Лиственница европейская
| Лиственница европейская | ||||||||||
 Общий вид взрослого растения | ||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Международное научное название | ||||||||||
| Синонимы | ||||||||||
| ||||||||||
| Охранный статус | ||||||||||
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/42309 42309 ] | ||||||||||
| ||||||||||
Ли́ственница европе́йская, или Лиственница опада́ющая (лат. Lárix decídua) — вид хвойных деревьев из рода Лиственница (Larix) семейства Сосновые (Pinaceae).
Содержание
Распространение и экология
Распространена в хвойных и смешанных лесах Западной и Центральной Европы, доходя на востоке до Карпат. В пределах естественного ареала лиственница европейская занимает главным образом горные местообитания в Альпах и Карпатах, располагаясь в основном на высотах между 1000 и 2500 м над уровнем моря, в предгорьях местами спускается до 300 м, поднимается в альпийский пояс, доходя до альпийских криволесий. В верхней зоне встречается в смеси с европейским кедром (Pinus cembra) и сосной горной (Pinus mugo), ниже — с елью обыкновенной (Picea abies), пихтой белой (Abies alba), буком лесным (Fagus sylvatica) и другими породами. В подлеске частыми спутниками являются рододендрон жёстковолосистый (Rhododendron hirsutum), рододендрон ржавый (Rhododendron ferrugineum), Rhododendron ehamaecystus, можжевельник обыкновенный (Juniperus communis), виды рода Вакциниум (Vaccinium) и другие растения.
| ||||||||||
Ботаническая иллюстрация из книги «Köhler’s Medizinal-Pflanzen», 1887
| ||||||||||
Заболачивания не выносит, очень светолюбива. К горным породам и почвам не требовательна; успешно растёт на известковых, кристаллических, сланцевых породах, на подзолистых, чернозёмных и неразвитых почвах. Лучший рост на суглинистых умеренно-влажных и мощных почвах.
Эта лиственница отличается долговечностью, доживает до 500 и более лет. Отдельные экземпляры достигают высоты 50 м и более.
Ботаническое описание
Лиственница европейская — дерево достигающее в высоту 30—40 (до 50) м при диаметре ствола 80—100 (до 150) см. Крона конусовидной или неправильной формы. Кора на взрослых стволах продольно-трещиноватая, бурая или серо-бурая, во внутренних слоях красно-бурая, толщиной 2—4 см; на молодых побегах серовато-желтоватая, голая. Корневая система глубинная, обеспечивающая полную ветроустойчивость; на молодых тонких корнях часто эктотрофная микориза.
Почки верхушечные мелкие, шаровидные, боковые — полушаровидные, голые. Хвоя в пучках по 20—40 (до 65) штук, светло-зелёная, часто с сизоватым налётом, узко-линейные, мягкие, длиной 10—40 мм, шириной 0,6—1,6 мм.
Мужские колоски яйцевидно-шаровидные, жёлтые; женские — яйцевидно-цилиндрические, длиной 10—18 мм, чаще пурпурные, реже розовые, зеленовато-белые, зелёные или жёлтые. У одиночных растений впервые появляются на 10—20-м году, в насаждении на 30—35-м году жизни. Цветут одновременно с распусканием хвои.
Шишки яйцевидно-конические или продолговато-яйцевидные, молодые пурпурные, зрелые буроватые, длиной 2—4 (до 6) см, диаметром 2—2,4 см, состоят из 45—70 чешуек, расположенных в 6—8 рядов. Семенные чешуйки кожистые, овально-округлые, голые или с редким опушением, слабо наружу выпуклые; кроющие чешуйки овальные, с длинным остроконечием, выступающим из-за семенных чешуек. Раскрываются весной следующего года и опадают через 3—5 (до 10) лет, часто вместе с отмиранием побегов. Шишки часто прорастают новым зелёным побегом. Семена обратно-овальные, длиной 3—4 мм; крыло тонкое, яйцевидно-полукруглое, длиной 9—11 мм. В 1 кг 125—135 тысяч семян; 1000 штук весят 4,7—6,5 г. Плодоносит через 3—5 лет.
 |
 |
 |
| |||||||
Слева направо:
Молодая хвоя. Зрелая хвоя. Молодая шишка. Зрелая шишка | ||||||||||
| ||||||||||
Бонсай
| ||||||||||
Значение и применение
Древесина смолистая, твёрдая, хорошо противостоящая гниению; особенно ценится красное ядро, как строительный материал для водных сооружений, парников и других сооружений.
В культуре по всей Европе с XVII века, разводится как декоративная и лесная порода. Преуспевает в горах Шотландии. В Швеции в росте конкурирует с лиственницей сибирской (Larix sibirica). В России разводится как декоративное растение с середины XVIII века, как лесное — с середины XIX века.
Используется как растения для бонсая.
Классификация
Таксономия
Вид Лиственница европейская входит в род Лиственница (Larix) семейства Сосновые (Pinaceae) порядка Сосновые (Pinales)[2].
| ещё 6 семейств | ещё 11 видов | ||||||||||||
| порядок Сосновые | род Лиственница | ||||||||||||
| отдел Хвойные | семейство Сосновые | вид Лиственница европейская | |||||||||||
| ещё три вымерших порядка | ещё 10 родов | ||||||||||||
Разновидности
В рамках вида выделяют несколько разновидностей:[3]
- Larix decidua var. decidua Mill.
- Larix decidua var. carpatica Domin
- Larix decidua var. polonica (Racib. ex Wóycicki) Ostenf. & Syrach — Лиственница польская
Формы
В ходе разведения и селекции было выведено множество форм различающихся по форме кроны, окраске колосков, форме чешуек и размеру шишек, существенные из них:
| ||||||||||
Форма с пониклыми ветвями
| ||||||||||
- Larix decidua f. fastigiata hort. — колоннообразное дерево, с восходящими ветвями;
- Larix decidua f. pendulina Regel — дерево с пониклыми ветвями и часто многовершинным стволом;
- Larix decidua f. pendula Regel — дерево с полулежачим восходящим стволом и свисающими до земли ветвями;
- Larix decidua f. multicaulis Schr. — многоствольное дерево с узкими кронами на отдельных стволах;
- Larix decidua f. rubra Beck. — колоски пурпурные или красные;
- Larix decidua f. rosiflora Szaf. — колоски розовые;
- Larix decidua f. alha Carr. — колоски зеленовато-белые;
- Larix decidua f. viridiflora Szaf. — колоски зеленоватые;
- Larix decidua f. sulphurea Fig. — колоски серо-жёлтые;
- Larix decidua f. typica Szaf. — чешуйки округлённые или выемчатые;
- Larix decidua f. obtusa Szaf. — чешуйки прямо срезанные;
- Larix decidua f. microcarpa Beissn. — шишки мелкие;
- Larix decidua f. macrocarpa Beissn. — шишки длиной до 60 мм.
Напишите отзыв о статье "Лиственница европейская"
Примечания
Литература
- Уханов В. В. Род 7. Larix Mill. — Лиственница // [herba.msu.ru/shipunov/school/books/der_i_kust_sssr1949_1.djvu Деревья и кустарники СССР. Дикорастущие, культивируемые и перспективные для интродукции.] / Ред. тома С. Я. Соколов и Б. К. Шишкин. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1949. — Т. I. Голосеменные. — С. 160. — 464 с. — 3000 экз.
- [herba.msu.ru/shipunov/school/books/flora_sssr1934_1.djvu Род 40. Лиственница — Larix Mill.] // Флора СССР : в 30 т. / гл. ред. В. Л. Комаров. — М.—Л. : Изд-во АН СССР, 1934. — Т. I / ред. тома М. М. Ильин. — С. 154—155. — 302 + XVI с. — 5000 экз.
Ссылки
- [www.ecosystema.ru/08nature/trees/49.htm Лиственница европейская, или опадающая — Larix decidua Mill.]
- [flower.onego.ru/conifer/larix_d.html Лиственница европейская] в [flower.onego.ru/ Энциклопедии декоративных садовых растений]
Отрывок, характеризующий Лиственница европейская
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»
Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.
Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
