Цонгас, Пол

Пол Цонгас греч. Πολ Τσόνγκας англ. Paul Tsongas<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Сенатор от штата Массачусетс
3 января 1979 года — 2 января 1985 года
Предшественник:	Эдвард Брук
Преемник:	Джон Керри
Член Палаты Представителей США от 5-го избирательного округа штата Массачусетс
3 января 1975 года — 3 января 1979 года
Предшественник:	Пол У. Кронин
Преемник:	Джеймс Шеннон
Рождение:	14 февраля 1941(1941-02-14) Лоуэлл, Массачусетс, США США
Смерть:	18 января 1997(1997-01-18) (55 лет) Лоуэлл, Массачусетс, США США
Отец:	Эфтимиос Йоргос Цонгас
Мать:	Катина Паппас (Панайотопулос)
Супруга:	Ники Цонгас (урожд. Соваж)
Дети:	дочери: Эшли, Катина, Молли
Партия:	Демократическая партия
Образование:	Дартмутский колледж (B.A.), Йельская школа права (J.D.), Гарвардская Школа Кеннеди (M.P.P.)

Пол Эфти́миос Цо́нгас (греч. Πολ Ευθύμιος Τσόνγκας, англ. Paul Efthemios Tsongas; 14 февраля 1941 — 18 января 1997, Лоуэлл, Массачусетс, США) — американский политик-демократ греческого происхождения, член Палаты представителей США от 5-го избирательного округа штата Массачусетс (1975—1979), сенатор от штата Массачусетс (1979—1985). Также занимал политические посты на местном уровне. Выдвигал свою кандидатуру от Демократической партии на президентских выборах 1992 года. Был членом Американо-греческого прогрессивного просветительского союза.

Ранние годы

Родился 14 февраля 1941 года в Лоуэлле (Массачусетс, США) вместе со своей сестрой-близнецом Талией в некогда рабочей греческой семье, приехавшей в Лоуэлл и владевшей здесь очень успешным бизнесом в сфере химической чистки. Отец Пола, Эфтимиос Йоргос Цонгас, был родом из Греции, а мать Катина (урожд. Паппас, первоначально Панайотопулос) — американка, также греческого происхождения.

В 1962 году окончил Дартмутский колледж со степенью бакалавра гуманитарных наук в области экономики, а затем Йельскую школу права и Гарвардскую Школу Кеннеди при Гарвардском университете, после чего поселился в Лоуэлле.

В 1962—1964 гг. работал волонтёром в Корпусе мира в Эфиопии, а также в 1967—1968 гг. страновым директором Корпуса мира в Вест-Индии.

В 1967 году, работая помощником конгрессмена Ф. Брэдфорда Морзе, Цонгас познакомился с Ники Соваж, проводившей лето в Арлингтоне (Вирджиния). Они поженились в 1969 году и имели трёх дочерей: Эшли, Катина и Молли.

Политическая карьера

В политической жизни США начал участвовать с 1969 года, будучи избранным в качестве члена муниципального совета Лоуэлла, в котором он служил в течение двух сроков подряд. Затем занимал должность окружного комиссара Мидлсекса (Массачусетс).

В 1974 году выставлял свою кандидатуру на выборах в Палату представителей США от 5-го округа, в состав которого входил город Лоуэлл. За всё время существования округа только три члена Демократической партии избирались от него в Палату представителей, в то время как он находился под управлением республиканцев непрерывно, начиная с 1895 года. Однако на этих выборах, после Уотергейтского скандала, Цонгас одержал победу над занимавшим данный пост в течение одного срока республиканцем Полом У. Кронином, обогнав последнего на 21 пункт. Вместе с Кристофером Доддом стал первым бывшим волонтёром Корпуса мира, избранным в Палату представителей США.

В 1976 году был переизбран на эту же должность, став первым демократом, представляющим 5-й округ более одного срока.

В 1978 году, становясь всё более популярным и имея хорошую репутацию в штате Массачусетс, баллотировался и был избран в Сенат США, одержав верх над действующим сенатором, республиканцем Эдвардом Бруком, опередив его на 10 пунктов. Был первым бывшим волонтёром Корпуса мира, избранным в Сенат США.

В 1983 году у Цонгаса была диагностирована неходжкинская лимфома, а в 1984 году он объявил о своём уходе из Сената. Его место занял коллега по партии, кандидат в Президенты США на выборах 2004 года и будущий государственный секретарь США (с 2013 года) Джон Керри.

В 1986 году Цонгасу провели операцию по трансплантации костного мозга с целью излечения болезни.

В 1991 году он получил заверение врачей о хорошем состоянии своего здоровья, после чего вернулся в политику.

В 1992 году выдвинул свою кандидатуру от Демократической партии на президентских выборах, потерпев на них поражение. До избирательной кампании 1992 года никогда не проигрывал выборы. В период праймериз, другой американский грек, миллиардер Джон Кациматидис выделил $150 000 на поддержку избирательной кампани Цонгаса.

Политические взгляды

В целом оценивался как социальный либерал и умеренный экономический либерал.

Был особенно известен своими усилиями в Конгрессе США в поддержку сохранения историко-культурного наследия и охраны окружающей среды, с одной стороны, и поддерживающей бизнес экономической политикой — с другой.

Будучи членом Палаты представителей США, сыграл главную роль в создании Национального исторического парка в Лоуэлле (см. Национальный парк), а также в основании или расширении ряда других территорий системы национальных парков США.

Сыграл столь же ключевую роль позже в Сенате, работая в тесном контакте с министром внутренних дел США Сесилом Эндрюсом, в успешном проведении имевшего серьёзное значение «Закона об охране земель национального интереса на Аляске» (1980), рассмотрение проекта которого было безнадёжно заблокировано в Сенате с тех пор, как он был принят Палатой представителей в 1978 году.

В вопросах бизнеса и экономики Цонгас сосредоточился, в частности, на проблеме дефицита федерального бюджета, которую он продолжал отстаивать даже после того, как его президентская избирательная кампания завершилась, став соучредителем группы «Concord Coalition».

Цонгас был подвергнут критике своими оппонентами за рейганомический, близкий к республиканцам стиль ведения политики. Ежедневная газета «Boston Herald» отметила, что его политическая философия имела «значительно больше общего» с республиканцем Миттом Ромни (отдавшим свой голос за Цонгаса во время президентских праймериз 1992 года), нежели с традиционными демократами Массачусетса, такими как Тед Кеннеди.

В середине 1980-х годов Цонгас шокировал многих членов организации «Американцы за демократическое действие», являющейся приверженцем прогрессивной политики, своим заявлением о том, что они должны уделять больше внимания экономическому росту, чем перераспределению богатств.

После завершения карьеры

В конце 1994 года Цонгас ненадолго возглавил усилия по созданию третьей партии с тем, чтобы в дальнейшем передать её кому-то с «моральным авторитетом», намекая на генерала Колина Пауэлла в качестве претендента на эту роль. К тому времени Цонгас считался «самым популярным политическим деятелем в штате Массачусетс».

Несколько лет спустя у него случился рецидив неходжкинской лимфомы.

Умер 18 января 1997 года в Лоуэлле от пневмонии и печёночной недостаточности в возрасте 55 лет. Похоронен на городском кладбище на улице Нэппа на участке с видом на реку Конкорд.

Память

27 января 1998 года в Лоуэлле был открыт многоцелевой объект «Tsongas Arena» (с 2010 года — «Tsongas Center»), посвящённый памяти Пола Цонгаса.

На дополнительных выборах, состоявшихся 16 октября 2007 года, его вдова Ники Цонгас была избрана членом Палаты представителей США от 5-го избирательного округа штата Массачусетс, заняв должность, которая когда-то принадлежала её покойному супругу.

«Preservation Massachusetts», общештатная некомерческая организация по охране памятников истории и культуры Массачусетса, учредила ежегодную Премию Пола Цонгаса (Paul Tsongas Award), вручаемую реставраторам штата.

Ссылки

• [uml.beta.libguides.com/tsongas Paul Tsongas Congressional Collection, University of Massachusetts Lowell Libraries]
• [peacecorpsonline.org/messages/messages/467/2021019.html Peace Corps bio. of Paul Tsongas]
• [www.concordcoalition.org/board/bios/tsongas.html Concord Coalition bio. of Paul Tsongas]
• [youtube.com/watch?v=adYcBi0Yp-o Tsongas's campaign TV ad] на YouTube
• [web.archive.org/20100107130751/dodd.senate.gov/press/Speeches/105_97/0128.htm Sen. Christopher Dodd's Tribute to Sen. Paul Tsongas (Senate — January 28, 1997)] на Wayback Machine (от 7 января 2010)
• [www.depauw.edu/news/index.asp?id=13994 Ubben Lecture at DePauw University]
• [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=10342 Burial site of Paul Tsongas at Find A Grave]
• [www.c-span.org/person/?paultsongas Appearances] on C-SPAN

Литература

• Paul Tsongas. 1984. Heading Home. New York: Alfred A. Knopf. ISBN 0-394-54130-8.

Отрывок, характеризующий Цонгас, Пол

– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.