Беневенто
|
Беневенто Benevento 
|
Беневе́нто, (итал. Benevento, неап. Beneviento, лат. Beneventum) — город в итальянском регионе Кампания, северо-восточнее Неаполя, административный центр одноимённой провинции[1].
Покровителем города считается апостол Варфоломей, мощи которого хранятся здесь с IX века в соборе Сан Бартоломео.
. Праздник города — 24 августа.
Содержание
Историческая справка
До прихода римлян, которые переиначили его имя в Beneventum (Беневент), здесь было поселение самнитов, Maleventum. Через него проходила Аппиева дорога, позволявшая римлянам использовать его как плацдарм для распространения своего влияния на юг Италии. Под Беневентом в 275 г. до н. э. проиграл своё последнее сражение с римлянами эпирский царь Пирр[2].
В последние годы империи Беневент был разгромлен готским вождём Тотилой. Восстановлением его занялись лангобарды, избравшие Беневент центром своей власти в южной Италии. Созданное ими в 571 году герцогство Беневенто оставалось важнейшим политическим образованием к югу от Рима до конца IX века, когда оно, вследствие внутренних конфликтов, утратило всякое значение. В XI веке городом обладали византийцы, затем вплоть до объединения Италии — папа римский.
В 860 году князь Беневенто Адельхиз предоставил убежище бежавшим из своих владений Ламберту и Хильдеберту, графу Камерино, составившим заговор против короля Италии Людовика II.
Несколько позднее Адельхиз вместе с князем Салерно Гвефером и герцогом Неаполя Сергием II возглавил восстание южноитальянской знати. В 871 году к ним присоединились Ламберт, ставший герцогом Сполето, и его родственник Ламберт Лысый, новый граф Камерино. Князь Беневенто взял в плен Людовика II и продержал его под стражей больше месяца, с 13 августа по 17 сентября 871 года — император был отпущен после того, как дал клятву не мстить мятежникам, однако сразу же после освобождения Сполето и Камерино были им конфискованы. Ламберт II вновь нашёл убежище в Беневенто у князя Адельхиза, на этот раз вместе с Ламбертом Лысым. В 872 году они воевали с сарацинами, разбив их войско, державшее в осаде Салерно[3].
В следующем году папа римский Иоанн VIII освободил Людовика II от клятвы, которую тот дал Адельхизу, после чего император осадил Беневенто — однако, потерпел неудачу.
В 1266 году под стенами Беневенто король Карл Анжуйский разгромил последнего штауфенского монарха Манфреда Сицилийского, и завладел его царством.
Достопримечательности
Важным центром паломничества для христиан со всего мира является расположенный в Беневенто Собор Святого Варфоломея Апостола (Basilica di San Bartolomeo Apostolo), в котором хранятся мощи этого святого. Из древних памятников в Беневенто, где почти каждая стена состоит из обломков алтарей, гробниц, колонн и сводов, особенно замечательна хорошо сохранившаяся, построенная в 114 г. триумфальная арка Траяна (15,5 м вышины), которая теперь под названием Золотых ворот (Porta aurea) составляет городские ворота. Она состоит из простой, вполне сохранившейся арки паросского мрамора с надписью, которую и теперь ещё можно разобрать; на фронтоне находятся рельефные изображения событий из жизни Траяна, но они сохранились только наполовину. Древнеримский амфитеатр (Teatro romano) был изрядно отреставрирован в сравнительно недавнее время, в более нетронутом виде сохранился античный мост.
Замечателен также собор Успения Пресвятой Девы Марии (Duomo di Benevento — Cattedrale di Santa Maria Assunta), заложенный лангобардами в VII столетии и не раз перестраивавшийся, с бронзовыми дверями и прекрасными образами, равно как церковь Св. Софии (Chiesa di Santa Sofia; VIII в., перестроена 1688) с выцветшими фресками и кьестро XII в., а также папский замок (Rocca dei Rettori) XIV века. Отличительная черта городской планировки, сообщающая Беневенто некоторое сходство с Римом, — египетские обелиски на разных площадях.
- Benevento-Teatro Romano.jpg
Римский амфитеатр
- Benevento-Arco di Traiano.jpg
Арка Траяна
- Duomo Benevento Sera.jpg
Фасад городского собора Успения Пресвятой Девы Марии
Традиции и фольклор
В средние века Беневенто был известен, как «город ведьм[it]» — существовала легенда, согласно которой по субботам здесь, вокруг волшебного орехового дерева, собирались колдуньи для своих обрядов. Эта легенда легла в основу балета Сальваторе Вигано и Франца Зюсмайера «Орех Беневенто», премьера которого состоялась в миланском театре Ла Скала 25 апреля 1812 года.
Безудержная пляска колдуний, собравшихся на шабаш в Беневенто, вдохновила Никколо Паганини на создание знаменитых Вариаций на четвертой струне («Ведьмы», op. 8, вариации на тему балета «Орех Беневенто» для скрипки с оркестром).
Известные уроженцы и жители
- Киаменти, Карло (итал. Carlo Chiamenti, ??-1941) — итальянский солдат, танкист во время Второй мировой войны. Кавалер высшей награды Италии за подвиг на поле боя — золотой медали «За воинскую доблесть» (1941, посмертно).
- Джузеппе Москати (25 июля 1880 - 12 апреля 1927) - святой Римско-католической церкви, итальянский врач, научный сотрудник, профессор университета. Внес большой вклад в изучение проблемы возникновения диабета, его труды во многом способствовали открытию инсулина. Был главным редактором журнала "Реформа медика". Канонизирован римским папой Иоанном Павлом II в 1987 году.
Напишите отзыв о статье "Беневенто"
Примечания
- ↑ Беневенто // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
- ↑ Беневент // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Эрхемперт. История лангобардов Беневенто, 35.
</ol>
Ссылки
-
Беневенто: тематические медиафайлы на Викискладе - Беневент // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Беневенто
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
