Кирдан Корабел

Кирдан Корабел Сirdan
Варианты имени	Новэ́, Ки́рдан Корабе́л
Титул	правитель Гаваней Бритомбар и Эгларест в Белерианде, владыка Линдона
Раса	эльф (тэлери)
Пол	мужской
Место обитания	Белерианд, Линдон
Годы жизни	Бессмертен (родился в Предначальную Эпоху)
Кольцо	Одно из трёх эльфийских Колец — Нарья

Кирдан Корабел (англ. Cirdan the Shipwright; тж. варианты перевода имени — Цирдан, Кэрдан, Кирдэн, Сэрдан) — в легендариуме Дж. Р. Р. Толкина старейший из эльфов племени тэлери, обитающих в Средиземье. Родственник Ольвэ, короля тэлери в Валиноре, и Эльвэ, известного более под именем Тингола, короля Дориата и верховного правителя всех синдар Белерианда.

Имя и описание

Имя Кирдан фактически является прозвищем, так как в переводе с синдарина и означает «корабел», то есть «кораблестроитель».

Собственное имя Кирдана на праязыке эльфов было Новэ (англ. Nōwē).

Особого внимания заслуживает внешность Кирдана — по-видимому, он единственный из эльфов Средиземья носил бороду,что указывало на его долгую даже для эльфа жизнь.Он один из самых старых(или самый старый)эльфов Средиземья.

Кирдан в Белерианде

Кирдан вместе с вождями тэлери Эльвэ и Ольвэ отозвался на Зов Валар и принял участие в переселении эльфов в Аман. Однако после того, как большая часть его народа была перемещена на чудесном острове Тол Эрессеа в Валинор, за оставшимися на берегах Средиземья так никто и не вернулся. Кирдан стал правителем этого «забытого» народа (в переводе с синдарина — эглат) и правил в гаванях Фаласа — Бритомбаре и Эгларесте.

Во время Первой Битвы Белерианда народ Кирдана был отрезан армиями Моргота от помощи его дориатского родича Тингола и только неожиданная помощь в лице вернувшихся в Средиземье Феанора и его воинов спасла народ фалатрим от полного истребления.

После разорения Гаваней во дни Нирнаэт Арноэдиад бежал с Гил-Галадом на остров Балар.

Кирдан в Средиземье

После разрушения Белерианда в ходе Войны Гнева оставшиеся из народа Кирдана, не пожелавшие переправиться в Валинор, поселились на северо-западных берегах Средиземья, у подножия гор Эред Луин, где был воздвигнут город-порт Митлонд, или Серые Гавани. Именно отсюда эльфы Средиземья могли по своему желанию переселиться в Валинор.

Также Кирдан стал первым владельцем Кольца Огня — Нарья и членом Белого Совета, однако впоследствии он передал его Митрандиру. В начале Третьей Эпохи он первым встретил магов ордена Истари, прибывших из Валинора.

Кирдан оставался в Средиземье до тех пор, пока Серые Гавани не покинул последний эльфийский корабль.

Образ Кирдана в фанфиках

В литературном цикле «Кольцо Тьмы» русского писателя фэнтези Николая Перумова о событиях в Средиземье спустя 300 лет после Войны Кольца присутствует Кирдан Корабел — правитель Серой Гавани и единственный оставшийся в Средиземье эльф-властитель. За несколько лет до вторжения Олмера он предугадал возвращение Сил Тьмы и укрепил Митлонд, превратив его в неприступнейшую крепость Западного Средиземья. Когда воинство Олмера всё-таки взяло последнюю эльфийскую крепость штурмом, Кирдан вышел на поединок с Вождём, смертельно ранил его, но был им убит ответным ударом.

Ссылки

[www.kulichki.com/tolkien/cabinet/people/lastwork.shtml Кабинет профессора. Народы Средиземья. Глава XIII. Последние работы (о Глорфинделе, Кирдане и некоторых других вопросах)]

Отрывок, характеризующий Кирдан Корабел

Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его: