Тингол
| Тингол Thingol | |
 Битва между Тинголом и Болдогом | |
| Варианты имени | Тингол, Эльвэ, Элу |
| Титул | король синдар |
| Раса | эльф (синда) |
| Пол | Мужской |
| Место обитания | Дориат |
| Годы жизни | Бессмертен |
| Оружие | меч Аранрут |
Тингол[1] (синд. Thingol), Эльвэ (кв. Elwë), Элу (синд. Elu) — персонаж из произведений легендариума Дж. Р. Р. Толкина. Брат Ольвэ. Правитель Дориата, король синдар — всех эльдар Белерианда. Престол Тингола располагался в подгорном дворце Менегрот.
Содержание
Происхождение и участие в событиях Первой Эпохи
Эльвэ был одним из вождей эльфов (вместе с Ольвэ), отправившихся с Вала Оромэ от берегов озера Куивиэнен. Ведомый им эльфийский род тэлери не поспел к отплытию в Валинор и остался в Белерианде. В лесах Нан Эльмота он встретил Майа Мелиан. О их встрече сказано:
Она не сказала ни слова, но переполненный любовью, Эльвэ подошёл к ней и взял её за руку, и тотчас же какие-то чары овладели им. Так стояли Эльвэ и Мелиан, а вращающийся над ними звёздный небосвод отсчитывал долгие годы. И деревья Нан Эльмота стали выше и темнее, прежде чем Мелиан и Эльвэ произнесли хоть одно слово.
Тем временем народ Эльвэ искал своего короля в лесах, и, таким образом, отстал от остальных эльдар и не ушел в Валинор. Ольвэ повел остальных тэлери в Аман и стал править ими, а Тингол и Мелиан стали супругами и совместно правили народом синдар.
Дочерью и единственным ребёнком Мелиан и Тингола была Лютиэн, супругом которой стал Берен. Позднее Элу приютил Турина, родича Берена, а позже и его мать и сестру Ниэнор. Сын Берена и Лютиэн — Диор — наследовал Элу.
Гибель Тингола
Когда Хурин, отец Турина, в награду за заботу о своей семье отдал Тинголу Наугламир, тот попросил наугрим вправить в него Сильмарилл, добытый Береном и Лютиэн. Однако гномы впали в искушение завладеть как древней святыней гномов, так и Камнем Феанора, и, выполнив заказ, отказались отдавать ожерелье Тинголу, мотивируя это тем, что Тингол-де никакого права на Наугламир не имел и иметь не может.
Распознав их истинные мотивы, Тингол в весьма резких словах обличил коварство гномов и приказал им убираться из Дориата без всякой платы. Отказ платить и насмешки Тингола разъярили гномов, те напали на короля и убили его, после чего, прихватив Наугламир с Сильмариллом, бежали из Дориата.
Тингол был отмщён своим зятем Береном и внуком Диором, которые разгромили войско гномов и вернули Наугламир.
Напишите отзыв о статье "Тингол"
Примечания
Литература
- Толкин Дж. Р. Р. Сильмариллион / Под ред. К. Толкина. Пер. с англ. З. А. Бобырь.
- Marcel R. Bulles [books.google.ru/books?id=by0dzzQ6m8sC&pg=PA646 Thingol] // Michael D.C. Drout J.R.R. Tolkien Encyclopedia: Scholarship and Critical Assessment. — Taylor & Francis, 2013. — P. 646. — ISBN 9781135880347.
|
Это заготовка статьи о произведениях Дж. Р. Р. Толкина. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Генеалогия Перворождённых Эльфов
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Тингол
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
