PzKpfw VI Tiger (P)

Panzerkampfwagen VI «Tiger P»
Классификация	тяжёлый танк
Боевая масса, т	57
Компоновочная схема	отделение управления спереди, боевое отделение посередине, моторное сзади
Экипаж, чел.	5
История
Годы производства	март—июль 1941
Годы эксплуатации	1942—1945
Количество выпущенных, шт.	5
Основные операторы
Размеры
Длина корпуса, мм	6700
Длина с пушкой вперёд, мм	9340
Ширина корпуса, мм	3140
Высота, мм	2800
Клиренс, мм	480
Бронирование
Тип брони	стальная катаная
Лоб корпуса, мм/град.	100/35°
Борт корпуса, мм/град.	80 / 0°
Корма корпуса, мм/град.	82 / 0°
Днище, мм	20 / 90°
Крыша корпуса, мм	20 / 90°
Лоб башни, мм/град.	100 / 8°
Маска орудия, мм/град.	100—110 / 0°
Борт башни, мм/град.	82 / 0°
Корма рубки, мм/град.	80 / 0°
Крыша башни, мм	25 / 81—90°
Крыша рубки, мм/град.	40
Вооружение
Калибр и марка пушки	88-мм KwK 36 L/56
Тип пушки	нарезная, танковая
Длина ствола, калибров	56
Боекомплект пушки	70
Углы ВН, град.	−9…+18°
Углы ГН, град.	360° (электропривод)
Прицелы	телескопический TZF 9b
Пулемёты	2 × 7,92-мм MG-34
Подвижность
Тип двигателя	2 двигателя Porsche 101/1 V-10 с воздушным охлаждением
Мощность двигателя, л. с.	2 × 320
Скорость по шоссе, км/ч	35
Скорость по пересечённой местности, км/ч	20
Запас хода по шоссе, км	105
Запас хода по пересечённой местности, км	48
Удельная мощность, л. с./т	10,3
Тип подвески	торсионная
Удельное давление на грунт, кг/см²	1,21

Panzerkampfwagen VI «Tiger P», «Porsche Typ 101», «Тигр Порше» — немецкий тяжёлый танк времён Второй мировой войны, прототипом которого являлся танк VK4501 (P) доктора Фердинанда Порше.

Прототип был представлен Гитлеру 20 апреля 1942 года, наряду с конкурирующим VK4501 (H), проектом фирмы «Хеншель» (конструктор Эрвин Адерс). Однако по результатам военной комиссии вариант фирмы «Хеншель» был признан как более удачный и принят на вооружение Вермахта. Это решение во многом обусловила электрическая трансмиссия танка, требовавшая на изготовление большое количество дефицитной меди, хотя сам VK4501 (P) был практически готов к серийному производству, чего нельзя было сказать о его оппоненте. В итоге было построено всего 5 машин.

История создания

История создания танков «Тигр» Порше и Хеншеля неразрывно связана между собой.

До сих пор никто не может сказать точно, когда началась работа по созданию «Тигра». Многие исследователи называют дату 26 мая 1941 года, когда было выдано техническое задание. В этот день в «Бергхофе» состоялось совещание, на котором обсуждалось состояние немецких бронетанковых сил, которое вытекало из анализа их боевого применения во Франции. На нём присутствовали: А. Гитлер, рейхсминистр вооружения и боеприпасов Ф. Тодт, председатель «танковой комиссии» Рейхсминистерства, почётный доктор технических наук Ф. Порше, начальник управления вооружений сухопутных войск Заур, его заместители: полковник Филпс, подполковник фон Вилке, старший советник службы конструирования Э. Книпкампф и директор фирмы Штайр Хаккер. Особое внимание присутствующих Гитлер обратил на разработку средств борьбы с британским пехотным танком «Матильда».

Одним из пунктов повестки дня стал доклад начальника управления вооружений о ходе проектных работ по танкам VK4501 (P) и VK3601 (H), макеты которых были представлены здесь же для показа. Из этого следует, что танки на момент совещания уже находились на стадии разработки.

Нападение на СССР первоначально никак не повлияло на создание немецкого тяжёлого танка, так как все усилия немецких конструкторов были брошены на совершенствование уже имеющихся серийных машин, в связи с чем работы по проектированию и созданию тяжёлых танков были временно прекращены. Однако уже осенью, в связи с постоянными жалобами танкистов Панцерваффе на неудовлетворительную бронестойкость машин и слабое вооружение, работы по созданию нового танка были возобновлены. В результате доработок танка фирмы «Хеншель» (изменение подбашенной коробки, увеличение толщины брони, доработки в ходовой части), вес прототипа достиг 48 тонн вместо первоначально заявленных 36. После этого проект был переименован из VK3601 (H) в VK4501 (H). В результате увеличения веса машины увеличилось и давление гусениц на грунт, в связи с чем были применены чрезвычайно широкие гусеницы. На них танк не вписывался на железнодорожные платформы, поэтому его приходилось каждый раз переобувать.

Примерно в это же время состоялся первый скандал, связанный с созданием танка Порше. Управление вооружений заказало фирме Крупп не ту башню, которая была разработана в КБ «Порше». Вместо башни с погоном в 2000 мм и вооружённую 88-мм пушкой была изготовлена с погоном в 1820 мм, что затрудняло установку орудия, которое к тому времени так же не было изготовлено из-за решения Управления вооружения отложить работы по её запуску в производство на год. Рейхсминистр Тодт, который лично курировал проект, подал жалобу Гитлеру. С тех пор начались постоянные конфликты между Управлением вооружений и Ф. Порше.

Стоит отметить, что Ф. Порше пользовался личным покровительством Ф. Тодта. И когда Тодт 3 февраля 1942 года разбился в авиакатастрофе, а его место занял Альберт Шпеер, машина доктора Порше в одно мгновение из «приоритетного танка прорыва» превратилась в «чрезмерно затратную и ненадёжную». Управление вооружений, при помощи Шпеера, постоянно доказывало Гитлеру о нецелесообразности создания танка Порше, так как революционное для того времени решение использовать электрогенераторы в качестве трансмиссии требовало очень много меди, а также было ненадёжно при эксплуатации танка.

Изначально планировалось к марту 1943 года изготовить 135 машин этого класса, из них 85 танков Порше, 50 — фирмы Хеншель. Но, по мнению Шпеера, изготовление одновременно двух однотипных машин было нерациональным, о чём он также неоднократно докладывал Гитлеру.

Испытания

20 апреля 1942 года (в день рождения Гитлера) состоялся первый показ и сравнительные испытания обоих танков. Из отчёта о проведённых испытаниях известно, что по проходимости танк фирмы Порше превзошёл своего оппонента, чему в большой степени способствовала более удачная ходовая часть. Однако было отмечено, что машины нуждаются в последующей доработке, так как из-за значительного утяжеления машин вследствие дополнительной установки более мощной брони, а у VK4501 (H) ещё и более тяжелой башни с орудием (на VK4501 (H) была установлена башня с 88-мм орудием прототипа Порше, так как его «родная» башня с 75-мм орудием к моменту испытаний была не готова), танки имели неудовлетворительную проходимость по пересечённой местности, малую скорость и запас хода.

Большим «минусом» в танке VK4501 (P), была его электротрансмиссия. Затраты на электрогенераторы (а именно — медь, необходимую для них), приводящие в движение танк, были для страны военного времени непозволительной роскошью. Западные историки склоняются именно к этой версии закрытия проекта, а также неудовлетворительной ходовой частью машины, которая умудрялась застревать на любом мягком грунте. Считается, что Ф. Порше не смог устранить все неполадки своей машины, в результате чего под названием «Тигр» в серийное производство пошёл танк конструкции фирмы «Хеншель», но с башней от танка Порше. Однако российский исследователь М. Свирин считает, что всему виной был приказ Гитлера о создании на базе нового танка штурмового орудия, вооруженного длинноствольной противотанковой пушкой Pak 43 фирмы Рейнметалл. Фирма Хеншеля не успевала по срокам к доводке своего шасси под САУ, а потому и не решилась на его проектирование. Порше, напротив, активно включился в работу по производству новой машины, которую впоследствии, по личному приказу Гитлера, в честь Фердинанда Порше, назвали «Фердинанд».

Так или иначе, но перспективная для своего времени машина под индексом VK4501 (P) в серию не пошла, было изготовлено всего пять машин, однако 90 шасси под танки «Тигр» (P) были заказаны ещё до официальных сравнительных испытаний прототипов, что, в свою очередь, не исключает и версию о том, что Ф. Порше был уверен в победе своего детища и заранее подготовился к его серийному выпуску. Впоследствии все шасси были использованы для производства САУ.

Характерные особенности

Ходовая часть машины состояла из шести двойных катков на борт, расположенных попарно на трёх тележках, с обрезинкой внутри колеса, что в значительной степени способствовало большей износостойкости резинового бандажа. Впоследствии катки с подобными бандажами стали использовать на «Тиграх» и «Пантерах». Торсионы располагались в тележке, а не внутри корпуса как у подавляющего большинства танков того времени. Ведущее колесо располагалось сзади, в противовес традиционному у немецких танков переднему, благодаря чему танк становился более приземистым.

В танке устанавливалось два двигателя воздушного охлаждения V10, которые работали на два генератора, а те, в свою очередь, питали два тяговых электромотора, приводящих в движение ведущие колёса.

Боевое применение

В связи с тем, что на танках использовались двигатели воздушного охлаждения, было решено использовать их на Африканском театре военных действий. Однако в связи с неудовлетворительной проходимостью танка от этой идеи отказались, после чего все пять построенных машин были переданы на завод в Дёллерсхайме (нем. Döllersheim) для тренировок.

На сегодняшний день доподлинно известно лишь об одном «Тигре» фирмы Порше, который участвовал в боях на Восточном фронте в 1944 году, в районе Галиции, куда прибыл в расположение 653-го тяжёлого батальона истребителей танков в качестве командирского танка с бортовым номером «003», где практически сразу был уничтожен войсками Красной Армии.

САУ «Фердинанд»

На базе танка PzKpfw VI «Tiger» (P) была создана тяжёлая самоходная артиллерийская установка (САУ) класса истребителей танков, всего 90 единиц. На тот момент — самая мощная САУ в мире и первая боевая машина, толщина брони которой достигла 200 мм.

Боевое крещение приняла в сражении на северном фасе Курской дуги. В теории, являлась грозным противником, однако из-за отсутствия оружия ближнего боя, низкой подвижности, слабой проходимости и механической ненадежности, становилась легкой добычей для пехоты. В 1944 году, в ходе модернизации, был установлен курсовой пулемёт, командирская башенка, поменяла ориентацию маска пушки, однако основные проблемы решены не были. В дальнейшем принимали участие в боях на Западной Украине и в Италии.

БРЭМ «Тигр» фирмы «Порше»

В сентябре 1943 года три «Тигра» Порше на заводе «Нибелунгенверке» были переделаны в бронированную ремонтно-эвакуационную машину (БРЭМ). Об участии в боевых действиях данных машин ничего неизвестно. По-видимому, все три экземпляра так ни разу и не покидали территорию завода.

Машина в массовой культуре

Стендовый моделизм

Сборные пластиковые модели-копии танка PzKpfw VI Tiger (P):
в масштабе 1:35 выпускаются фирмой Звезда (Россия)
в масштабе 1:35 выпускаются фирмой Драгон (Китай);
в масштабе 1:72 выпускается фирмой Trumpeter (Китай).

Кинематограф и компьютерные игры

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• PzKpfw VI Tiger P представлен в MMO-игре World of Tanks, на 7 уровне ветки немецких тяжёлых танков, наравне с танком Хеншеля.
• В аниме Girls und Panzer начиная с седьмой серии, у команды Оараи появляется танк PzKpfw VI Tiger (P).
• В известной ММО-игре War Thunder присутствует на 4 ранге ветки немецких танков, как премиумный танк. Имеет высокий боевой рейтинг и хорошее бронирование.

Литература

• Чемберлен П., Дойл Х. Энциклопедия немецких танков второй мировой войны. — М.: Астрель, 2003. — 272 с.
• Свирин М. Тяжёлое штурмовое орудие «Фердинанд». — М.: Экспринт, 2003. — 48 с.

Ссылки

• Свирин М. Н. [tank.uw.ru/articles/samohod/ferdinand_a12/ Тяжёлое штурмовое орудие «Фердинанд»].

Отрывок, характеризующий PzKpfw VI Tiger (P)

– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.