется влиянием интенсивных междиалектных контактов в период формирования и развития говоров. В Средние Века территория распространения говоров была ареной борьбы Московского княжества, Тверского княжества, Великого княжества Литовского и Новгородской феодальной республики, земли переходили часто из одного владения в другое, границы государств менялись, происходили миграции населения, что приводило к смешиванию ареалов диалектных явлений и не давало предпосылок для формирования единых языковых черт.

Особенности говоров

Селигеро-торжковские говоры разделяют диалектные явления, характерные для западных среднерусских говоров в целом и для западных среднерусских акающих говоров, кроме тех, что присущи их западной части. При этом некоторые языковые черты этой западной части (Псковской группы говоров) известны и восточной в незначительной степени в районах говоров переходных от псковских к селигеро-торжковским.

В различных частях территории селигеро-торжковских говоров распространены некоторые диалектные черты юго-восточной диалектной зоны, центральной части русских говоров (таких, как и в литературном русском языке), а также диалектные черты других диалектных зон и групп говоров, и черты, характерные только для селигеро-торжковских говоров. Все они, как правило, встречаются непоследовательно и нерегулярно:

• Форма именительного пад. мн. числа личного местоимения 3-го лица на -е́: оне́ — черта северо-восточной диалектной зоны.
• Возможность употребления глагольных форм 3-го лица без окончания -т от глаголов ед. и множ. числа, ударных и безударных, обоих спряжений: он нес'[о́] (он несёт), де́ла[йо] (делает); они нес[у́] (они несут), де́ла[йу] (делают); он сид[и́] (он сидит), хо́д'[а] (ходит); они сид'[а́] (они сидят), хо́д'[а] (ходят) и т. п. (в районе озера Селигер) — черта Гдовской группы говоров.
• Вокализм первого предударного слога после мягких согласных: ассимилятивно-умеренное яканье (юго-восточная часть территории), сильное яканье (в районе озера Селигер), иканье (северо-восточная часть территории).
• Распространение слов в именительном пад. ед. числа: свекро́вка (северная часть территории) — черта северной диалектной зоны, свекро́ва (юго-западная часть территории) — черта Западной группы и Верхне-Днепровской группы говоров, свекро́в' (юго-восточная часть территории).
• Распространение форм указательных местоимений: той (именительный пад. ед. числа муж. рода), те́и (именительный пад. мн. числа).
• Распространение форм возвратных глаголов 2-го лица ед. числа: умо́йе[с’т’а] (умоешься) и т. п.
• В юго-западных и других смежных районах распространены диалектные черты, характерные для Псковских говоров, такие, как сильное яканье, распространение форм родительного — винительного пад. ед. числа личных и возвратных местоимений с окончанием -ê: мен[ê], теб[ê], себ[ê], и форм дательного — предложного пад. с окончанием -ê: мн[ê], [тобê], [собê], окончания -т' глаголов 3-го лица наст. времени ед. и мн. числа: он но́си[т'], они но́с’я[т'], формы глаголов в повелительном наклонении: бежи́, бежи́те и др.

См. также

• Среднерусские говоры
• Западные среднерусские говоры
• Западные среднерусские акающие говоры

Литература

1. [copy.yandex.net/?fmode=envelope&url=http%3A%2F%2Fwww.ras.ru%2FFStorage%2Fdownload.aspx%3FId%3D66763606-d5c6-4f31-b352-f0db1ed59605&lr=55&text=%D0%A0%D0%A3%D0%A1%D0%A1%D0%9A%D0%90%D0%AF%20%D0%94%D0%98%D0%90%D0%9B%D0%95%D0%9A%D0%A2%D0%9E%D0%9B%D0%9E%D0%93%D0%98%D0%AF.%20%D0%9F%D0%BE%D0%B4%20%D1%80%D0%B5%D0%B4.%20%D0%A0.%20%D0%98.%20%D0%90%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B5%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B0%20%D0%B8%20%D0%92.%20%D0%93.%20%D0%9E%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D0%B9.%202-%D0%B5%20%D0%B8%D0%B7%D0%B4.%20%D0%98%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%82%D1%83%D1%82%20%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%B0%20%20%20%D0%90%D0%9D%20%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0%2C%20%D0%9C.%2C%20%D0%B8%D0%B7%D0%B4-%D0%B2%D0%BE%20%C2%AB%D0%9D%D0%B0%D1%83%D0%BA%D0%B0%C2%BB%2C%201965%2C%20304%20%D1%81%D1%82%D1%80.%2C%20%D1%82%D0%B8%D1%80.%203000%20%D1%8D%D0%BA%D0%B7.%2C%20%D1%86.%201%20%D1%80.%2056%20%D0%BA.&l10n=ru&mime=rtf&sign=50d47b3c3f208b941b0b850fb9034d78&keyno=0 Русская диалектология, под редакцией Р. И. Аванесова и В. Г. Орловой, М.: Наука, 1965]
2. Диалектологический атлас русского языка. Центр Европейской части СССР. Вып. I: Фонетика / Под ред. Р. И. Аванесова и С. В. Бромлей. М., 1986.; Вып. II: Морфология / Под ред. С. В. Бромлей. М., 1989; Вып. III: Синтаксис. Лексика (часть 1) / Под ред. О. Н. Мораховской. М., 1996

Отрывок, характеризующий Селигеро-торжковские говоры

– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.