Манди, Дьюла

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Манди и Мандель

Дьюла Манди
Общая информация
Родился
Гражданство
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1916–1919	Ференцварош	11 (0)
1919–1937	МТК	314 (2)
Национальная сборная**
1921–1934	Венгрия	32 (0)
Тренерская карьера
1950–1956	Венгрияасс.
1957–1958	Америка Рио-де-Жанейро
1959–1963	Израиль
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Дьюла Манди или Юлиус Мандель (венг. Mándi Gyula, 14 июля 1899, Будапешт — 18 октября 1969, Будапешт) — венгерский футболист, игравший на позиции защитника. Один из лучших венгерских футболистов в период между двумя мировыми войнами. 9-кратный чемпион Венгрии в составе клуба МТК. Лучший футболист Венгрии 1923 года. По завершению карьеры игрока футбольный тренер, в частности тренер сборной Израиля.

Клубная карьера

Начинал карьеру в клубе «Ференцварош». В команде дебютировал 3 мая 1914 года в товарищеском матче. В чемпионате впервые сыграл 8 октября 1916 года в поединке с Кишпештом (1:0). За три сезона сыграл за команду 14 официальных матчей, из которых 11 в чемпионате Венгрии.

В 1919 году перебрался в сильнейшую команды страны— МТК, которая, на тот момент, четыре сезона подряд становилась чемпионом. Современники отмечали высокую скорость Манди, футбольный интеллект, а также его необычайную способность правильно выбирать позицию и умение читать игру. Дьюла сразу стал ключевым игроком клуба МТК, который, после его прихода, еще шесть лет подряд не знал павных равных у себя в стране. В 1922 году австрийской журналист Вилли Майсль (брат знаменитого футбольного деятеля и тренера Гуго Майсля) называл МТК в числе трех сильнейших футбольных клубов Европы вместе с испанской «Барселоной» и чехословацкой «Спартой». В составе МТК в то время выступало целое созвездие знаменитых футболистов, среди которых: Ференц Платко, Имре Шлоссер, Дьердь Орт, Йожеф Браун, Золтан Опата, Вильмош Кертес, Дьюла Фелдманн, Альфред Шаффер, Бела Гуттманн и много других. В этой компании Манди также был одним из лучших, о чем свидетельствует его признание лучшим футболистом Венгрии в 1923 году.

В 1925 году Дьюла получил тяжелую травму, из-за которой пропустил больше года, в частности весь сезон 1925/26 и финал кубка Венгрии 1925 года. В результате операций у него одна нога стала короче другой. Последний матч в чемпионате до травмы Манди сыграл 8 мая 1925 года, а следующий 28 ноября 1926 года.

С введения профессионализма в футболе в 1926 году МТК получил приставку к названию «Венгрия». Клуб потерял единоличное лидерство в стране, сказалась смена поколений в команде. Тем не менее, из тройки лучших клуб не выходил, борясь за чемпионство с «Ференцварошем» и «Уйпештом». Успешной эта борьба стала для команды в 1929, когда «МТК» под руководством тренера Белы Ревеса на одно очко опередила «Ференцварош». В этом сезоне Манди сыграл во всех 22 матчах. Состав команды был уже не таким звездным как в начале 20-х, но известных во всей Европе игроков было: Ференц Хирзер, Дьердь Мольнар, Енё Кальмар и, конечно, Дьюла Манди.

В период с 1929 по 1935 год «МТК» завоевал лишь один трофей — Кубок Венгрии 1932 года. Финальный матч против «Ференцвароша» завершился ничьей 1:1, а переигровка принесло победу команде Манди 4:3. Сам Дьюла в это время оставался незаменимым игроком и одним из лидеров команды, хотя ему уже было за тридцать.

В 1927—1935 годах Манди сыграл 20 матчей в Кубке Митропы, престижном международном турнире сильнейших команд центральной Европы. В этом соревновании показатели «МТК» значительно скромнее, чем у «Ференцвароша» и «Уйпешта», которые по два раза одерживали победы в 1927—1939 годах. Клуб Манди лишь один раз дошел до полуфинала соревнований в самом первом розыгрыше 1927 года.

Славной страницей в истории «МТК» стали чемпионаты 1936 и 1937 годов, когда клуб дважды подряд завоевывал чемпионство. Эти победы стали для Манди 8-ю и 9-ю в карьере. Несмотря на возраст, он оставался полезным команде. А в первенстве 1935/36 вообще сыграл в 25 матчах из 26. Более скромными являются его показатели в чемпионате 1936/37 — 7 матчей. По завершении этого сезона 38-летний Дьюла Манди завершил карьеру игрока.

Выступления за сборную

5 июня 1921 года дебютировал в официальных матчах в составе национальной сборной Венгрии в игре против сборной Германии (3:0). С того времени стабильно вызывался в сборную до 1924 года. В 20-х годах в составе «Уйпешта» выступали братья-защитники Карой и Йожеф Фогли, чья связка считалась одной из лучших в Европе. В сборной Манди как раз конкурировал с Йожефом Фоглем за место левого защитника, позиция Кароя Фогля была незыблемой. В нескольких матчах 1923 года тренеры сборной использовали альтернативный вариант, когда место находилось всем трем футболистам: брать Фогли играли в защите, а Манди в полузащите. На Олимпийских играх во Франции играла пара Дьюла Манди — Карой Фогль. Сборная Венгрии в первом раунде победила сборную Польши (5:0), а во втором неожиданно уступила скромной сборной Египта (0:3).

После упомянутой травмы Манди выпал из состава сборной. В 1925—1928 годах на его счету лишь 1 сыгранный матч. Возвращение на постоянной основе состоялось в 1929 году. Первое время Дьюла преимущественно выступал в паре с Йожефом Фоглем, ведь Карой уже завершил игровую карьеру. Когда же сборную покинул и Йожеф Фогль, Манди перенял у него капитанскую повязку.

Последний матч за сборную Манди сыграл в 1934 году. Сборная проводила матч отбора к Чемпионату мира против Болгарии (4:1). Всего на счету Дьюлы 32 матча за сборную, из которых 12 в роли капитана команды.

Тренерская карьера

С 1950 по 1956 год Манди работал в тренерском штабе сборной Венгрии. Был ассистентом Густава Шебеша, бывшего партнера по МТК. Ту сборную в Венгрии называют не иначе, как «Золотая команда», в составе которой выступали прославленные Ференц Пушкаш, Йожеф Божик, Шандор Кочиш, Нандор Хидегкути, Золтан Цибор, Дьюла Грошич. Команда в течение пяти лет не знала поражений, стала победителем Олимпийских игр 1952, а в 1954 году неожиданно проиграла финал Чемпионата мира сборной ФРГ (2:3).

После сборной Манди перебрался в Бразилию, по следам еще одного бывшего партнера по МТК Белы Гуттманна. Год провел в клубе «Америка».

С 1959 по 1963 год возглавлял сборную Израиля. Руководил сборной в 30 матчах. В частности в отборочных поединках к Олимпийским играм 1960, где Израиль сумел навязать в группе борьбу сборным Югославии и Греции, уступив в итоге югославам лишь по разнице мячей.

В 1960 году тренировал сборную на Кубке Азии, где израильтяне заняли второе место. Решающий матч финальной группы между хозяйкой и будущей победительницей турнира сборной Южной Кореи и сборной Израиля завершился поражением команды Дьюлы Манди 0:3. Матч несколько раз останавливался из-за беспорядков и давки на стадионе, в результате которых около 30 человек были ранены и погиб один человек.

Также руководил сборной Израиля в отборочных матчах к Чемпионату мира 1962. Израильтяне прошли сборные Кипра (1:1, 6:1) и Эфиопии (1:0, 3:2), но уступили Италии (2:4, 0:6).

Скончался Дьюла Манди 18 октября 1969 в Будапеште на 71-м году жизни.

Достижения

Как игрок

• Чемпион Венгрии: 1919-20, 1920-21, 1921-22, 1922-23, 1923-24, 1924-25, 1928-29, 1935-36, 1936-37
• Серебряный призер Чемпионата Венгрии: 1917-18, 1918-19, 1927-28, 1930-31, 1932-33
• Бронзовый призер Чемпионата Венгрии: 1926-27, 1929-30, 1931-32, 1934-35
• Обладатель Кубка Венгрии: 1923, 1925, 1932
• Финалист Кубка Венгрии: 1935
• Лучший футболист Венгрии 1923

Как тренер

• Олимпийский чемпион: 1952
• Финалист Чемпионата мира: 1954
• Финалист Кубка Азии: 1960

Статистика

Клубные команды

Клуб	Сезон	Чемпионат			Кубок Митропы
		Лига	Матчи	Голы	Турнир	Матчи	Голы
«Ференцварош»	1916/17	Д-1	7	0
	1917/18	Д-1	2	0
	1918/19	Д-1	2	0
	Всього		11	0	-	-	-
МТК	1919/20	Д-1	20	0
	1920/21	Д-1	24	0
	1921/22	Д-1	18	0
	1922/23	Д-1	21	0
	1923/24	Д-1	22	0
	1924/25	Д-1	20	2
	1925/26	Д-1	0	0
«МТК Хунгария»	1926/27	Д-1	10	0	КМ	4	0
	1927/28	Д-1	20	0	КМ	3	0
	1928/29	Д-1	22	0	КМ	2	0
	1929/30	Д-1	18	0
	1930/31	Д-1	21	0	КМ	2	0
	1931/32	Д-1	15	0
	1932/33	Д-1	19	0	КМ	1	0
	1933/34	Д-1	18	0	КМ	5	0
	1934/35	Д-1	14	0	КМ	3	0
	1935/36	Д-1	25	0
	1936/37	Д-1	7	0
	Всеого		314	2	-	20	0
Всего за карьеру		-	325	2	-	20	0

Ссылки

• [www.magyarfutball.hu/en/szemelyek/adatlap/727/mandi_gyula Профиль на magyarfutball.hu]  (венг.),  (англ.)
• [eu-football.info/_player.php?id=12894 Матчи за сборную]  (англ.),  (рус.)
• [www.nela.hu/nb_jatekos.php?id=7509 Статистика выступлений в чемпионате Венгрии]  (венг.)
• [www.mla.hu/szemely/mandi.mandl.gyula Профиль на mla.hu]  (венг.)

Отрывок, характеризующий Манди, Дьюла

«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.