Фроман-Мёрис, Анри
Поделись знанием:
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
| Анри Альфред Жермен Фроман-Мёрис Henri Alfred Germain Froment-Meurice | ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 1979 год — 1981 год | ||||
| Глава правительства: | Раймон Барр | |||
| Президент: | Валери Жискар д'Эстен | |||
| Предшественник: | Брюно де Лёсс де Сион | |||
| Преемник: | Клод Арно | |||
| Рождение: | 5 июня 1923 (100 лет) Париж, Франция | |||
| Отец: | Жерар Фроман-Мёрис (фр. Gérard Froment-Meurice (1896—1985) | |||
| Мать: | Элизабэтта, урождённая Лёфевр Понталис (фр. Elisabeth Lefèvre Pontalis (1897—1985) | |||
| Супруга: | Габриэла, сокурсница по ЭНА, скончалась в 1993 году | |||
| Дети: | три сына (Франсуа, Жан и Марк), дочь (Изабелла). Сын — Франсуа, выпускник ЭНА 1973 года, женат на Анне-Марии Мартинес, тоже выпускнице ЭНА 1978 года | |||
| Партия: | Союз за французскую демократию | |||
| Образование: | Свободная школа политических наук, Национальная школа администрации (Франция), выпуск имени Организации Объединённых Наций (1949 год) | |||
| Деятельность: | карьерный дипломат. | |||
| Сайт: | [www.ambafrance-ru.org Официальный сайт посольства Франции в России] | |||
| Награды: |
| |||
Анри Альфред Жермен Фроман-Мёрис (фр. Henri Alfred Germain Froment-Meurice; род. 5 июня 1923 года Париже, в знаменитой семье потомственных парижских ювелиров) — видный французский карьерный дипломат правого толка, близкий Валери Жискар д’Эстену и Раймону Барру. Трижды работал во французском дипломатическом представительстве в СССР, в том числе Чрезвычайным и Полномочным Послом Франции в CCCP с 1979 года по 1981 год. Выпускник Национальной школы администрации при премьер-министре Франции, выпуск имени Организации Объединённых Наций (1949 год), основатель целой династии «энарков». Писатель и общественный деятель[1].
Содержание
Биография
Начало профессиональной карьеры — воинская служба
- После окончания Второй мировой войны с сентября 1945 года по апрель 1946 года был прикомандирован в качестве атташе к ставке французского командования в Германии, в Баден-Бадене при штабе генерала Мари-Пьера Кёнига, военного коменданта французской зоны оккупации Германии, будущего маршалла и министра обороны Франции.
Учёба
- Диплом Свободной школы политических наук, имеет университетскую степень лицензиата по литературе
- С 1947 по 1949 год — обучался в Национальной школе администрации при премьер-министре Франции, выпуск имени Организации Объединённых Наций.
Дипломатическая карьера
- В 1950 году начал дипломатическую карьеру: после окончания ЭНА получил дипломатический ранг секретаря иностранных дел в МИДе Франции.
- 1950 год — 1951 год — оставаясь в кадровом составе МИДа, был прикомандирован к Жану Монне, который в тот период проводил идею, ставшую известной позже как «план Шумана», которую озвучил в правительственном заявлении от 9 мая 1950 года министр иностранных дел Франции Робер Шуман после получения согласия от канцлера ФРГ Конрада Адэнауера. Монне стал первым председателем созданного при участии нескольких стран «Европейского объединения угля и стали» (ECSC), начавшего свою работу в Люксембурге 10 августа 1952 года и ставшего предшественником Европейской комиссии.
- 1952 — 1953 год — первый секретарь в посольстве Франции в Токио (Япония)
- 1953 — 1954 год — руководитель дипломатического отдела, Генеральный комиссариат во французском Индокитае
- 1954 год — 1956 год — работа в центральном аппарате МИДа Франции: заместитель помощника в кабинете государственного секретаря по иностранным делам
- 1956 — 1959 год — первый секретарь в посольстве Франции в СССР, в том числе во время венгерских событий 1956 года[2]
- 1959 год — 1963 год — работа в центральном аппарате МИДа Франции: заместитель директора департамента стран Восточной Европы [3]
- 1963 год — 1965 год — работа первым советником во французском представительстве в Каире, в Египте, который в том время входил вместе с Сирией в состав Объединённой Арабской Республики (ОАР) под руководством Насера.
- С 4 апреля 1963 года — сразу после установления дипломатических отношений Франции с ОАР, советник Фроман-Мёрис был поверенным в делах Франции до 8 ноября 1963 года — назначения Послом Франции в ОАР Жака Ру [4]
- 1965 год — 1968 год — работа в центральном аппарате МИДа Франции: начальником службы культурных и научных обменов в составе Генеральной дирекции по культурным и научно-техническим отношениям
- 1968 год — 1969 год — работа советником-посланником в посольстве Франции в СССР, в том числе во время вооруженной интервенции советских войск в Чехословакию или так называемой операции «Дунай»[5]
- 1969 год — 1975 год — работа в центральном аппарате МИДа Франции: Директором департамента Азии и Океании (курировал Китай, Индию, Французский Индокитай,Японию)
- 1975 год — 1979 год — работа в центральном аппарате МИДа Франции: Директором экономического и финансового департамента
- 1979 год — 1981 год — Декретом президента Франции[6] на заседании Совета министров назначен Чрезвычайным и Полномочным Послом Франции в CCCP, в том числе во время ввода советских войск в Афганистан в декабре 1979 года и последовавшего за ним бойкота Московской летней олимпиады 1980 года. Несмотря на отрицательное мнение посла Фроман-Мёриса[7], спортивная делегация Франции приняла участие в играх под белым флагом с олимпийскими кольцами Международного олимпийского комитета (МОК).
- 1981 год — 1983 год — Чрезвычайный и полномочный Посол Франции в ФРГ
- С 1983 года — оставаясь в кадровом составе МИДа Франции, был отправлен в специальный отпуск (резерв).
- 7 декабря 1983 года — на заседании совета министров Франции декретом президента республики по представлению министра иностранных дел было принято решение о возведении в особое личное достоинство Посла Франции (пожизненно)[8]. Декрет подписан 18 января 1984 года и опубликован в Официальном журнале Французской республики (вступил в силу) 20 января 1984 года[9].
- Выполнял отдельные поручения правительства и МИДа Франции [10]
Профессиональная карьера в экономической области
- 1985 год — 1991 год — советник президента инвестиционного банка Париба (фр. Paribas)
- 1991 год — 1998 год — советник в адвокатской фирме Жанте и партнёры (фр. Jeantet et associés)
- 1984 год — 1997 год — одновременно, член совета управляющих компаниями Philips Франс (фр. Philips France) и Робер Бош Франс (фр. Robert Bosch France)
Почётные звания и награды
- Командор ордена Почётного легиона [11]
- Офицер ордена «За заслуги» (Франция)
Общественная и научная деятельность
Посол Франции Фроман-Мёрис ведёт активную общественную и научную деятельность, регулярно участвует в различных международных конференциях, симпозиумах и дебатах во Франции и за её пределами.
- [www.assemblee-nationale.fr/12/cr-cafe/05-06/c0506013.asp Colloque sur les visions partagées de la France et de l’Ukraine sur l’avenir de la construction européenne, Troisième table ronde: Quelle place pour l’Ukraine dans l’architecture de sécurité européenne?]
- [www.robert-schuman.eu/doc/actualites/invitation_balkans_18_12_2007.pdf Conférence internationale, NATIONALISMES ET RELIGIONS DANS LES BALKANS OCCIDENTAUX, Lundi 15 janvier 2007, Palais du Luxembourg, Salle Clemenceau, PARIS]
- [web.archive.org/web/20100706033325/www.wilsoncenter.org/topics/docs/CEHDcolloqueInternational_CEHD1485x210nv.pdf COLLOQUE INTERNATIONAL, «Guerre, diplomatie et opinion. Les négociations de paix à Paris et la fin de la guerre au Vietnam (1968—1975)», Mardi 13 et mercredi 14 mai 2008, Amphithéâtre «Austerlitz» du Musée de l’Armée, Hôtel national des Invalides, Paris]
- [www.cybel.fr/html/Communaute/fr-am/051009.pdf Conférence du 5 octobre 2009, " Quelles perspectives après les élections en Iran ? ", Intervenant : — Bernard Hourcade, Directeur de recherches au CNRS.]
- [www.cybel.fr/html/Communaute/fr-am/150410.pdf France-Amériques, Forum du Futur, Conférence du 15 avril 2010, (transcription non relue par l’intervenant), Géopolitique des Religions par Monsieur le Recteur Joseph Maïla, Directeur du Pôle des Religion]
- [www.utl-lamballe.fr/resources/programmesessionB09-10.pdf UNIVERSITE DU TEMPS LIBRE DE LAMBALLE- PENTHIEVRE, Mardi 25 mai 2010, OU VA LA RUSSIE ? Par M. Henri FROMENT- MEURICE, ambassadeur de France]
- [dlib.eastview.com/browse/doc/4585251 Научная жизнь. МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ «„ХОЛОДНАЯ ВОЙНА“ И ПОЛИТИКА РАЗРЯДКИ»] 27 — 28 июня 2002 г. в Москве прошла международная конференция «„Холодная война“ и политика разрядки». Организатором конференции явились Институт всеобщей истории (ИВИ) РАН совместно с Дипломатической академией МИД РФ при финансовой поддержке проекта Института «Открытое общество» (фонд Сороса)… Важной особенностью конференции стало участие в ней политических деятелей, принимавших участие в процессе принятия политических решений в период разрядки. Так в дискуссии выступили бывший заместитель министра иностранных дел СССР Г. М. Корниенко, посол Франции в СССР в 1970-е годы Анри Фроман- Мерис, шведский дипломат Кристер Вальбек, известные российские дипломаты Ю. Е. Фокин и Ю. В. Дубинин, а также ученый-физик Ю. Н. Смирнов, сотрудничавший с А. Д. Сахаровым в проекте по созданию 50-мегатонной ядерной бомбы. Некоторые из них выступили с докладами.
- Неоднократно выступал в МГИМО МИД РФ с лекциями по различным вопросам международных отношений.[12]
Литературные труды, статьи и мемуары
См. также в разделе «Ссылки» — отрывки из книг
Собственные книги
- Une puissance nommée Europe, 1984, Julliard, Paris, 246 p., par Henri Froment-Meurice, ambassadeur de France (см. рецензию на книгу в разделе «Ссылки») ISBN 978-2-260-00359-5, ISBN 2-260-00359-1, ISBN 978-2-260-00359-5, книга получила приз Адольфа Бентинка (англ. Adolphe Bentinck Prize)
- Une éducation politique, 1987, Henri Froment-Meurice, ambassadeur de France
- Русский перевод в сборнике: Пьер Жан Реми «Бессмертный город» Пер. с фр. [Т. В. Чугуновой], Анри Фроман-Мерис Политическое воспитание, Пер. с фр. [М. В. Добродеевой, С. А. Ломидзе;: Романы; К сб. в целом : Вступ. ст. Ю. Уварова, с. 5-22. — М. : Прогресс, 1991. — 478 с. — ISBN 5-01-003512-X : Б. ц. ББК 84 (4Фра)
- L’Europe de 1992, espace et puissance: la dimension extérieure du marché intérieur: rapport au ministre des Affaires étrangères. Paris: Documentation française, 1988, par Henri Froment-Meurice, ambassadeur de France, ISBN 2-11-002102-0, ISBN 978-2-11-002102-1
- В составе коллектива авторов: Фроман-Мёрис, Рубинский и др., Советский Союз, Франция и международные кризисы 80-х годов XX века, Антология, Издательство: МГИМО-Университет, 2009 г., Мягкая обложка, 104 стр., ISBN 978-5-9228-0446-2, Тираж: 100 экз. [www.ozon.ru/context/detail/id/4303773/ «Советский Союз, Франция и международные кризисы 80-х годов XX века» на Озоне.ру]
- Vu du Quai. Mémoires (1945—1983), Froment-Meurice Henri, Date de parution: 14/10/1998, Éditeur : Fayard, Collection : Pour une histoire du Xxème siècle, Code EAN 9782213602073 [13]
- JOURNAL D’ASIE (Chine-Inde-Indochine-Japon 1969—1975), Henri Froment-Meurice, septembre 2005, 488 pages, Editions L’Harmattan, ISBN 2-7475-8270-1 [14]
- Les Femmes et Jésus, Par Henri Froment-Meurice, Paru en : Mars 2007, 130 pages, Collection " L’Histoire à vif ", Editions du Cerf, ISBN 978-2-204-08343-0 — SODIS 8279778 — EAN 9782204083430 [15][16]
- LA MORT DANS LE CAFÉ, Henri Froment-Meurice, Cométragédie en quinze tableaux, janvier 2008, 141 pages, Editions L’Harmattan, ISBN 978-2-296-04876-8 [17]
Собственные статьи
Посол Франции Анри Фроман-Мёрис опубликовал многочисленные статьи, из которых для примера, можно указать следующие:
- PREUVES (REVUE), Numéro 185, Juillet 1966, grand in-8, 96 pages. Notamment : H. Froment-Meurice : «Machiavel ambigu»
- PREUVES (REVUE), Numéro 197, Juillet 1967, grand in-8, 94 pages. Notamment : H. Froment-Meurice : «Bakounine, les démons et les justes»
- [www.commentaire.fr/_pdf/Sommaire_111.pdf Commentaire, Automne 2005, Volume 28/Numéro 111, POLITIQUE MONDIALE, Henri FROMENT-MEURICE, Contre l’idée d’un " axe " Paris-Berlin-Moscou, pp. 679—682] Commentaire — «La revue Commentaire a pour objectifs d'éclairer ses lecteurs sur toutes les grandes questions qui se posent dans le monde d’aujourd’hui et de défendre les principes qui doivent gouverner les sociétés libérales.» Périodicité : trimestriel (4 numéros par an), Etat de collection : depuis 1979, Editeur: Paris, Julliard, Langue: Français, ISSN 0180-8214
- [www.commentaire.fr/_pdf/sommaire118.pdf Commentaire, Été 2007, Volume 30/Numéro 118, POLITIQUE MONDIALE, Henri FROMENT-MEURICE, Quelle politique avec la Russie? pp. 383—388]
- [www.ataturquie.asso.fr/static.php?op=informations_europeturquie_091019&npds=1 Ouest-France — 19/10/2009, L’Europe serait-elle en Asie ? Par Henri Froment-Meurice]
- [www.lefigaro.fr/debats/2008/01/07/01005-20080107ARTFIG00370-turquie-balkans-le-verrou-du-referendum-.php Le Figaro, 07/01/2008, Turquie, Balkans: le verrou du référendum, par Henri Froment-Meurice, ambassadeur de France]
- [www.lefigaro.fr/debats/2008/02/26/01005-20080226ARTFIG00532-il-faut-envisagerun-plan-b-pour-le-kosovo.php Le Figaro, 26/02/2008, Il faut envisager un «plan B» pour le Kosovo, par Henri Froment-Meurice, ambassadeur de France]
- [www.lefigaro.fr/editos/2010/05/04/01031-20100504ARTFIG00551-quelle-europe-defendra-l-angleterre.php Le Figaro, 04/05/2010, Quelle Europe défendra l’Angleterre ? par Henri Froment-Meurice, L’ancien ambassadeur de France Henri Froment-Meurice analyse le credo européen des trois grands partis politiques britanniques]
Некоторые из статей Фроман-Мёриса, выражающие консервативные взгляды [18] вызывают яростную полемику со стороны левонастроенных кругов [19][20]
Публикации о Фроман-Мёрисе
- COLLECTIF — LA REVUE DES DEUX MONDES, Deux mondes, collection «Revue des deux mondes», N°4265, 1 AVRIL 2006, EAN-13 3780248611004, CHRONIQUE DIPLOMATIQUE: в том числе: HENRI FROMENT-MEURICE par Éric Roussel [21]
- ДИПЛОМАТЫ ВСПОМИНАЮТ. МИР ГЛАЗАМИ ВЕТЕРАНОВ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ, вып. 1. М.: Научная книга, 1997, 506 с.; вып. 2. М.: МИД РФ, 1999, 259 с. Руководитель: Ю. В. Дубинин, Чрезвычайный и Полномочный посол. Авторский коллектив: Ю. А. Алимов, А. А. Брежнев, А. А. Воронин, И. Н. Грушин, А. Ф. Добрынин, В. И. Ерофеев, А. И. Елизаветин, М. И. Иванов, Ю. Б. Кошлев, Г. М. Корниенко, К. Н. Кулматов, A.M. Ледовский, Н. М. Луньков, А. П. Марков, Л. А. Моджорян, А. Н. Николаев, Б. И. Поклад, М. И. Попов, Е. Д. Пырлин, А. А. Рощин, Г. Л. Розанов, Ю. Н. Рахманинов, B.C. Сафрон-чук, Р. А. Сергеев, В. В. Снегирев, В. Г. Солодовников, В. А. Тарасов, С. Л. Тихвинский, Г. Н. Фоминов. Глава В. В.СНЕГИРЕВ, СССР — ФРАНЦИЯ. 1962 г. (Взгляд из советского посольства в Париже)[22][23]
Семья
Предки Анри — знаменитая французская династия ювелиров
- Фроман-Мёрис, Франсуа-Дезире (1802—1855) — знаменитый французский ювелир периода историзма. Его произведения имели особый успех на Всемирной выставке в Лондоне в 1851 году. Он был другом великого французского поэта и писателя Виктора Гюго, который в 1847 году написал стихотворение «Посвящение господину Фроман-Мёрису»[24], опубликованное в сборнике «Созерцания» (фр. Les Contemplations) (1856 год). При его наследниках семейное дело продолжалось до 1907 года.
- В 1867 году на Всемирной выставке в Париже другой французский ювелир из династии Фроман-Мерисов выставил бюст императора Наполеона III из цельного аквамарина. По легенде, кристалл, из которого был сделан бюст, нашли на границе Китая.[25][26]
- Произведения семейной династии ювелиров Фроман-Мёрисов выставлены в лучших музеях Парижа: Лувре, Орсе, музее истории Парижа — Карнавале
Родители
- Отец: Жерар Фроман-Мёрис (фр. Gérard Froment-Meurice) (1896—1985)
- Мать: Элизабэтта, урождённая Лёфевр Понталис (фр. Elisabeth Lefèvre Pontalis) (1897—1985)
Супруга, дети и внуки
Среди выпускников «энарков» целая семейная династия Фроман-Мёрисов.
- Анри Фроман-Мёрис женился на Габриэле Друй (фр. Gabrielle Drouilh), сокурснице по ЭНА, которая скончалась в 1993 году[27]. Семейное положение: вдовец с 1993 года.
- Дети: от этого брака родилось три сына (Франсуа, Жан и Марк) и одна дочь (Изабелла).
Сын — Франсуа, тоже выпускник ЭНА, выпуск имени Франсуа Рабле (1973 года), работавший в Государственном совете, в настоящее время — адвокат-партнёр, специализирующийся на вопросах бизнеса в крупной международной адвокатской фирме Саланс и партнёры (фр. Salans et associés) [28]. Его имя было связано со скандалом по поводу незаконного финансирования политических партий, в частности в его бытность заместителем генерального секретаря партии «Центр социальных демократов». Судебный процесс состоялся в 1999—2000 годах. Франсуа Фроман-Мёрис был осуждён на восемь месяцев тюрьмы условно, но судимость была снята по амнистии [29][30][31]
- Невестка (жена сына Франсуа) — Анна-Мария Фроман-Мёрис, урождённая Мартинес (фр. Anne-Marie Thérèse Froment-Meurice, née Martinez), тоже выпускница ЭНА, выпуск имени Пьера Мендес-Франса (1978 года), работает в Счётной палате Франции[32], офицер ордена Почётного легиона [33] и ордена «За заслуги» (Франция)[34]
- Имеет внуков.
См. также
- Посольство Франции в Москве
- Национальная школа администрации (Франция)
- Посол
- Список послов иностранных государств в России
Напишите отзыв о статье "Фроман-Мёрис, Анри"
Ссылки
- [taganka.theatre.ru/guests/meris/ Анри Фроман-Мёрис в гостях у Юрия Любимова в театре на Таганке] фотография
- [books.google.fr/books?id=jn_GG55gKm8C&pg=PA569&lpg=PA569&dq=Une+%C3%A9ducation+politique,+1987,+Henri+Froment-Meurice+isbn&source=bl&ots=8FOIa_O0gi&sig=WtEyLFQnWzdT0t4rOnx5njqWoWw&hl=fr&ei=poZATM2AL4LaOND25IEN&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=5&ved=0CCwQ6AEwBA#v=onepage&q&f=false Who’s Who in France, 2004, Biography of Froment-Meurice Henri] бесплатный доступ к факсимильному экземпляру (изображение)
- [www.whoswho.fr/biographie-FROMENT-MEURICE-Henri_109538.html Who’s Who in France, Biography of Froment-Meurice Henri] платный доступ к полной биографии
- [www.diplomatie.gouv.fr/fr/IMG/pdf/Liste_chronologique_des_ambassadeurs_depuis_1945.pdf LISTE CHRONOLOGIQUE DES AMBASSADEURS, ENVOYES EXTRAORDINAIRES, MINISTRES PLENIPOTENTIAIRES ET CHARGES D’AFFAIRES DE FRANCE ہ L’ETRANGER DEPUIS 1945] Полный список послов Франции, полномочных посланников и поверенных в делах с 1945 года.
- [www.revue-lebanquet.com/pdfs/c_0001120.pdf?qid=sdx_q0&code= Henri Froment-Meurice, Journal d’Asie. Chine-Inde-Indochine-Japon, 1969—1975, L’Harmattan, 2005, 488 pages]
- [www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/xxs_0294-1759_1999_num_63_1_3876_t1_0161_0000_4 Persée, Revue d’histoire, Vingtième Siècle. Année 1999, Volume 63, Numéro 1, p. 161—162, Jeannesson Stanislas]
- [www.geopolitis.net/HISTOIRE/FROMENT%201969-1970.pdf LE JOURNAL D’ASIE par HENRI FROMENT-MEURICE (années 1969, 1970)]
- [www.geopolitis.net/HISTOIRE/FROMENT%201971-1972.pdf LE JOURNAL D’ASIE par HENRI FROMENT-MEURICE (années 1971, 1972) Directeur Asie-Océanie au Quai d’Orsay de 1969 à 1975, l’Ambassadeur Henri Froment-Meurice dévoile les arcanes de la guerre du Vietnam]
- [www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/polit_0032-342x_1984_num_49_2_3381_t1_0445_0000_1 Henri Froment-Meurice. Une puissance nommée Europe] Рецензия на книгу
- [www.cairn.info/resume.php?ID_ARTICLE=RI_134_0083 La politique asiatique de la France après de Gaulle (1969—1972) : une approche multilatérale en rupture avec la politique de grande puissance] Kenichi Fujisaku, Tokyo University of Foreign Studies, Doctorant à Paris I — Panthéon-Sorbonne.
Примечания
- ↑ [www.georges-pompidou.org/epoque/notices_biblio.htm#f Association Georges Pompidou, Notices biographiques]
- ↑ [tortenelemszak.elte.hu/data/10993/elsoKecskes.pdf D. Gusztáv Kecskés La politique étrangère de la France envers l’Europe centrale et orientale de 1945 à 1956. Le cas hongrois. Quand et comment s’est formée la nouvelle conception du Quai d’Orsay? Öt Kontinens, Eötvös Loránd Tudományegyetem, Budapest, 2006. стр. 35]
- ↑ [referat.tver.ru/cat19/referat10717/index2.html реферат СССР — ФРАНЦИЯ. 1962 г.] 27 марта меня пригласил заместитель заведующего европейским отделом МИД Фроман-Мерис и сказал, что МИД стало известно о том, что совпосол дал согласие участвовать в завтраке, организуемом Ассоциацией иностранной прессы 29 марта…
- ↑ [www.ambafrance-eg.org/france_egypte/IMG/pdf/HistoRepresentationdiplomatique.pdf Liste chronologique des Ambassadeurs, agents diplomatiques, consuls généraux, consuls, vice-consuls et agents consulaires de France en Egypte du XIVème siècle à nos jours]
- ↑ [www.ceri-sciencespo.com/publica/critique/article/ci12p69-80.pdf Histoire de la guerre froide ou histoire des vainqueurs? par Pierre Grosser: рецензия на книгу GEORGES-HENRI SOUTOU, La guerre de Cinquante Ans. Les relations Est-Ouest, 1945—1990. Paris, Fayard, 2001, 767 pages.] L’ouvrage de Georges-Henri Soutou fait apparaître en creux les illusions de la " troisième voie " entretenues par ces approches, la myopie délibérée ou acceptée à l’égard de ce qui se passait à l’Est (ainsi des réactions à la répression du printemps de Prague), les partis-pris antiaméricains de leurs analyses. En creux aussi, il justifie la position adoptée par une équipe de diplomates français, liée parl’amitié et une vision commune du monde (le père de l’auteur, Jean-Marie Soutou, Jean Laloy, Henri Froment-Meurice…), et qui s’est trouvée, tout au long de cette période, en porte-à-faux à l’égard de l’attitude officielle française : leurs points de ralliement étaient l’anticommunisme, l’atlantisme et la foi en la construction européenne, à l’encontre de tant d’autres qui étaient prêts à des accommodements avec l’Union soviétique et la Chine — par idéologie ou pour la grandeur de la France — et qui, au nom de l’indépendance, critiquaient les États-Unis et se méfiaient de l’Europe.
- ↑ [www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do;jsessionid=1F368803CA76BF09ED6372940A0557BB.tpdjo09v_1?cidTexte=JORFTEXT000000498945&dateTexte=&oldAction=rechJO&categorieLien=id JORF du 10 mai 1979 page 1101, Décret du 9 mai 1979 M. HENRI FROMENT-MEURICE EN URSS, EN REMPLACEMENT DE M. B. DE LEUSSE]
- ↑ [reellerealite.perso.sfr.fr/J.htm EN TOUTE LIBERTÉ, le «bloc-notes» de Dominique Jamet, Pauvre Molière, La Une de juillet2001 — N° 53] Jeux Olympiques 1980 à Moscou
- ↑ [discours.vie-publique.fr/notices/836002412.html CM. 7 décembre 1983 Mesures individuelles : nominations] Le conseil des ministres a adopté les mesures individuelles suivantes : Sur proposition du ministre des relations extérieures : Sont élévés à la dignité d’Ambassadeur de France : M. Henri Froment-Meurice, ministre plénipotentiaire en congé spécial
- ↑ [www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do;jsessionid=F8C1B4DA74CE9E1CFD3BBF72BDAA65DB.tpdjo17v_2?cidTexte=JORFTEXT000000502135&dateTexte=&oldAction=rechJO&categorieLien=id JORF du 20 janvier 1984 page 347, Décret du 18 janvier 1984 M. HENRI FROMENT-MEURICE,MINISTRE PLENIPOTENTIAIRE HORS CLASSE EN CONGE SPECIAL EST ELEVE A LA DIGNITE D’AMBASSADEUR DE FRANCE POUR PRENDRE RANG A COMPTER DU 20-01-1984]
- ↑ [discours.vie-publique.fr/notices/882007400.html Fiche d’actualité du ministère des affaires étrangères, en date du 6 avril 1988, sur le rapport de M. Henri Froment-Meurice portant sur la dimension externe du marché intérieur communautaire.]
- ↑ [www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do?cidTexte=JORFTEXT000000184724 JORF n°162 du 14 juillet 1994 page 10177, Décret du 13 juillet 1994 portant promotion, NOR: PREX9411367D] Ministère de l'économie, Au grade de commandeur, M. Froment-Meurice (Henri, Alfred, Germain), ambassadeur de France, ancien conseiller d’un président de banque. Officier du 13 novembre 1978
- ↑ [www.mgimo.ru/study/faculty/mp/fr1/events/n128267.phtml Лекции Анри Фроман-Мёриса в МГИМО МИД РФ]
- ↑ [www.hachette.com/livre/henri-froment-meurice-vu-du-quai-24291.html Présentation Vu du Quai. Mémoires (1945—1983), Froment-Meurice Henri]
- ↑ [www.harmattan.fr/index.asp?navig=catalogue&obj=livre&no=19850 JOURNAL D’ASIE (Chine-Inde-Indochine-Japon 1969—1975)]
- ↑ [www.editionsducerf.fr/html/fiche/ficheauteur.asp?n_aut=7774 Henri Froment-Meurice]
- ↑ [www.editionsducerf.fr/html/fiche/fichelivre.asp?n_liv_cerf=7482 Les Femmes et Jésus]
- ↑ [www.harmattan.fr/index.asp?navig=catalogue&obj=livre&no=25232&razSqlClone=1 LA MORT DANS LE CAFÉ]
- ↑ [sitecon.free.fr/meurice.txt Ouest France du 28 avril 2006, Point de Vue, par Henri Froment-Meurice, L’homme précaire]
- ↑ [sitecon.free.fr/editos4.htm#ambassadeur Henri Froment-Meurice, l’ambassadeur de la précarité!]
- ↑ [elryu.blogspot.com/2006/04/mais-dans-ce-bas-monde-quest-ce-qui.html Mais, dans ce bas monde, qu’est-ce qui n’est pas précaire?]
- ↑ [www.galaxidion.com/home/catalogues.php?LIB=aazbooks&CAT=665018 «Revue des deux mondes», N°4265]
- ↑ [dlib.eastview.com/browse/doc/3459300 ДИПЛОМАТЫ ВСПОМИНАЮТ. МИР ГЛАЗАМИ ВЕТЕРАНОВ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ]
- ↑ [referat.tver.ru/cat19/referat10717/index.html Скачать реферат СССР — ФРАНЦИЯ. 1962 г.]
- ↑ [poesie.webnet.fr/lesgrandsclassiques/poemes/victor_hugo/a_m_froment_meurice.html Victor HUGO, A M. Froment Meurice]
- ↑ [www.dragkam.ru/kamen/aquamarin.html Изделия и цены на аквамарин] В 1867 году на Всемирной выставке в Париже французский ювелир Фроман-Мерис выставил бюст императора Наполеона III из цельного аквамарина. По легенде, кристалл, из которого был сделан бюст, нашли на границе Китая.
- ↑ [ng.by/ru/issues?art_id=44834 Аквамариновое настроение. В тон мартовским краскам природы первый месяц весны «обрамляют» небесно-голубые самоцветы.]
- ↑ [www.lexpress.fr/informations/et-ils-se-reproduisent_598396.html L’Express, Et ils se reproduisent, par Delanglade Sabine, publié le 16/06/1994, Elevés dans le sérail, leurs enfants reçoivent tous les atouts pour prendre à leur tour les commandes de l’Etat. Ainsi se forment des dynasties.] François Froment-Meurice, conseiller d’Etat, est lui aussi tombé dans l’ENA quand il était petit. Un père, Henri, ambassadeur. Une mère, Gabrielle, deuxième femme sortie de l’ENA en 1949, inspecteur des affaires sociales. Et ça lui a plu! Devinez quelle est la formation de sa femme, Anne, conseiller à la Cour des comptes?… Rien d'étonnant à ce que François invoque aujourd’hui «la force et la nécessité», «la vocation»…
- ↑ [www.salans.com/en-GB/sitecore/Content/Salans/Global/Items/People/F/Froment-Meurice-Francois.aspx Salans : François Froment-Meurice]
- ↑ [www.liberation.fr/france/0101210933-le-lourd-agenda-judiciaire-de-la-droite-une-dizaine-d-affaires-menacent-plusieurs-tenors-du-rpr-a-l-ex-cds Libération, 25/04/1997, Karl LASKE, article " Le lourd agenda judiciaire de la droite. Une dizaine d’affaires menacent plusieurs ténors, du RPR à l’ex-CDS. "] Les sociétés Continent, Castorama, Rallye, Bouygues et Bréguet Construction l’ont alimenté, via des fausses factures d’une société dirigée par François Froment-Meurice, secrétaire général adjoint du CDS, mis en examen en 1995.
- ↑ [www.liberation.fr/societe/0101301063-l-affaire-de-la-caisse-noire-des-centristes-les-comptes-du-cds-devant-la-justice-huit-personnes-sont-poursuivies-pour-des-faits-remontant-a-1992 Libération, 06/12/1999, Renaud LECADRE, article " L’affaire de la caisse noire des centristes. Les comptes du Centre des démocrates sociaux devant la justice. Huit personnes sont poursuivies pour des faits remontant à 1992. «] Une belle brochette de dirigeants centristes comparaît à partir d’aujourd’hui devant la 11ème chambre correctionnelle du tribunal de grande instance de Paris pour abus de confiance et recel: Pierre Méhaignerie, président du CDS de 1982 à 1994, Jacques Barrot, secrétaire général de 1983 à 1991, Bernard Bosson, secrétaire général de 1991 à 1994, François Froment-Meurice, secrétaire général adjoint depuis 1982, ainsi que les trésoriers successifs, Robert Parenty et Albert Kalaydjian. Ne manque que Jean Arthuis, président du comité financier de 1988 à 1989: selon l’ordonnance de renvoi, ses „agissements doivent bénéficier de la loi d’amnistie“.
- ↑ [forums.voila.fr/messages/index/16169/politique-en-taule-.html » En taule ! "] Dans la même affaire M. François Froment-Meurice, conseiller d’Etat, est poursuivi pour infraction à la législation sur les partis politiques, abus de confiance, recel d’abus de biens sociaux, faux et usage de faux. Le procureur ne demande pas de peines. Le 23 février 2000 les politiques du CDS sont condamnés à des peines de huit mois avec sursis (M. le ministre Méhaignerie, M. le ministre Barrot, M. le conseiller d’Etat Froment-Meurice) et quatre mois avec sursis (M. le ministre Bosson), peines amnistiées le 3 août 1995.
- ↑ [www.whoswho.fr/biographie-FROMENT-MEURICE-Anne_217588.html Биография Анны Фроман-Мёрис]
- ↑ [www.legifrance.gouv.fr/affichTexte.do?cidTexte=JORFTEXT000020020329 JORF n°0001 du 1 janvier 2009 page 15, texte n° 5, Décret du 31 décembre 2008 portant promotion et nomination, NOR: PREX0828237D] Premier ministre : Au grade d’officier — Mme Froment-Meurice, née Martinez (Anne-Marie, Thérèse), conseiller maître à la Cour des comptes. Chevalier du 4 octobre 2000
- ↑ [admi.net/jo/20041116/PREX0407745D.html Décret du 15 novembre 2004 portant promotion et nomination NOR : PREX0407745D] Ministère de l'économie, des finances et de l’industrie : Au grade d’officier — Mme Froment-Meurice, née Martinez (Anne-Marie, Thérèse), conseiller maître à la Cour des comptes. Chevalier du 30 janvier 1992
Отрывок, характеризующий Фроман-Мёрис, Анри
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
