Шин (буква арабского алфавита)

Арабский алфавит
ﺍ	Алиф	ﺽ	Дад
ﺏ	Ба	ﻁ	Т̇а
ﺕ	Та	ﻅ	За
ﺙ	Са	ﻉ	Айн
ﺝ	Джим	ﻍ	Гайн
ﺡ	Ха	ﻑ	Фа
ﺥ	Х̇а	ﻕ	К̣аф
ﺩ	Даль	ﻙ	Кяф
ﺫ	Заль	ﻝ	Лям
ﺭ	Ра	ﻡ	Мим
ﺯ	Зайн	ﻥ	Нун
ﺱ	Син	ﻩ	Х̈а
ﺵ	Шин	ﻭ	Вав
ﺹ	Сад	ﻱ	Йа
Дополнительные буквы
لا	Лям-алиф	ال	Алиф-лям
آ	Алиф мадда	ﺀ	Хамза
ﻯ	Алиф максура	ﭬ	Ве
ﺓ	Та марбута
Диакритические знаки
َ	Фатха	ِ	Дамма
َُ	Кясра	ِّ	Шадда
َْ	Сукун
Викисклад Викицитатник

Шин (араб. شين‎) — тринадцатая буква арабского алфавита. Используется для обозначения звука «ш». Шин относится к солнечным буквам.

Соединение

Стоящая в конце слова Шин пишется, как ـش; в середине как ـشـ и в начале слова — شـ.

Формы буквы Шин (араб. ش‎)
ـش	ـشـ	شـ	ش
в конце	в середине	в начале	обособленно

Абджадия

Букве соответствует число 300.

Произношение

Шин — Ш мягкого оттенка (шь)

Согласный ш является переднеязычным шумным щелевым глухим звуком. При его произнесении между кончиком языка и альвеолами образуется щель, через которую проходит выдыхаемый воздух; средняя часть спинки языка слегка поднимается к твердому нёбу, что придает этому звуку оттенок мягкости. Арабский ш мягче русского ш; он звучит почти как шь.

Отличие в артикуляции арабского и русского ш состоит в том, что при произнесении русского ш к нёбу поднимается не средняя часть спинки языка, как это имеет место в арабском языке, а задняя; кончик языка приподнимается по направлению к альвеолам. При русском ш средняя часть языка имеет не выпуклую форму, а вогнута вовнутрь. Кроме того, при произнесении арабского ш уголки губ несколько оттягиваются назад,

Юшманов Н. В. отметил одним словом (в конце 36 параграфе книги «Грамматика литературного арабского языка»), что Шин отличается от звука Дад своей «шипящестью» — التفشي

Ибн Аби Талиб аль-Кайси более точно охарактеризовал это свойство как: «полнообъемное заполнение потоком воздуха полости рта (между языком и верхним нёбом) при произнесении этого звука».

Все это происходит потому, что звук Шин сочетает в себе два свойства:

1) глухость (с придыханием, негромким, еле заметным шепотом) الهمس

и

2) фрикативность (то есть звук придувной, слабый и рыхлый) الرخاوة

Примечания

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Шин (буква арабского алфавита)

Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.