Ван Цзинвэй
| Ван Цзинвэй 汪精衛<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Ван Цзинвэй в форме генерала особого класса</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1 июля 1925 — 15 апреля 1926 | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Тань Янькай | ||
| |||
| 1 апреля 1938 — 1 января 1939 | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Чэнь Чэн | ||
| |||
| 28 января 1932 — 7 декабря 1935 | |||
| Предшественник: | Сунь Фо | ||
| Преемник: | Чан Кайши | ||
| |||
| 30 марта 1940 — 10 ноября 1944 | |||
| Предшественник: | должность учреждена | ||
| Преемник: | Чэнь Гунбо | ||
| Рождение: | 4 мая 1883 г. Фошань, Гуандун, империя Цин | ||
| Смерть: | 10 ноября 1944 (61 год) г. Нагоя, Японская империя | ||
| Супруга: | Чэнь Бицзюнь | ||
| Партия: | 1) Тунмэнхой (1905-1912 гг.) 2) Гоминьдан (1912-1938 гг.) 3) кол. Гоминьдан (1938-1944 гг.) | ||
| Военная служба | |||
| Принадлежность: |  Китайская Республика
| ||
| Звание: |  Генерал особого класса
| ||
Ван Цзинвэй (кит. трад. 汪精衛, упр. 汪精卫, пиньинь: Wāng Jīngwèi, Wang Ching-wei; род. 4 мая 1883 — ум. 10 ноября 1944) — политик Китая, в начале своей карьеры принадлежавший к левому крылу Гоминьдана. Был соратником Чан Кайши, хотя имел с ним разногласия в начальный период становления диктатуры. Во время японской оккупации возглавлял коллаборационистское правительство в Нанкине, однако фактически проживал в Японии, где и умер.
Биография
Ван Цзинвэй родился 4 мая 1883 года в уезде Саньшуй (ныне г. Фошань) пров. Гуандун, но его родители были уроженцами пров. Чжэцзян. В 1903 году уехал на учебу в Японию, где в 1905 году вступил в ряды общества «Тунмэнхой», возглавляемого Сунь Ятсеном. В 1910 году за участие в политической деятельности был арестован и приговорен Цинским судом к пожизненному тюремному заключению. После Синьхайской революции, свергнувшей монархию в Китае, был освобожден. Получил образование во Франции (1912—1917 гг.), а затем стал личным помощником Сунь Ятсена.
После смерти Сунь Ятсена с июня 1925 по март 1926 гг. занимал пост председателя гоминьдановского правительства в Гуанчжоу. Вступил в конфликт с Чан Кайши и возглавил левое крыло Гоминьдана. В апреле — августе 1927 года был председателем Центрального исполнительного комитета Гоминьдана и председателем правительства в Ухане. В июне 1927 года совершил государственный переворот, установив личную диктатуру.
В 1930—1931 гг. вел борьбу за власть в Гоминьдане с Чан Кайши. После примирения с Чан Кайши с 1 июля 1931 по 1 января 1932 гг. был председателем Исполнительной палаты и министром иностранных дел в гоминьдановском правительстве в Нанкине. В январе 1932 года занял пост премьер-министра. 1 ноября 1935 года на Вана было совершено покушение. Он был тяжело ранен и отбыл на лечение в Европу. В январе 1937 г. вернулся в Китай.
В 1937—1938 гг. был председателем Центрального политического совета Гоминьдана. Возглавлял в Гоминьдане сторонников сотрудничества с Японией, проводил прояпонскую политику. В декабре 1938 года, будучи заместителем Чан Кайши в ЦИК Гоминьдана, бежал из временной столицы Китая г. Чунцина и открыто перешел на сторону японских захватчиков. 29 декабря того же года в Ханое внес предложение вступить в переговоры с Японией, в результате которых 30 марта 1940 года в Нанкине во главе с Ваном было создано центральное правительство Китайской Республики (в значительной степени подконтрольное Японии), которое также стали называть «национальным правительством».
После начала 2-й мировой войны постоянно выступал с предложением к Японии вступить в войну на её стороне. В ноябре 1942 года Япония дала согласие на вступление Китая в войну. 20 декабря 1942 года прибыл в Токио, где встречался с императором Хирохито.
9 января 1943 года объявил от имени Китайской Республики войну Великобритании и США, после чего выступил с совместной японо-китайской декларацией о ведении войны до победного конца. В 1943 году добился значительного смягчения японского оккупационного режима и расширения прав своего правительства. 20 октября 1943 года был подписан договор о японо-китайском союзе (позднее в дополнительном протоколе Япония обещала вывести свои войска с территории Китая после окончания войны). Во 2-й половине 1944 года тяжело заболел и был помещен на лечение в клинику университета в Нагое, где и скончался 10 ноября 1944 года.
Оценка деятельности Ван Цзинвэя
Ван Цзинвэй считается в Китае изменником родины. После освобождения Китая от японской оккупации могила Ван Цзинвэя в Нанкине была уничтожена.
Напишите отзыв о статье "Ван Цзинвэй"
Ссылки
- [web.archive.org/web/20070624195918/hronos.km.ru/biograf/bio_we/van_czinvey.html Биография Ван Цзинвэя на сайте проекта «Хронос»]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Ван Цзинвэй
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
