Una Voce

Una Voce FIUV лат. Foederatio Internationalis Una Voce, англ. International Federation Una Voce
Дата основания	1964-1965 (движение Una Voce), 1967 (Федерация)
Число участников	членские ассоциации в 37 странах (на 2015 г.)
президент	Джеймс Богль
Официальный сайт	[www.fiuv.org www.fiuv.org ]

Una Voce ([ýна во́че] — лат. «Единым гласом») — международное движение католиков-мирян, приверженных традиционному, или классическому, римскому обряду богослужения, который был повсеместно распространён в Латинской Церкви до литургических реформ, имевших место после II Ватиканского Собора.

Цели Una Voce

Цели движения Una Voce сформулированы в Уставе Международной федерации Una Voce:

1. В качестве движения католиков-мирян предпринимать действия ради органического восстановления литургии в соответствии с её природой и с традициями соответствующих обрядов.
2. Обеспечивать сохранение (как на практике, так и в церковном законодательстве) использования традиционной римской мессы в том виде, как она описана в Римском Миссале, изданном Папой св. Иоанном XXIII в 1962 году, в качестве одной из признаваемых и почитаемых форм евхаристического служения в литургической жизни по всему миру.
3. Добиваться свободы использования всех прочих римских литургических книг, содержащих более ранние формы литургической дисциплины латинской традиции (ср. motu proprio Папы Иоанна Павла II «Ecclesia Dei adflicta», п. 5).
4. Обеспечивать сохранение и распространение в Римской Католической Церкви латинского языка и григорианского пения.
5. Способствовать учреждению внетерриториальных приходов и (или) капелланств, в которых используются лишь литургические книги образца 1962 г.
6. Служить Церкви, помогая членам движения, а через их апостольское посредство — и всем верным Христовым, лучше понимать и полнее участвовать в католической литургии как в священнодействии.

История Una Voce

Первая инициатива, направленная на сохранение в Церкви латинского наследия, поступила из Норвегии — страны, где число католиков одно из самых маленьких в Европе. Летом 1964 года норвежский психолог доктор Боргхильд Кране (норв. Borghild Krane) призвала католиков объединяться ради защиты литургических сокровищ Церкви. В результате этого призыва в 1964—1965 годах возникают несколько национальных ассоциаций. Первая из них была создана 19 декабря 1964 года во Франции и получила наименование «Единым гласом» (лат. Una Voce).

Осознав необходимость координации своих усилий, в начале 1965 года представители шести европейских ассоциации съехались в Рим и пришли к решению создать наднациональную структуру. Так было положено начало Международной федерации «Una Voce» (Foederatio Internationalis Una Voce — FIUV). Формальное её основание состоялось в Цюрихе 8 января 1967 года, когда делегаты от к тому времени уже двадцати ассоциаций одобрили проект устава и избрали первый Совет FIUV. На этом же собрании был единогласно избран президент FIUV — доктор Эрик де Савентхем (нем. Eric de Saventhem) из Германии. Впоследствии он несколько раз единогласно переизбирался на пост президента, пока в январе 1995 года по причинам личного характера сложил с себя полномочия до истечения очередного срока. Де Савентхем остался почётным президентом FIUV, а на его пост был избран известный католический учёный и публицист Майкл Дэвис (англ. Michael Davies) из Великобритании.

Важной вехой в истории движения «Una Voce» стало паломничество в Рим 23—26 октября 1998 года, посвящённое 10-й годовщине motu proprio «Ecclesia Dei adflicta» и основания Священнического братства св. Петра (FSSP). С речью и лекцией к паломникам обратился кардинал Йозеф Ратцингер, впоследствии ставший папой. Мессы в традиционном римском обряде служил для паломников и присоединившихся к ним римлян в Американском колледже и церкви Санта-Мария делла Скала ин Трастевере монсеньер Джеймс Клиффорд Тимлин, епископ Скрэнтона (США), в церкви Сан-Игнасио — кардинал Альфонс Мария Штиклер. Затем трём тысячам паломников была дана аудиенция у Папы Иоанна Павла II, после которой он отдельно принял глав священнических обществ и монашеских институтов, приверженных традиционному обряду.

К 2003 году здоровье Майкла Дэвиса серьёзно пошатнулось. Генеральная ассамблея, проходившая в октябре того же года, приняла его отставку. Президентом был избран австриец Ральф Зибенбюргер (нем. Ralf Siebenbürger), секретарём стал Падар Лэйлиш (ирл. Peadar Laighléis) из Ирландии. Майкл Дэвис, избранный тогда же вторым почётным президентом FIUV, скончался 25 сентября 2004 года.

Одним из приоритетных направлений деятельности президента Ральфа Зибербюргера стало развитие традиционного католического движения в странах Восточной Европы. В январе 2005 года в Москве была создана Ассоциация «Una Voce» в России. Председателем её координационного совета был избран Олег-Михаил Мартынов, секретарём — Сергей Лобанов.

В октябре 2005 года в Риме прошла очередная Генеральная ассамблея FIUV. На ней Ассоциация «Una Voce» в России была официально принята в члены федерации; общее число членских ассоциаций, таким образом, достигло 33-х в 28 странах на всех пяти континентах. Тогда же почётным президентом FIUV стал итальянский граф Нери Каппони (итал. Neri Capponi), а исполнительным президентом — фра Фредрик Крайтон-Стюарт SMOM (англ. Fredrik Crichton-Stuart, Шотландия). Осенью 2006 года Крайтон-Стюарт вышел в отставку по причинам личного характера; обязанности президента, в соответствии с уставом, исполнял Джек Ооствеен (нидерл. Jack Oostveen, Нидерланды). В ноябре 2007 года новым исполнительным президентом был избран британец Лео Дэррох (англ. Leo Darroch).

На ассамблее 2013 года президентом Федерации стал Джеймс Богль (James Bogle), проживающий в Великобритании выходец из Австралии, член Una Voce Australia и Latin Mass Society of England and Wales.

Федерация пользуется признанием Святого Престола, к её взглядам с уважением относятся соответствующие Римские конгрегации, принимающие в том же духе её представителей. На протяжении многих лет она не раз успешно ходатайствовала в Риме по вопросам, связанным со сбережением традиционной Мессы и древней литургической практики [www.fiuv.org/p/ru-who-we-are.html RU Who we are].

Совет FIUV (2015-2017)

• Президент: Фелипе Аланис Суарес (Felipe Alanís Suárez, Una Voce México)

• Вице-президент: Патрик Банкен (Patrick Banken, Una Voce France)
• Секретарь: Хуан Мануэль Родригес Гонсалес-Кордеро (Juan Manuel Rodríguez González-Cordero, Una Voce Seville, Испания)
• Казначей: Моника Райншмитт (Monika Rheinschmitt, Pro Missa Tridentina, Германия)

Члены Совета:

• Ален Кассаньё (Alain Cassagnau, Una Voce France)
• Альберт Эдвард Доски (Albert Edward Doskey, Una Voce Cuba)
• Эдуардо Колон (Eduardo Colón, Una Voce Puerto Rico)
• Фабио Марино (Fabio Marino, Una Voce Italia)
• Хадзиме Като (Hajime Kato, Una Voce Japan)
• Иоганн фон Бер (Johann von Behr, Una Voce Deutschland)
• Джозеф Шоу (Joseph Shaw, Latin Mass Society of England and Wales)
• Марцин Гола (Marcin Gola, Una Voce Polonia, Польша)
• Олег-Михаил Мартынов (Una Voce Russia)
• Отон де Медейрус Алвес (Othon de Medeiros Alves, Una Voce Natal, Бразилия)
• Родольфо Варгас Рубио (Rodolfo Vargas Rubio, Roma Æterna, Испания)

Ссылки

• [www.fiuv.org Официальный сайт FIUV]  (англ.)
  • [www.fiuv.org/p/ru-who-we-are.html Краткая история]  (рус.)
  • [www.fiuv.org/p/worldwide-member-associations.html Список членских ассоциаций]  (англ.)
• [www.unavoce.org Сайт Una Voce America]  (англ.)
• [www.unavoce.ru Сайт Ассоциации Una Voce Russia]  (рус.)
  • [blog.unavoce.ru/ Materia ecclesiastica (блог)]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Una Voce

– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.