Френч, Джон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Френч (значения).
Джон Дентон Пинкстон Френч, 1-й граф Ипрский, виконт Ипрский и Хайлейкский
англ. John Denton Pinkstone French, 1st Earl of Ypres
Прозвище

The Little Field Marshal («Маленький фельдмаршал»)

Дата рождения

28 сентября 1852(1852-09-28)

Место рождения

Риппл, графство Кент

Дата смерти

22 мая 1925(1925-05-22) (72 года)

Место смерти

Дил, графство Кент

Принадлежность

Британская империя

Род войск

флот, кавалерия

Годы службы

1866—1921

Звание

фельдмаршал

Сражения/войны

Восстание махдистов
Англо-бурская война (1899—1902)
Первая мировая война
Война за независимость Ирландии

Награды и премии
В отставке

мемуарист

Джон Дентон Пинкстон Френч, 1-й граф Ипрский, виконт Ипрский и Хайлейкский (англ. John Denton Pinkstone French, 1st Earl of Ypres; 28 августа 1852, Рипл, графство Кент — 22 мая 1925, Дил, графство Кент) — британский военачальник, фельдмаршал (1913 год).





Начало военной службы

Сын офицера Королевского военно-морского флота. В 1866 году поступил юнгой во флот, затем учился в военно-морском училище в Портсмуте. Однако вскоре после его окончания в 1870 году перешел в милиционные войска, а с 1874 года служил в 8-м Королевском Ирландском гусарском полку в чине лейтенанта. В 1880 году произведен в капитаны. В 1884—1885 годах участвовал в колониальной экспедиции британских войск в Судан, известной как «Нильская экспедиция».

На старших офицерских и генеральских должностях

С 1889 года года командовал 19-м гусарским полком. С 1893 года — помощник генерал-адъютанта Её Величества, полковник (1895). С 1897 года — командир 2-й кавалерийской бригады. В 1899 году назначен командиром 1-й кавалерийской бригады, но в том же году направлен в Южную Африку. В период англо-бурской войны командовал кавалерийской дивизией. В 1900 году во главе 5-тысячного отряда снял осаду с города Кимберли, затем успешно действовал при оккупации восточных районов Республики Трансвааль. Эта война сделала имя Френча знаменитым, он произведён в генерал-майоры (1899). В 1900 году получил звание рыцаря.

С 1902 года — начальник крупнейшего в Великобритании Олдершотского военного лагеря, генерал-лейтенант (1902). С 1907 года — генерал-инспектор Вооружённых сил, в том же году произведён в генералы. С 1912 года — начальник Имперского Генерального штаба. 3 июня 1913 года произведён в фельдмаршалы. В апреле 1914 года из-за нежелания подчиниться постановлению правительства об использовании войск в Ольстере вынужден был покинуть свой пост и был уволен в отставку.

Первая мировая война

С началом первой мировой войны возвращён на службу и назначен Главнокомандующим Британскими экспедиционными силами (БЭС) во Франции, которые действовали на западно-европейском театре войны. Френч не был подчинен французскому командованию и имел полномочия от британского правительства сохранять в своих действиях полную самостоятельность. Результатом неукоснительного выполнения Френчем этого решения стало отсутствие согласованности между французским и английским военным командованием в первый год войны, что крайне отрицательно сказалось на ходе военных действий. Кроме того, обладая упрямым и неуживчивым характером, Френч постоянно конфликтовал с собственным военным министерством, командованием флота, другими лицами.

Первоначально численность БЭС была определена в два армейских корпуса по две пехотные дивизии в каждом, отдельные кавалерийская дивизия, пехотная и кавалерийская бригады, всего 87 000 человек, 328 орудий. Затем численность БЭС постоянно возрастала и к моменту отзыва Френча превысила 1 000 000 человек (31 дивизия). С 4 августа 1914 года началось сосредоточение БЭС в британских портах, с 9 августа — высадка во французских портах, к 20 августа БЭС сосредоточились в районе Мобеж-Ле-Като. Френч должен был совместно с 5-й французской армией наступать на Суаньи, обеспечивая левый фланг наступления 3-й и 4-й французских армий. 23 августа английские войска вступили в сражение с наступавшими навстречу германскими войсками, а уже 24 августа Френч начал отвод войск. Все попытки французского командования организовать взаимодействие Френч категорически отвергал. 31 августа командующий французскими армиями Жозеф Жоффр добился от английского правительства подписания директивы, которая обязывала Френча координировать свои действия с союзником.

Во время битвы на Марне Френч проявил медлительность и нерешительность: имея перед своими войсками разрыв в 30 километров между 1-й и 2-й германскими армиями, простоял в бездействии. Только когда французские силы начали атаку на этом направлении, начал медленное продвижение вперёд, упустив возможность решительной победы.

В конце сентября 1914 года по настоянию Френча, опасавшегося за безопасность портов, БЭС были переброшены во Фландрию с целью приближения их к Великобритании и к своим базам в Кале и Булони. Там БЭС участвовали в сражениях Бега к морю в конце сентября — середине октября. В конце октября — ноябре в период сражения во Фландрии части БЭС смогли в целом удержать свои позиции. В декабре 1914 года БЭС были разделены на 2 армии, в июле 1915 года была сформирована 3-я армия. В ходе весеннего наступления в Шампани провёл частную операцию у Нев-Шапель, окончившуюся безуспешно и с огромными потерями. Прекратил наступление, не известив об этом французское командование. В результате на конференции в Шантильи в марте 1915 года французское командование в категорической форме поставило вопрос о несогласованности действий английских и французских войск. Хотя добиться введения единого командования тогда не удалось, английское правительство было вынуждено обязать Френча более тесно взаимодействовать с французским командованием.

В апреле 1915 года потерпел поражение в битве у Ипра, а в наступательных операциях в мае и в сентябре 1915 года сумел добиться только частных успехов (захват первой линии обороны) с большими потерями. Непрекращающиеся конфликты Френча с французским командованием с одной стороны, с военным министром Горацием Китченером с другой стороны и с собственными армейскими и корпусными командирами с третьей стороны, вынудили британское правительство в декабре 1915 года отозвать Френча из Франции. На должность командующего БЭС был назначен Дуглас Хейг (впоследствии оба командующих резко отрицательно отзывались друг о друге).

С 19 декабря 1915 года занимал высокий, но более почётный чем реально значимый пост Главнокомандующего войсками в метрополии. Виконт (1915).

Френч в Ирландии

С 8 мая 1918 года занимал пост лорда-лейтенанта (наместника) Ирландии. Будучи непримиримым противником национально-освободительного движения ирландцев и каких-либо уступок им со стороны Великобритании, Френч своими жёсткими действиями во многом спровоцировал начало войны за независимость Ирландии в 1919 году. В ходе войны практиковал жестокие методы, сторонник применения широкого террора. В декабре 1919 года боевиками Ирландской республиканской армии совершено покушение на жизнь Френча (из засады был обстрелян автомобиль, в котором он находился), но он не пострадал. Не сумев добиться подавления освободительного движения, правительство Великобритании в апреле 1921 года отозвало Френча из Ирландии, и в том же году предоставило Ирландскому свободному государству статус доминиона, предоставив Ирландии полное самоуправление, но оставив под контролем вооружённые силы и внешнюю политику.

Последние годы

В 1921 году вышел в отставку. Получил титул графа. Автор воспоминаний «1914», «Жизнь фельдмаршала сэра Джона Френча» (на англ. яз., Лондон, 1931) и других. Похоронен в родном городе Риппле.

Награды

Источники

  • Российский государственный исторический архив. Ф.496, оп.3, д.38-б.
  • Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003. — С.485.
  • Кавалеры Императорского ордена Святого Александра Невского (1725—1917). Биобиблиографический словарь в трех томах. Т.3. — М., 2009. — С.976.

Напишите отзыв о статье "Френч, Джон"

Отрывок, характеризующий Френч, Джон

Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Френч,_Джон&oldid=79692537»