Kingdom Hearts coded

Kingdom Hearts coded
Официальный логотип игры
Разработчики	Square Enix </br> h.a.n.d. (NDS)
Издатели	Square Enix </br> Disney Interactive
Создатели Руководители Тэцуя Номура </br> Хадзимэ Табата Продюсер Патрик Чен Геймдизайнер Тэцуя Номура Сценаристы Тэцуя Номура </br> Дайсукэ Ватанабэ Художник Тэцуя Номура Композитор Ёко Симомура
Часть серии	Kingdom Hearts
Даты выпуска	DoCoMo: 18 ноября 2008 года Нулевой эпизод 18 ноября 2008 года Эпизод 1 3 июня 2009 года Эпизод 2 8 июля 2009 года Эпизод 3 5 августа 2009 года Эпизод 4 17 сентября 2009 года Эпизод 5 15 октября 2009 года Эпизод 6 26 ноября 2009 года Эпизод 7 26 декабря 2009 года Эпизод 8 28 января 2010 года Nintendo DS: 7 октября 2010 года 7 октября 2010 года 11 января 2011 года 13 января 2011 года 14 января 2011 года
Жанр	Экшн-РПГ</br> Головоломка
Возрастные рейтинги	ACB: PG — Parental Guidence CERO: A ESRB: E10+ — Everyone 10+ PEGI: 12+ USK: 6+
Носители	Цифровая дистрибуция Nintendo DS Game Card
Платформы	Мобильный телефон Nintendo DS
Игровой движок	Движок 358/2 Days (Re:coded)
Режим игры	Однопользовательская игра </br> Многопользовательская игра (NDS)
Сайт	[www.square-enix.co.jp/kingdom/coded/ Официальный сайт]

Kingdom Hearts coded (яп. キングダム ハーツ コーデッド Кингудаму Ха:цу Кодэддо) — экшн-РПГ с элементами головоломки, разработанная Square Enix для мобильных телефонов японского оператора DoCoMo. Kingdom Hearts coded является четвёртой игрой в серии игр Kingdom Hearts, а её события разворачиваются после Kingdom Hearts II. Сверчок Джимини находит в своём дневнике запись, которая появилась непонятно откуда. Король Микки преобразовывает журнал в киберпространство и с помощью цифровой копии Соры, главного героя серии Kingdom Hearts, пытается выяснить, откуда эта надпись и что она означает.

Игра состоит из девяти эпизодов, «нулевой» вышел 18 ноября 2008 года, эпизод 1 — 3 июня 2009 года. Остальные эпизоды выходили на протяжении 2009 года, и только последний, восьмой, стал доступным для загрузки 28 января 2010 года. Игра вышла только в Японии, однако в 2010 году был выпущен её ремейк для портативной игровой консоли Nintendo DS под названием Kingdom Hearts Re:coded, который в 2011 году был издан и на Западе.

Игровой процесс

Kingdom Hearts coded сочетает в себе элементы как экшн-РПГ, так и головоломки. Боевая система игры сходна с теми, что в предыдущих играх серии, однако в coded также присутствуют элементы платформера, а также множество мини-игр. Графика в игре трёхмерная, но персонажи выполнены в виде спрайтов. На некоторых этапах есть красно-чёрные блоки, которые называются «багами». Управляя главным героем Сорой, нужно уничтожать или перемещать эти блоки, чтобы продвигаться дальше по сюжету, зачастую на уничтожении блоков основаны многие головоломки на различных уровнях.

Сюжет

Игровая вселенная

Действие Kingdom Hearts coded происходит в Замке Дисней (яп. ディズニーキャッスル дидзуни: кяссуру, англ. Disney Castle) после событий Kingdom Hearts II. Большая часть сюжета происходит внутри виртуальной копии миров из первой Kingdom Hearts. Из диснеевских миров присутствуют Аграба (яп. アグラバー агураба:, англ. Agrabah) из «Аладдина», Олимпийский Колизей (яп. オリンポスコロシアム оримпосу коросиаму, англ. Olympus Coliseum) из «Геркулеса» и Страна чудес (яп. ワンダーランド ванда:рандо, англ. Wonderland) из «Алисы в Стране чудес». Из оригинальных миров есть Острова Судьбы (яп. デスティニーアイランド дэсутини: айрандо, англ. Destiny Islands), Перекрёстный город, Пустой Бастион (яп. ホロウバスティオン Хороу Басутион, англ. Hollow Bastion), а также Замок Забвения (яп. 忘却の城 бо:кяку но сиро, англ. Castle Oblivion) из Kingdom Hearts: Chain of Memories, являющийся последним миром .

Персонажи

Игрок управляет виртуальной копией Соры, созданного на основе записей из дневника сверчка Джимини. Так как антураж coded основан на первой игре серии, виртуальный Сора выглядит, как он выглядел в первой части. Важную роль играют виртуальные копии Рику (яп. リク, англ. Riku), Намине (яп. ナミネ наминэ, англ. Naminé) и Роксаса (яп. ロクサス Рокусасу, англ. Roxas). Как и в других играх серии, в данной игре присутствуют как диснеевские персонажи, так и персонажи серии Final Fantasy, что появлялись в первой игре серии. Из диснеевских немаловажны для сюжета Король Микки, Плуто, Дональд Дак, Гуфи и сверчок Джимини. Главными противниками в игре являются баги, которые искажают данные из дневника Джимини, и Бессердечный Соры, появлявшийся в первой игре, а также Малефисента и Пит.

История

После событий Kingdom Hearts II сверчок Джимини перечитывает свой дневник, в котором он описывал всё, что случилось с Сорой в Kingdom Hearts, Kingdom Hearts: Chain of Memories и Kingdom Hearts II, и находит там запись, которую он не писал: «Мы должны вернуться и прекратить их страдания». Джимини рассказывает об этом Королю Микки, и тот преобразовывает данные из дневника, чтобы понять, что эта запись значит, но обнаруживает, что киберпространство, созданное на основе данных дневника, полно багов, принявших облик красно-чёрных блоков и Бессердечных. Король приказывает виртуальной копии Соры уничтожать баги и Бессердечных.

Пока виртуальный Сора выполняет задание, Микки, Джимини, Гуфи и Дональд попадают в киберпространство. Как выяснилось, это сделали неиспорченные данные дневника, которые приняли форму виртуального Рику, чтобы помочь виртуальному Соре очистить данные от багов. Герои узнают, что Малефисента и Пит также проникли в виртуальный мир. Они уничтожают Ключ-Клинок виртуального Соры и похищают виртуального Рику, но виртуальный Сора продолжает свою миссию при помощи Гуфи и Дональда. Пит натравляет на виртуального Сору виртуального Рику, заражённого багами, но Сора его побеждает. Тут он узнаёт, что это приведёт к тому, что данные дневника вернутся в первоначальное состояние и снова будут заражены багами, и воспоминания виртуального Соры будут стёрты. Процесс очистки от багов активирует баг, который и является причиной искажения данных в киберпространстве: он принимает облик Бессердечного Соры. Виртуальный сора уничтожает его до того момента, как теряет свои воспоминания, а виртуальный Рику перемещает Микки, Джимини, Гуфи и Дональда, а также Пита и Малефисенту обратно в реальный мир.

Когда дневник полностью очищен от багов, виртуальный Рику открывает героям доступ к виртуальному Замку Забвения, который связан непосредственно с загадочной записью. Король Микки посылает туда перезапущенного виртуального Сору, где тот сражается с виртуальной копией Роксаса. После победы над виртуальным Роксасом Сора проходит в конец Замка Забвения. Вместе с Королём Микки они встречают там виртуальную Намине. Как выясняется, это Намине оставила эту запись: когда она восстанавливала память Соры, она обнаружила его связь с тремя людьми, с Вентусом (яп. ヴェントゥス Вэнтусу, англ. Ventus), Аквой (яп. アクア Акуа, англ. Aqua) и Террой (яп. テラ Тэра, англ. Terra), а баги были побочным эффектом её вмешательства в дневник. Перед тем, как виртуальная Намине исчезает, она объясняет, что настоящий Сора должен их спасти. Король Микки возвращается в Замок Дисней и пишет Соре, Рику и Каири письмо, содержимое которого не было показано в Kingdom Hearts II. В нём он рассказывает о Вентусе, Акве и Терре, и о том, что они нуждаются в помощи Соры.

В секретной концовке из Re:coded Микки рассказывает о том, что он узнал Йену Сиду. Йен Сид рассуждает о том, где могут быть Вентус, Аква и Терра, а затем обсуждают уничтожение Ансема Искателя Тьмы (яп. 闇の探求者 アンセム ями но танкю:ся ансэму, Ansem, Seeker of Darkness) — Бессердечного Ксеханорта — и Ксемнаса (яп. ゼムナス Дзэмунасу, англ. Xemnas) — Несуществующего Ксеханорта. Йен Сид приходит к выводу, раз Бессердечный и Несуществующий Ксеханорта (яп. ゼアノート Дзэано:то, англ. Xehanort) уничтожены, то Мастер Ксеханорт возродился, а затем приказывает Микки найти Сору и Рику, чтобы они прошли экзамен на звание Мастера Ключ-Клинка.

История разработки

В 2007 году Тэцуя Номура выразил интерес в разработке игры серии для портативной игровой консоли, и сообщил, что намерен изменить игровой процесс в данной игре. Автором изначальной концепции игры был Номура: он хотел, чтобы, играя в неё, фанаты чувствовали себя, «как на площадке для игр». Хадзимэ Табата, также руководивший разработкой этой игры, счёл, то изначальная концепция игры просто ужасна, но всё же интересна. Графика Kingdom Hearts coded была сделана трёхмерной, а персонажи — двухмерными: это было сделано специально, чтобы игра шла на многих телефонах, и, таким образом, могла бы получить успех за рубежом. Ранние скриншоты были широкоформатными, по мнению разработчиков, телефоны будущего будут именно такими.

Руководителями Kingdom Hearts coded были Тэцуя Номура и Хадзимэ Табата, при разработке игры Square Enix сотрудничала с Disney Internet Group. Coded была анонсирована одновременно с Kingdom Hearts Birth by Sleep и Kingdom Hearts 358/2 Days на игровой выставке Tokyo Game Show в сентябре 2007 года, где в кинотеатре, где было запрещено фотографировать, был показан первый трейлер. Другие трейлеры были показаны на Jump Festa 2008 в декабре 2007 года и на выставке DKΣ3713 в августе 2008 года. Новые трейлеры были показаны на Tokyo Game Show в октябре 2008 and и Jump Festa 2009 в декабре 2008 года, на них же была доступна демо-версия игры Ранние трейлеры показывали в основном игровой процесс coded, а более поздние сосредотачивались на сюжете.

Coded распространялась, будучи предустановленной на телефон японского оператора Docomo PRIME Series «P-01A». Так как многие мобильные игры бесплатны, Номура подумал, что стоит распространять данную игру иным путём, которого ещё не было в игровой индустрии, и, таким образом, занять свободную нишу.

Re:coded

В мае 2010 года Фил Снайдер, озвучивающий сверчка Джимини после смерти Эдди Кэрролла, написал на своём официальном сайте, что он участвует в озвучивании ещё не анонсированной Kingdom Hearts Re:coded; пошли слухи, что должен выйти ремейк coded наподобие того, как Kingdom Hearts Re:Chain of Memories стала ремейком Kingdom Hearts: Chain of Memories для PlayStation 2. Игра была анонсирована позже, на игровой выставке E3 2010, было объявлено, что ремейк выйдет на Nintendo DS. Её разработкой занималась компания h.a.n.d. совместно со Square Enix, и, в отличие от оригинала, Re:coded вышла за пределами Японии и содержит в себе все эпизоды оригинальной игры. Игровой процесс был полностью переработан, однако сюжет был оставлен нетронутым. Тем не менее, было добавлено больше сюжетных сцен, а также секретная концовка. Было добавлено много отсылок к грядущей Kingdom Hearts 3D: Dream Drop Distance. Элементы игрового процесса были позаимствованы из Kingdom Hearts 358/2 Days и Kingdom Hearts Birth by Sleep, а также из оригинальной coded.

Отзывы и популярность

Re:coded
Рейтинг на основании нескольких рецензий
Агрегатор	Оценка
GameRankings	70,18 %
Metacritic	66/100
Иноязычные издания
Издание	Оценка
1UP.com	B+
Famitsu	36/40
Game Informer	6,75/10
GameSpot	6,5/10
IGN	8/10
Nintendo Power	80 %
ONM	79 %

До выхода coded 1UP.com одобрительно отзывался о графическом исполнении и масштабе данной игры, сочтя, что графика сравнима с той, что в играх для и PlayStation Portable, и подытожил, что coded является верным признаком превращения мобильных игр «в полноценные». В другом обзоре сайт отмечал, что игра заслуживает внимание геймеров.

Так как оригинальная coded не вышла за пределами Японии, то достаточное освещение в западной игровой прессе получил только её ремейк. Re:coded получила неоднозначные отзывы, и её оценили хуже всех игр серии. Средний балл на Game Rankings составляет 70,18 %, и 66/200 на Metacritic. IGN дал игре оценку 8/10, одобрительно высказавшись о разнообразном игровом процессе и графике, но раскритиковав сюжет и его подачу в виде статичных изображений c текстовыми репликами. GameSpot оценил Re:coded в 6,5/10, утверждая, что скучный сюжет портит от неё впечатление, а также тот факт, что прохождение каждого мира слишком короткое, впрочем, положительно оценив боевую систему. Game Informer решил, что игра достойна 6,75/10, и прокомментировал что её можно пропустить, и глубина серии от неё не меняется. Official Nintendo Magazine сообщал, что игра напоминает 358/2 Days, и высказал мнение, что игра не так уж и плоха, особенно если учесть, что изначально она была на мобильный телефон. Критике подверглось управление камерой. 1UP.com высказал мнение, что данная игра привносит в игровой процесс Kingdom Hearts множество интересных нововведений, и счёл, что сюжет, даже по меркам серии, «смехотворен», впрочем, поставив игре оценку B+.

Ссылки

• [www.square-enix.co.jp/kingdom/coded/ Официальный японский сайт Kingdom Hearts coded] (яп.)
• [www.square-enix.co.jp/kingdom/recoded/ Официальный японский сайт Kingdom Hearts Re:coded] (яп.)
• [kingdomheartsrecoded.com/ Официальный американский и европейский сайт Kingdom Hearts Re:coded'] (англ.)
• Kingdom Hearts coded (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Kingdom Hearts coded

– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.