Антоний I
| Католикос-Патриарх Антоний კათოლიკოს-პატრიარქი ანტონ I<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1764 — 1 марта 1788 | ||
| Церковь: | Грузинская православная церковь | |
| Предшественник: | Иосиф | |
| Преемник: | Антоний II | |
| ||
| 23 ноября 1757 года — 16 декабря 1762 года | ||
| Церковь: | Русская православная церковь | |
| Предшественник: | Платон (Петрункевич) | |
| Преемник: | Павел (Гребневский) | |
| ||
| 1744 — 16 декабря 1755 | ||
| Церковь: | Грузинская православная церковь | |
| Предшественник: | Николай VIII | |
| Преемник: | Иосиф | |
| Имя при рождении: | Теймураз Иессеевич Багратиони | |
| Оригинал имени при рождении: |
თეიმურაზ ბაგრატიონი | |
| Рождение: | 17 (28) октября 1720 Телави | |
| Смерть: | 1 (12) марта 1788 (67 лет) Тифлис | |
| Похоронен: | Светицховели | |
| Отец: | Иессей | |
| Мать: | Елена | |
Католикос-Патриарх Антоний I (груз. კათოლიკოს-პატრიარქი ანტონ I, в миру Теймураз Иессеевич Багратиони, груз. თეიმურაზ ბაგრატიონი; 17 (28) октября 1720, Телави — 1 (12) марта 1788, Тифлис) — грузинский и российский государственный и церковный деятель, дипломат, писатель, философ, историк, грамматик. Католикос-патриарх восточной Грузии (1744—1755, 1764—1788), архиепископ Владимирский и Яропольский (1757—1762).
Сын Картлийского царя Иессея (1714—1716, 1724—1727) и Елены, дочери царя Ираклия I (кахетинская ветвь Багратиони), племянник царя Вахтанга VI Законоположителя.
Биография
Родился 17 октября 1720 года в семье Картлийского царя Иессея и Елены, дочери царя Ираклия I.
В 1738 году в монастыре Гелати был пострижен в монашество.
В 1739 году — игумен Гелатского монастыря.
В 1740 году хиротонисан во епископа Кутаисского и возведён в сан митрополита.
В 1744 году митрополит Антоний избран католикосом-патриархом Восточной Грузии.
Митрополит Антоний внимательно изучал труды армянских и латинских богословов, общался и полемизировал с монахами-капуцинами. Митрополит Антоний хотел использовать богатый научный опыт католиков в деле образования грузинской молодёжи. Но противники Антония обвинили его в отклонении от православной веры.
16 декабря 1755 года состоялся поместный Собор Грузинской Православной Церкви, провозгласивший Антония еретиком и лишивший его сана католикоса-патриарха и права совершать богослужения. После 18 месяцев заточения Антонию позволили выехать в Россию, где проживали его родственники — наследники царя Вахтанга VI.
16 марта 1757 года Антоний предстал перед судом Святейшего Синода Русской Православной Церкви и был оправдан.
23 ноября 1757 года указом императрицы Елизаветы Петровны Антоний был назначен архиепископом Владимирским. Активно изучал русский и церковнославянский языки, сблизился со многими иерархами русской церкви.
Царь Ираклий II вызвал Антония из России. 20 марта 1763 года прибыл в Грузию.
В 1764 году на Соборе Грузинской Церкви Антоний был восстановлен в сане католикоса-патриарха Восточной Грузии.
С именем Антония связано оживление культурной жизни Грузии во 2-й половине XVIII века. Он возобновил работу типографии, содействовал открытию новых начальных школ. С его помощью были основаны Тбилисская и Телавская духовные семинарии.
В 1772 году Антоний прибыл в Россию с особой дипломатической миссией, которая привела к заключению Георгиевского союзнического трактата 1783 года.
В 1783 году Антоний был назначен членом Святейшего Синода Русской Православной Церкви.
Скончался 1 марта 1788 года. Погребен в Мцхетском кафедральном соборе Светицховели пред царскими вратами.
Сочинения
Антоний составил новые редакции Праздничной Минеи, пополнив их стихирами грузинским святым своего сочинения, используемыми в богослужении Грузинской Церкви, дополнил церковный календарь именами грузинских святых.
Антонию принадлежат философско-богословские труды: «Спекали» («Перл духовный»), «Категории», «Готовый ответ, или Опровержение заблуждений латинской, лютеранской и армянской Церкви», в которых он обосновывает позиции объективного идеализма. Ему принадлежит также толкование «Категорий» и «Диалектики» Аристотеля, «Лествицы» святого Иоанна Лествичника. Антоний являлся основоположником целой школы, на идеях которой воспитывалось несколько поколений деятелей Грузинской Церкви и культуры XIX века. В области догматики перу Антония принадлежит «Катехизис православного исповедания», «Теология в 4-х частях» (догматика, практика, мистика и полемика), а также «Книга исповедания православной веры» и «Толкование на 50-й псалом». Антоний — автор исторических сочинений «Происхождение грузинских царей» и «Истории Александра Македонского, Квинта Курция».
Напишите отзыв о статье "Антоний I"
Ссылки
- [www.pravenc.ru/text/116046.html АНТОНИЙ I] // Православная энциклопедия. Том II. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2001. — С. 656-658. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-007-2
- При написании этой статьи использовался материал из Русского биографического словаря А. А. Половцова (1896—1918).
- [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_1685 Антоний царевич Карталинский] на сайте «Русское православие»
Отрывок, характеризующий Антоний I
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
