Черчилль, Джек

Джек Черчилль
англ. Jack Churchill
Прозвище	Джек, Безумный Джек, Вояка Джек Черчилль
Дата рождения	16 сентября 1906(1906-09-16)
Место рождения	Гонконг
Дата смерти	8 марта 1996(1996-03-08) (89 лет)
Место смерти	Суррей
Принадлежность	Великобритания Великобритания
Род войск	коммандос
Годы службы	1926—1936 1939—1959
Звание	подполковник
Часть	No. 2 Commando No. 3 Commando No. 40 Commando
Сражения/войны	Вторая мировая война
Награды и премии

Джек Черчилль (полное имя Джон Малькольм Торп Флеминг Черчилль — англ. John Malcolm Thorpe Fleming Churchill; 16 сентября 1906, Гонконг — 8 марта 1996, Суррей) — подполковник, кавалер орденов «За выдающиеся заслуги» и Военного креста. Известен тем, что во время Второй мировой войны ходил в бой, вооружившись английским длинным луком со стрелами и шотландским палашом. Его любимое высказывание: «Любой офицер, идущий в бой без меча, вооружён неправильно» (англ. Any officer who goes into action without his sword is improperly armed).

Личная жизнь

Родился в Гонконге в семье англичан, образование получил в колледже короля Вильгельма на острове Мэн. В 1926 году Черчилль закончил Королевскую военную академию в Сандхёрсте, после чего поступил на службу в Манчестерский полк в Бирме. В запас уволился в 1936 году и устроился на работу редактором газеты. Благодаря умению стрелять из лука и играть на волынке в 1924 году снялся в небольшой роли в фильме «Багдадский вор». В 1939 году выступал в Осло за Великобританию на чемпионате мира по стрельбе из лука.

Вторая мировая война

С началом Второй мировой войны, после оккупации Польши, Черчилль вернулся в армию. В мае 1940 года со своим подразделением Манчестерского полка напал из засады на немецкий патруль близ Л'Эпинет, Франция. Черчилль дал сигнал к атаке, застрелив вражеского фельдфебеля из лука, став, таким образом, единственным известным британским солдатом, застрелившим противника из лука в ходе войны. После боёв в Дюнкерке Черчилль пошёл добровольцем в коммандос, не зная об этом подразделении ничего, а только потому, что его название звучало устрашающе.

Черчилль был заместителем командира коммандос в операции специальных подразделений британских вооружённых сил «Стрельба из лука» на захваченном Германией норвежском острове Вогсёй 27 декабря 1941 года. Джек вырвался вперёд, как только десантное судно опустило пандус, и, прежде чем бросить гранату, сыграл мелодию на волынке. За героизм, проявленный в этой операции, и спасение раненого британского офицера Черчилль был награждён Военным крестом.

В июле 1943 года в качестве командира он руководил высадкой коммандос в Катании на Сицилии в своём излюбленном виде — с шотландским палашом на поясе, луком и стрелами на плече и волынкой под мышкой. В таком же виде он руководил высадкой десанта в Салерно. После получения приказа захватить немецкий наблюдательный пост возле города Ла-Молина, контролирующий проход, ведущий к плацдарму Салерно, возглавил атаку. Бойцы 41-го подразделения коммандос проникли в город. Черчилль лично взял в плен 42 солдата противника и, нагрузив их трофейным оружием, включая винтовки и миномёты, доставил в английский лагерь. За проведение операции в Салерно он был награждён орденом «За выдающиеся заслуги».

В 1944 году он руководил подразделением коммандос в Югославии, где они помогали партизанам Иосипа Броз Тито на Адриатическом острове Вис. В мае ему было приказано совершить нападение на оккупированный немцами остров Брач. Он организовал разношёрстную армию, состоявшую из 1500 партизан, 43-го подразделения коммандос и небольшого отряда из 40-го подразделения. Высадка прошла успешно, но позже, столкнувшись с ожесточённым сопротивлением противника, партизаны решили отложить нападение на сутки. По сигналу волынки Черчилля остальные коммандос вступили в бой. На следующее утро 43-е подразделение атаковало противника с флангов, а отряд из 40-го — с фронта. Партизаны остались на месте высадки. Коммандос попали под сильный миномётный обстрел, и только Черчиллю и ещё шести бойцам удалось добраться до цели. Черчилль продолжал играть на волынке мелодию «Неужели вы уже не вернётесь». В конце концов он, единственный оставшийся в живых, был без сознания захвачен в плен. Позже он был доставлен на самолёте в Берлин для допроса, поскольку из-за фамилии его посчитали родственником премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Выходя из самолёта, Черчилль сумел устроить на борту пожар с помощью куска газеты и огарка свечи. Немецким же офицерам он объяснил причину пожара курением одного из пилотов. Через некоторое время он был отправлен в концентрационный лагерь Заксенхаузен.

В сентябре 1944 года он вместе с офицером Королевских ВВС совершил побег из концлагеря. Вдвоём они попытались пробраться к побережью Балтийского моря, но были пойманы недалеко от города Ростока, в нескольких километрах от моря. В конце апреля 1945 года Черчилль и около 140 других известных заключённых концлагеря были переведены в Тироль под охрану войск СС. Делегация заключённых связалась с немецкими офицерами и сообщила, что они опасаются, что их могут казнить. Воинская часть под командованием капитана Вихарда фон Альфенслебена встала на сторону заключённых. Заключённые были выведены из лагеря и отпущены. После ухода от немцев Черчилль прошёл 150 километров до Вероны, Италия, где он встретился с американскими войсками.

Поскольку на Тихом океане боевые действия ещё продолжалась, Черчилль был направлен в Бирму, где в то время шли крупные бои на суше с Японией. Но к тому времени, когда он достиг Индии, Япония капитулировала. Черчилль выразил недовольство этим событием словами: «Если бы не эти проклятые янки, мы могли бы воевать ещё 10 лет», имея в виду атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки.

После войны

В 1946 году благодаря своему партнёру по гребле Роберту Тейлору был приглашён кинокомпанией «20th Century Fox» для участия в съёмках фильма «Айвенго» в эпизодической роли лучника, стрелявшего со стен Уорикского замка.

После окончания Второй мировой войны Черчилль освоил прыжки с парашютом как служащий полка Сифортских горцев, а затем отправился в Палестину в качестве заместителя командира 1-го пехотного батальона Лёгкого пехотного полка горцев. Весной 1948 года, незадолго до окончания британского присутствия в регионе, Черчилль был вовлечён в ещё один конфликт. Вместе с двенадцатью своими солдатами он попытался помочь медицинскому конвою в Хадассу, на который напали несколько сот арабов. После резни он координировал эвакуацию 700 еврейских врачей, студентов и пациентов из больницы Хадассы в кампус Еврейского университета на горе Скопус в Иерусалиме.

В последующие годы Черчилль служил инструктором в воздушно-десантной школе в Австралии, где он стал страстным поклонником сёрфинга. Вернувшись в Англию, он стал первым человеком, катавшимся на сёрфинге на приливной волне реки Северн.

Из армии ушёл в отставку в 1959 году с двумя наградами. Умер в 1996 году в Суррее.

Семья

8 марта 1941 года Черчилль женился на Розамунд Маргарет Денни, которая родила ему двоих сыновей. Малькольм Джон Лесли Черчилль родился 11 ноября 1942 года и Родни Алистер Гладстон Черчилль — 4 июля 1947 года.

Литература

• John Parker. Commandos: The inside story of Britain's most elite fighting force. — London: Bounty Books, 2000. — ISBN 0-7537-1292-X.
• Paul Kirchner. More of the Deadliest Men Who Ever Lived. — Paladin Press, 2009. — ISBN 978-1-58160-690-4.

Отрывок, характеризующий Черчилль, Джек

– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.