Кириллов, Иосиф Константинович

Иосиф Константинович Кириллов
Дата рождения	15 марта 1905(1905-03-15)
Место рождения	село Палатово, Бирюченский уезд, Воронежская губерния, Российская империя
Дата смерти	22 декабря 1993(1993-12-22) (88 лет)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР Россия Россия
Род войск	Сухопутные войска
Годы службы	1927—1962
Звание
Командовал	139-я стрелковая дивизия (1943—1945); 131-я гвардейская Лозовская Краснознамённая мотострелковая дивизия (1951—1954); Новочеркасское суворовское военное училище (1956—1962)
Сражения/войны	Конфликт на Китайско-Восточной железной дороге Великая Отечественная война
Награды и премии

Иосиф Константинович Кириллов (15 марта 1905, с. Палатово, Воронежская губерния — 22 декабря 1993, Москва) — советский военачальник, генерал-майор (1944), участник боев на КВЖД и Великой Отечественной войны командир 139-й стрелковой Рославльской Краснознамённой ордена Суворова дивизии (1943—1945)

Биография

Родился 15 марта 1905 года в селе Палатово (ныне — центр Палатовского сельского поселения, Красногвардейский район, Белгородская область, Россия). Русский. В сельской школе получил начальное образование.

Военная служба

Довоенный период

В 1927 году призван в РККА. Участвовал в охране советских дальневосточных границ. Окончил школу младших командиров и два года служил в 5-м Амурском стрелковом полку на Дальнем востоке.

Участник боев на КВЖД в 1929 году. За храбрость и инициативу в тех боях в числе немногих награждён орденом Красного Знамени.

В 1931 году окончил Иркутские курсы подготовки командиров пехоты и вступил в ВКП(б). В течение нескольких лет проходил службу на Дальнем востоке, командовал стрелковым взводом и ротой, батальоном, был заместителем командира полка. Служил и настойчиво учился: подготовился и экстерном сдал экзамены сначала за семилетку, потом за среднюю школу.

В 1937 году поступил в Военную академию имени Фрунзе. В 1938 году награждён медалью «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии». В 1941 году окончил Военную академию имени Фрунзе.

Великая Отечественная война

В Великой Отечественной войне с 22 июня 1941 года, в составе 5-й армии Юго-Западного фронта участвовал в боевых действия на ковельском, луцком и сокальском направлениях, затем в районах Ковеля, Броды, Дубно, Ровно и на позици­ях Коростеньковского укреплённого района.

С 11 июля по 20 сентября 1941 года участвовал в оборонитель­ных сражениях с превосходящими сила­ми противника на киевском направлении.

С 12 октября и до 4 декабря 1941 года в составе Западного фронта участвовал в оборонительных боях на подступах к Москве в районах Можайска, Дорохова, Звенигорода. С начала декабря 1941 года участвовал в контрнаступле­нии под Москвой, в ходе которого были освобожде­ны Можайск, Тучково, Дорохово и другие населен­ные пункты.

С февраля 1942 года командир отдельного отряда 113-й стрелковой дивизии подполковник Кириллов принимал участие в Ржевско-Вяземской операции. В ходе боёв его отряд попал в окружение, в котором успешно вёл бои с противником, прорываясь к своим войскам. В апреле Кириллов, трижды раненный в этих боях, усилив свой отряд разрозненными подразделениями 160-й и 338-й стрелковых дивизий, предвидя наступление противника, занял круговую оборону на высоте «безымянная» в районе Шпыревского леса (Угранский район, Смоленская область) и отражал многочисленные превосходящие по силе вражеские атаки, нанеся противнику большой урон. Используя замешательство врага, Кириллов вывел из боя отряд, с которым впоследствии с боями одним из немногих вырвался из вражеского окружения. За боевые отличия комиссар 113-й стрелковой дивизии представил Кириллова к ордену Ленина

9 июля 1942 года Приказом по войскам Западного фронта № 0761 начальник 1-го отдела штаба 160-й стрелковой дивизии подполковник Кириллов награждён вторым орденом Красного Знамени.

9 апреля 1943 года командир 28-й отдельной стрелковой бригады 5-й армии Западного фронта полковник Кириллов за ликвидацию в марте 1943 года вражеского плацдарма Ржев — Вязьма — Гжатск Указом Президиума Верховного Совета СССР был награждён орденом Кутузова II степени. В апреле 1943 года назначен командиром 139-й стрелковой дивизии.

С 11 по 25 августа 1943 года, участвуя в Спас-Деменской операции, 139-я стрелковая дивизия под командованием полковника Кириллова, прорвав оборону противника, прошла с боями 16 км, освободив 14 населённых пунктов, отразила десятки немецких контратак. В этих боях дивизией было уничтожено 3215 немецких солдат и офицеров, 28 танков, 3 самолёта, 22 орудия, 10 миномётных батарей, 129 различных пулемётов. Захвачено в плен 36 вражеских солдат и офицеров, а также большое количество оружия и военного имущества противника. 18 сентября 1943 года Приказом по войскам Западного фронта № 0905 полковник Кириллов награждён третьим орденом Красного Знамени.

25 сентября 1943 года в ходе Смоленско-Рославльской операции части 139-й стрелковой дивизит под командованием полковника Кириллова во взаимодействии с другими соединениями 10-й и 49-й армий овладели городом Рославль. 28 сентября 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Кириллов награждён орденом Суворова II степени, в этот же день Приказом Верховного Главнокомандующего № 25 139-й стрелковой дивизии было присвоено почётное наименование «Рославльская».

22 февраля 1944 года Кириллову присвоено воинское звание генерал-майор.

27-28 июня 1944 года 139-я стрелковая дивизия в бою при форсировании реки Днепр и освобождении города Могилёва успешно и умело выполнила боевой приказ, при этом генерал-майор Кириллов проявил личное мужество. 26 июня, выбив противника из населённого пункта Луполово в предместье города Могилёва на восточном берегу Днепра, немедленно на подручных средствах переправил через западный берег в город Могилёв стрелковые части и подразделения, которые, выбив немецкие войска из прибрежных укреплений и огневых точек и домов, расположенных на берегу Днепра, очистили от противника ряд кварталов города. Одновременно переправив через реку Днепр южнее Луполово один полк, выбил противника из сильных инженерных укреплений на южной и юго-западной окраине города и, быстро охватывая город в данных направлениях, к исходу дня завершил окружение Могилёвского гарнизона, соединившись с частями 238-й стрелковой дивизии. Обеспечил достаточный плацдарм на западном берегу, переправил туда часть артиллерии и к 21-30, 27 июня вёл бой бой в центре города. По завершении окружения в тесном взаимодействии с 238-й стрелковой дивизией 28 июня части дивизии решительным штурмом очистили Могилёв от противника, при этом была полностью разгромлена 12-я пехотная дивизия вермахта, личный состав которой частично был пленён, а остальной уничтожен. В бою за Могилёв частями дивизии захвачено в плен 33 немецких офицера, в том числе командир дивизии генерал-лейтенант Рудольф Бамлер, 713 унтер-офицеров и солдат, убито 23 офицера, 1674 унтер-офицеров и солдат. Захвачены трофеи: 7 складов боеприпасов, 28 складов продовольствия и военного имущества, 2 самоходных орудия, 129 автомашин, 68 орудий, 21 миномёт, 345 лошадей. На протяжении всего боя Кириллов находился на решающих участках боя, лично руководя боевыми операциями. 4 июля 1944 года командиром 121-го стрелкового корпуса генерал-майором Смирновым Кириллов был представлен к званию Героя Советского Союза. Данное представление поддержал командующий 50-й армии генерал-лейтенант Болдин, но Военный Совет 2-го Белорусского фронта генерал-полковник Захаров и генерал-лейтенант Мехлис не согласились с этим решением.

6 июля 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Кириллов награждён орденом Ленина.

В ноябре 1944 года за 17 лет безупречной службы в рядах Советской (Рабоче-Крестьянской Красной) Армии генерал-майор Кириллов был награждён орденом Красной Звезды

В период наступательных боев 1945 года 139-я стрелковая дивизия прошла с боями более 250 км. Начав наступление 20 января 1945 года, дивизия под командованием генерал-майора Кириллова, преодолевая упорное сопротивление противника, ломая его коммуникации и нанося сильные концентрированные удары, добивалась успеха в боях. Кириллов в боях показал исключительное мужество. Всегда находясь на наблюдательных пунктах во время боя, дерзко вмешивался в ход боя, навязывая свою волю противнику, смелым манёвром и дерзкими ударами опрокидывал противостоящего противника и добивался успехов. Правильно организовывая взаимодействие частей, умело принимая решения и самоотверженно работая в управлении боями, обеспечил успех дивизии и соседей при взятии городов Черск, Берент, Олива, Данциг. В боях за город Данциг Кириллов, твёрдо держа в руках управление боем, обеспечил правильное развитие боя и, действуя в центре корпуса, его дивизия одной из первых ворвалась в предместье Данцига — город Олива, а затем, преследуя противника, ворвалась в Данциг и в течение 3-х суток вела бои по ликвидации гарнизона противника, при этом уничтожила 1155 и взяла в плен 245 немецких солдат и офицеров, захватила 14 орудий, 21 пулемёт, 107 автомашин и другие трофеи. При ликвидации Данцигской вражеской группировки во время боя Кириллов был тяжело ранен.

31 марта 1945 года на посту командира 139-й стрелковой дивизии Кириллова заменил полковник Огиенко.

14 мая 1945 года Приказом по войскам 2-го Белорусского фронта № 0509 Кириллов награждён орденом Отечественной войны I степени.

Широко известная песня В. Е. Баснера на слова поэта М. Л. Матусовского «На Безымянной высоте» основана на действительных фактах из жизни дивизии, которая впоследствии стала именоваться Краснознаменной ордена Суворова Рославльской стрелковой дивизией. У деревни Рубеженка (в наст. время Новые Холмы) Калужской области воинам дивизии установлен памятник-землянка.

Послевоенное время

В послевоенные годы генерал-майор Кириллов занимал различные командные и штабные должности.

В 1947 году за 20 лет безупречной службы в рядах Советской (Рабоче-Крестьянской Красной) Армии генерал-майор Кириллов был награждён четвёртым орденом Красного Знамени

С 12 февраля 1951 года командовал 131-й гвардейской Лозовской Краснознаменной мотострелковой дивизией. В 1952 году за 25 лет безупречной службы в рядах Советской (Рабоче-Крестьянской Красной) Армии генерал-майор Кириллов был награждён вторым орденом Ленина

С октября 1954 года преподавал в Военной академии имени М. В. Фрунзе. С 1956 года командовал Новочеркасским Суворовским училищем.

В 1962 году генерал-майор Кириллов вышел в отставку. Жил в Москве, проводил большую работу по военно-патриотическому воспитанию молодежи, возглавлял совет ветеранов 139-й стрелковой Рославльской Краснознамённой ордена Суворова дивизии. Умер в декабре 1993 года. Похоронен в Москве.

Награды

СССР

• два ордена Ленина (06.07.1944, 1952)
• четыре ордена Красного Знамени (1930, 09.07.1942, 18.09.1943, 1947)
• орден Суворова II степени (28.09.1943)
• орден Кутузова II степени (09.04.1943)
• два ордена Отечественной войны I степени (14.05.1945, 06.04.1985)
• орден Красной звезды (03.11.1944)
• Медали СССР в том числе:
  • «ХХ лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»
  • «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
  • «За оборону Москвы»
  • «За оборону Киева»
  • «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • «За взятие Кенигсберга»
  • «Ветеран Вооружённых Сил СССР»

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего, в которых отмечен И. К. Кириллов

• За форсированиие реки Днепр и за овладение важным узлом коммуникаций и мощным опорным пунктом обороны немцев на могилевском направлении — городом Рославль. 25 сентября 1943 года № 25
• За форсированиие реки Проня западнее города Мстиславль. 25 июня 1944 года № 117
• За овладение городом и оперативно важным железнодорожным узлом Орша — мощным бастионом обороны немцев, прикрывающим минское направление. 27 июня 1944 года № 121
• За участие в боях по освобождению города и крепости Осовец — мощного укрепленного района обороны немцев на реке Бобр, прикрывающего подступы к границам Восточной Пруссии. 14 августа 1944 года № 166
• За овладение городом и крепостью Остроленка — важным опорным пунктом обороны немцев на реке Нарев. 6 сентября 1944 года № 184
• За освобождение города и крепости Ломжа — важного опорного пункта обороны немцев на реке Нарев. 13 сентября 1944 года № 186
• За овладение городом Черск — важным узлом коммуникаций и сильным опорным пунктом обороны немцев в северо-западной части Польши. 21 февраля 1945 года. № 283
• За овладение городами Бытув (Бютов) и Косьцежина (Берент) — важными узлами железных и шоссейных дорог и сильными опорными пунктами обороны немцев на путях к Данцигу. 8 марта 1945 года. № 296
• За овладение городом и крепостью Гданьск (Данциг) — важнейшим портом и первоклассной военно-морской базой немцев на Балтийском море. 30 марта 1945 года. № 319

Других государств

• Орден «За воинскую доблесть» (ПНР)
• Медаль «За Одру, Нису и Балтику» (ПНР)

Почётный гражданин

• города Могилёва (23 апреля 1975) — «за активное участие в освобождении Могилева от немецко-фашистских захватчиков в июне 1944 г.»
• города Рославля (Смоленская область) — «за активное участие в освобождении Рославля от немецко-фашистских захватчиков в сентябре 1943 г.»

Ссылки и источники

• [www.podvignaroda.mil.ru Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]

Литература

• Почетные граждане г. Могилева // Память. — Минск, 1998. — С. 454.
• Кирилов Иосиф Константинович // Долготович Б. Д. Почетные граждане белорусских городов: биограф. справочник. — Минск, 2008. — С. 324.
• Кирилов Иосиф Константинович // Могилев: энциклопедический справочник. — Минск, 1990. — С. 181.
• Михеенков Сергей Егорович. Тайна Безымянной высоты. - М.: Центрполиграф, 2014. 318 с. ISBN 978-5-227-05443-2.

Отрывок, характеризующий Кириллов, Иосиф Константинович

– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.