Трофей чемпионов по хоккею на траве среди мужчин 1987

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Трофей чемпионов по хоккею на траве среди мужчин 1987
1987 Men's Hockey Champions Trophy
Подробности чемпионата
Страна проведения Нидерланды Нидерланды
Города проведения Амстелвен
Время проведения 1928 июня
Число команд 8
Призовые места
Чемпион  ФРГ (2 титул)
Второе место  Нидерланды
Третье место  Австралия
Статистика чемпионата
Сыграно матчей 28
Забито голов 88  (3.14 за игру)
Бомбардир(ы) Stefan Blöcher
Floris Jan Bovelander (7 голов)
← 1986
1988 →

Трофей чемпионов по хоккею на траве среди мужчин 1987 (англ. 1987 Men's Hockey Champions Trophy) — 9-й розыгрыш Трофея чемпионов по хоккею на траве среди мужских сборных команд. Турнир прошёл с 19 по 28 июня 1988 года в городе Амстелвен (Нидерланды). Турнир проходил в одном месте и в одно время с аналогичным турниром среди женщин.

Победителями Трофея чемпионов (во 2-й раз в своей истории) стала сборная ФРГ, второе место заняла сборная Нидерландов, бронзовым призёром чемпионата стала сборная Австралии.





Квалификация

Команды, квалифицированные для участия на турнире Международной федерацией (ФИХ):

Результаты игр

Место Команда И В Н П ГЗ ГП +/- Очки
 ФРГ 7 5 2 0 18 7 +1 12
 Нидерланды 7 5 1 1 15 5 +10 11
 Австралия 7 4 2 1 16 9 +7 10
4  Великобритания 7 4 2 1 15 8 +7 10
5  Аргентина 7 2 2 3 6 15 −9 6
6  Испания 7 1 1 5 6 14 −8 3
7  Пакистан 7 1 0 6 9 16 −7 2
8  СССР 7 1 0 6 7 18 −11 2

Награды

Номинация Игрок / Команда
Лучший бомбардир (7 голов) Stefan Blöcher
Floris Jan Bovelander

Напишите отзыв о статье "Трофей чемпионов по хоккею на траве среди мужчин 1987"

Примечания

Ссылки

  • [www.fih.ch/en/competitions-43-1987-mens-champions-trophy-champions-trophy Страница Трофея чемпионов среди мужчин 1987 на официальном сайте FIH] (англ.)
  • [www.todor66.com/hockey/field/Trophy/Men_Trophy_1987.html Страница Трофея чемпионов среди мужчин 1987 на сайте todor66.com(англ.)

Отрывок, характеризующий Трофей чемпионов по хоккею на траве среди мужчин 1987

– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.