Монне, Жан

Жан Омер Мари Габриель Монне фр. Jean Omer Marie Gabriel Monnet
1-й председатель Европейского объединения угля и стали
10 августа1952 — 3 июня1955
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Рене Мейер
заместитель Генерального секретаря Лиги Наций
1920 — 1923
Награды:

Жан Омер Мари Габриель Монне (фр. Jean Omer Marie Gabriel Monnet, 9 ноября 1888, Коньяк, Шаранта, Франция — 16 марта 1979, Париж, Франция) — французский предприниматель и государственный деятель.

Он считается одним из отцов-основателей Европейского союза, его называют «Отцом Европы».

Биография

Жан Монне происходит из династии французских виноторговцев, занимавшихся продажей коньяка. Несколько лет он провёл в Лондоне и США.

Во время Первой мировой войны Монне занимался закупками товаров и вопросами логистики в англо-французской службе по координации снабжения союзников в Лондоне.

С 1920 по 1923 год он был заместителем генерального секретаря Лиги Наций, но затем отошёл от политической жизни и ушёл в семейный бизнес.

В 1939 году Монне вновь инициировал сотрудничество между Францией и Великобританией в преддверии надвигающейся войны с фашистской Германией, постаравшись на основе личного опыта времён Первой мировой войны убедить французов, англичан и американцев в необходимости координировать деятельность по снабжению армий. В результате этой деятельности он был назначен на должность председателя координационного Франко-Английского комитета в Лондоне.

1940—1943 годы Монне провёл в США по поручению Великобритании, разрабатывая план перестройки мирной экономики США на военный лад.

В 1946—1950 годах Монне являлся руководителем французской генеральной комиссии по планированию и разрабатывал программы модернизации французской экономики. В это время у него возникла идея привлечь в западноевропейскую горнодобывающую промышленность бывшего врага — Германию. Выход, предложенный Монне, состоял в создании международной организации, которая поставила бы под свой контроль всё европейское производство угля и стали. Тем самым, с одной стороны, будет обеспечен общий рынок этих товаров, что станет способствовать хозяйственному возрождению Европы, а с другой — ни одно государство не сможет тайно использовать эти ресурсы для военных целей.

После получения согласия от канцлера ФРГ Конрада Адэнауера министр иностранных дел Франции Робер Шуман озвучил идею Монне, ставшую известной позже как «план Шумана», в правительственном заявлении от 9 мая 1950 года.

Монне стал первым председателем созданного при участии нескольких стран «Европейского объединения угля и стали» (ECSC).

ЕОУС начало свою работу в Люксембурге 10 августа 1952 года и стало предшественником Европейской комиссии.

В 1955 после выхода на пенсию и провала его идеи создания Европейского союза обороны (EDC) Монне основал Действительный комитет Соединённых Штатов Европы. Этот комитет, поддержанный рядом политических партий и профсоюзами, стал движущей силой формирования союза европейских государств, включая создание Общего рынка, общеевропейской денежно-кредитной системы, Совета Европы, британское членство в Сообществе, выборы в Европейский Парламент на основе всеобщего избирательного права.

Только в 1975 году в возрасте 87 лет он полностью ушёл на покой, занявшись написанием мемуаров, известных российскому читателю под названием «Реальность и политика».

Награды

На протяжении своей жизни Жан Монне неоднократно был отмечен различными наградами. 2 апреля 1976 года он был объявлен первым почётным гражданином Европы, звание, которого после Монне был удостоен только канцлер Гельмут Коль.

После смерти Монне в 1979 году решением Национального Собрания Франции его останки были перенесены в Пантеон. Изображен на бельгийской почтовой марке 1988 года.

Программа Жана Монне

Европейский совет университетов учредил программу грантов имени Жана Монне университетам и преподавателям всех стран мира для обучения и исследований в сфере европейской интеграции. Отбор проектов на получение гранда проводится посредством ежегодных конкурсов от имени Европейской комиссии по вопросам образования и культуры.

Ссылки

• [www.idelo.ru/264/26.html/ Жан МОННЕ. Отец Европы] (рус.)
• [www.peoples.ru/state/politics/jean_monnet/ Жан Моне] (рус.)
• [www.tusur.ru/ru/news/science.html?path=grant_programs/2008/12/02.html Программа Жан Монне] (рус.)
• [eacea.ec.europa.eu/llp/jean_monnet/jean_monnet_en.php Программа Жан Монне] (англ.)
• [www.schuman.info Инициатор Европы, Шуман или Монне? Декларация Шумана с аналитикой] (англ.)

Отрывок, характеризующий Монне, Жан

15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.