Макарий (Звёздов)

Архиепископ Макарий<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Архиепископ Свердловский и Ирбитский
24 июня 1934 — 29 июня 1935
Предшественник:	Стефан (Знамировский)
Преемник:	Киприан (Комаровский)
Архиепископ Вятский
3 мая — 10 июня 1934
Предшественник:	Евгений (Зернов)
Преемник:	Киприан (Комаровский)
Архиепископ Свердловский и Ирбитский
8 марта 1933 — 2 мая 1934 в/у с 13 февраля 1933 года
Предшественник:	Корнилий (Соболев)
Преемник:	Глеб (Покровский)
Архиепископ Ирбитский, викарий Свердловской епархией
13 февраля 1933 — 8 марта 1933
Предшественник:	Софроний (Арефьев)
Преемник:	викариатство упразднено
Архиепископ Муромский, викарий Владимирской епархии до 1928 года — епископ
15 сентября 1927 — 13 февраля 1933
Предшественник:	Евгений (Кобранов)
Преемник:	Николай (Муравьёв-Уральский)
Епископ Великолуцкий, викарий Псковской епархии
29 мая 1926 — 14 сентября 1927
Предшественник:	викариатство учреждено
Преемник:	Тихон (Рождественский)
Епископ Торопецкий, викарий Псковской епархии
16 мая — 29 мая 1926
Предшественник:	викариатство учреждено
Преемник:	викариатство упразднено
Имя при рождении:	Матвей Дмитриевич Звёздов
Рождение:	5 (17) августа 1874(1874-08-17) село Гарусово, Вышневолоцкий уезд, Тверская губерния
Смерть:	23 октября 1937(1937-10-23) (63 года) Свердловск
Принятие монашества:	14 декабря 1914
Епископская хиротония:	1915

Архиепископ Макарий (в миру Матвей Дмитриевич Звёздов; 5 августа 1874, село Гарусово, Вышневолоцкий уезд, Тверская губерния — 23 октября 1937, Свердловск) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Свердловский и Ирбитский.

Биография

Родился 5 августа 1874 года в селе Гарусово Вышневолоцкого уезда Тверской губернии (ныне — Вышневолоцкий район Тверской области) в крестьянской семье.

В 1903 году окончил Вышневолоцкое высшее начальное училище.

В 1907 году сдал экзамены за курс Виленской Мариампольской гимназии (Сувалкская губерния) экстерном.

С 21 марта 1911 года проживал в Троице-Сергиевой пустыни Петергофского уезда. С 21 декабря 1912 года — послушник.

14 декабря 1914 году принял монашество с именем Макарий.

14 июня 1915 года рукоположён во иеродиакона. 6 марта 1916 года был рукоположён во иеромонаха.

С 1 февраля 1921 года - казначей Петроградского Богословского института. Был председателем студенческой коллегии и членом Совета института от студентов.

11 декабря 1923 года был утверждён Патриархом Тихоном в степени кандидата богословия за сочинение «Толкование Евангелия у Л. Н. Толстого пред судом православного вселенского предания и православной богословской науки».

16 мая 1926 года хиротонисан во епископа Торопецкого, викария Псковской епархии.

29 мая того же года переименован во епископа Великолукского, той же епархии.

С 15 сентября 1927 года — епископ Муромский, викарий Владимирской епархии.

В 1928 году возведён в сан архиепископа.

В 1928 году временно управлял Владимирской и Воронежской епархиями. Указом митрополита Сергия в апреле 1928 года Воронежская епархия передана была во временное подчинение архиепископу Смоленскому Макарию (Звездову). Вместе с тем, часть приходов не признала его власти, а осталась верна епископу Алексию (Бую).

С 13 февраля 1933 года — архиепископ Ирбитский, викарий и управляющий Свердловской епархией.

Был временным членом зимней сессии Временного Патриаршего Священного Синода 1933—1934 годов. Вместе с другими членами Временного Патриаршего Священного Синода подписал циркулярный указ Московской Патриархии от 10 мая 1934 года «О новом титуле заместителя Патриаршего Местоблюстителя и о порядке поминовения за богослужениями».

3 мая 1934 года назначен архиепископом Вятским, но в должность не вступил, так как 11 июня 1934 года был подтвержден архиепископом Свердловским и Ирбитским с правами областного архиерея.

Гонения со стороны богопротивных властей с каждым годом усиливались. 20 июня 1935 арестован.

Ввиду этого, 29 июня поступило распоряжение митрополита Сергия (Старогородскго) об увольнении архиепископа Макария на покой.

28 ноября 1935 года архиепископ Макарий был приговорен к двум годам ссылки, которую отбывал в селе Гайны близ города Кудымкара Пермской области.

В ссылке против архиепископа Макария было начато новое дело. 14 сентября 1937 года архиепископ Макарий был этапирован в город Свердловск, а 20 октября 1937 года постановлением Тройки УНКВД по Свердловской области приговорен к высшей мере наказания. Владыка Макарий был расстрелян 23 октября в городе Свердловске.

14 сентября 1937 года — этапирован в город Свердловск. 20 октября 1937 года приговорён к высшей мере наказания. 23 октября 1937 — расстрелян.

Реабилитирован в 1956 году.

Ссылки

• [www.ekaterinburg-eparhia.ru/history/gracesarhipastyri/ekbbishops/at260 Архиепископ Макарий (Звездов)]
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_812 Макарий (Звездов)] на сайте «Русское православие»
• [pstgu.ru/news/martir/2010/10/23/25116/ Архиепископ Макарий (Звездов) (Звездов Матвей Дмитриевич, +23.10.1937)]
• [kuz3.pstbi.ru/bin/nkws.exe/no_dbpath/docum/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6XbuAc8eUs8Wd60W5ceKbd8uW66mUse8ZeG02f8XWs8WZceXb8E* Макарий (Звездов Матвей Дмитриевич)]

Отрывок, характеризующий Макарий (Звёздов)

– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.