НИТКА

Полигон взлётно-посадочных систем «Нитка» (от абр. — акроним НИТКА: Наземный Испытательный Тренировочный Комплекс Авиационный) — учебно-тренировочный комплекс, предназначенный для отработки лётчиками палубной авиации техники взлёта и посадки самолёта на палубу авианосца. Также позволяет выполнять испытания самолётов и корабельных авиационно-технических средств до их допуска к опытно-испытательной экаплуатации с палубы авианосца. Обеспечивает пподготовку лётного и инженерного состава морской палубной авиации. В частности в СССР обеспечивал испытания самолётов и корабельных авиационно-технических средств для первого тяжёлого авианесущего крейсера проекта 1143.5. Комплекс расположен в с.п. Новофёдоровка, ранее Саки-4, близ города Саки, Крым. Первое советское название — ИУТК КА (испытательный учебно-тренировочный комплекс корабельной авиации ВМФ). В марте 2014 года комплекс палубной авиации «Нитка» вошёл в состав Вооруженных Сил Российской Федерации, над комплексом был поднят флаг Российской Федерации.

Состав комплекса

Основными средствами авиационного комплекса являются взлётный и посадочный блоки (катапульта и аэрофинишёры), полосы безопасности и трамплин.

Взлётно-посадочный блок, выполненный заподлицо с поверхностью лётного поля, состоит из следующих основных элементов:

• Стартовый блок БС-1 с паровым бросковым устройством (аналог палубной стартовой катапульты). Блок использовался для проведения испытаний аэрофинишёров. (В настоящее время не используется.)
• Стартовый блок БС-2-1 используется для тренировочных посадок самолётов на аэрофинишёр. Наряду со стартовым блоком зарезервированно место для второго катапультного устройства.
• Паросиловая установка — паровой котёл КВГ-2-1, производительностью в 115 тонн пара в час под давлением в 64 бар и температурой пара в 470°С.

Блок оборудован аварийными задерживающими устройствами и сетями.

Направленная в сторону моря взлётно-посадочная полоса имеет длину 290 метров. ВПП оборудована стартовым трамплином Т-2 с углом отрыва в 14 градусов.

Общий вес металлоконструкций комплекса вместе с трамплином составляет около 12000 тонн. НИТКА считается крупнейшим тренажёром данного типа в мире. Обслуживание комплекса и поддержание его в рабочем состоянии осуществляет около 180 военных специалистов.

На «Нитке» установлена корабельная оптическая система посадки «Луна», КДП был оборудован системой управления полётами «Цилиндр», которая представляет собой один контур аналогичной корабельной системы «Резистор-К4».

Таким образом может осуществляться подготовка лётчиков палубной авиации на авианосцы с катапультным и трамплинным взлётом самолётов.

Согласно российско-украинскому межправительственному соглашению Об использовании полигона взлётно-посадочных систем «Нитка» от 7 февраля 1997 года в состав полигона взлётно-посадочных систем «Нитка» включены 19 объектов:

Объекты полигона взлётно-посадочных систем «Нитка»

№ п/п	Наименование объекта	Год постройки
1	Штаб части	1937
2	Мастерские	1979
3	Подсобное помещение	1979
4	Прирельсовый склад	1980
5	Караульное помещение	1981
6	Караульное помещение	1980
7	Дизельная электростанция	1988
8	Дымовая труба с каналами	1984
9	Удерживающее устройство	1984
10	Морской водозабор	1988
11	Насосная обратного водоснабжения	1988
12	Флотационная станция	1986
13	Камера переключения	1985
14	Взлётно-посадочный блок	1986
15	Резервуар (1000 метров)	1986
16	Резервуар (500 метров)	1986
17	Блок БС-2-2	1982
18	Трамплин	1984
19	Казарма	1953

История строительства

План строительства комплекса был утверждён 30 апреля 1976 года постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР в рамках намеченной программы постройки в 1978—1980 годах двух больших авианесущих крейсеров водоизмещением 65000 т. с атомными энергетическими установками, двумя катапультами и аэрофинишёрами. Строительство тренажёрного комплекса в авиагарнизоне Саки-4 было начато в 1977 году после ввода в эксплуатацию первого авианесущего крейсера проекта 1143 «Киев». Строительство каждого следующего авианесущего крейсера осуществлялось по новым проектам, параллельно создавались новые типы самолётов палубной авиации, поэтому нужен был специальный полигон, на котором отрабатывалась бы методика взлёта-посадки самолётов на все перспективные проекты авианосцев, испытывались бы новые прототипы самолётов корабельной авиации с укороченными взлётом и посадкой.

Проект тренажерно (дефакто тренажерно-испытательного) комплекса был разработан Невским проектно-конструкторским бюро (Ленинград). Основные сооружения комплекса — взлётно-посадочные блоки — строил и монтировал Черноморский судостроительный завод (Николаев). Аэрофинишёры и трамплины — Пролетарский завод (Ленинград). Всеми работами по строительству «Нитки» руководил старший строитель ЧСЗ Алексей Иванович Середин.

Все конструкции, монтируемые на тренажёре — основные блоки, а затем и трамплины — изготавливались секциями в Николаеве на Черноморском заводе и транспортировались морем в Новофёдоровке, где был сооружен специальный причал, создана производственная база завода для организации полноценного строительства.

Генеральный штаб ВС СССР постоянно оказывал давление на ГШ ВМФ и Минсудпром, снижая объёмы финансирования с целью прекращения работ по строительству катапультного устройства, а в октябре 1980 года полностью прекратил финансирование «Нитки». На этот период был сформирован основной взлётно-посадочный блок БС-1, в котором шёл монтаж механизмов энергоустановки, аэрофинишёров и катапульты №1, а также был сформирован корпус второго (посадочного) блока БС-2-1. Был подготовлен совместный доклад главнокомандующего ВМФ Сергея Георгиевича Горшкова и директора ЧСЗ Юрия Ивановича Макарова министру обороны Д.Ф. Устинову, где кроме «Нитки», был сделан акцент на необходимости создания авианосца с палубой для горизонтального взлёта и посадки самолётов. Кроме того, в этом докладе отмечалось, что по расчётам институтов и ОКБ министерства авиационной промышленности имеется возможность взлёта с коротким разбегом самолётов типа Су-27 с полётной палубы корабля с применением трамплина с углом схода 15-20 градусов.

В 1982 году комплекс был введён в эксплуатацию без паросиловой установки и катапульты. На тренажёре началась подготовка экипажей самолётов вертикального взлёта Як-38.

После выхода в январе и апреле 1984 года правительственных постановлений о создании палубных истребителей Миг-29 и Су-27 активизировались работы по созданию катапульты «Светлана-1», внутренний диаметр двух цилиндров которой равнялся 50 см, а длина — около 90 м. Чтобы катапульта в течение нескольких секунд смогла разогнать самолёт до скорости взлёта 270—280 км/ч, требовалось накопить максимальное количество пара, а затем мгновенно направить его под разгонный челнок катапульты. Волгодонский завод «Атоммаш» изготовил для «Нитки» экспериментальные пароаккумуляторы и систему жаростойких трубопроводов, способных пропускать большие объёмы пара высокого давления. Однако из-за того, что в СССР так и не был построен полноценный авианосец с катапультным стартом, катапульта, в работе над которой участвовал не один десяток КБ и заводов, так и осталась ненужной. Катапульта №2, под которую проектом зарезервировано место на тренажёре не устанавливалась.

Энергообеспечение полигона осуществлялось с помощью трёх дизель-генераторов мощностью 680 КВт каждый.

Сначала на комплексе был установлен трамплин Т-1 с углом наклона 8°. Первый взлёт с трамплина был выполнен 21 августа 1982 года на самолёте Миг-29. Однако, по расчётам конструкторов оптимальный угол наклона должен был составлять 12° для Миг-29 и 18° для Су-27. Поэтому было предложено разработать трамплин с переменным углом наклона, но (как выяснилась в ходе расчетов и проектирования) получалась слишком громоздкой, и от этой идеи отказались. Для второго трамплина, который получил наименование Т-2, был выбран компромиссный угол в 14°. ЧСЗ срочно изготовил новый трамплин — в сентябре 1984 года с него начали выполняться взлёты самолётов Су-27, Миг-29 и Су-25УТГ.

Эксплуатация

Советский период (1981-1991 гг.)

В 1981 году в авиагарнизоне Саки-4 был сформирован 23-й испытательный учебно-тренировочный комплекс (23 ИУТК). 21 августа 1986 года он переформирован в 39-е управление испытательного учебно-тренировочного комплекса корабельной авиации, а сам комплекс получил название НИТКА. Первый взлёт с трамплина с углом схода восемь градусов выполнил 21 августа 1982 года лётчик-испытатель ОКБ-155 Министерства авиационной промышленности СССР имени А. И. Микояна и М. И. Гуревича Герой Советского Союза А. Г. Фастовец на самолёте Миг-29ЛЛ.

В сентябре 1984 года начались полёты самолётов Су-27 и Миг-29. Первый взлёт с нового трамплина на Су-27 выполнил лётчик-испытатель герой Советского Союза Г. Ф. Садовников, на Миг-29 — Герой Советского Союза В. Е. Меницкий. После них полёты с «Нитки» на самолётах Миг-29 и Су-27 выполняли лётчики-испытатели Герои Советского Союза А. В. Федотов, Б. А. Орлов, В. Г. Пугачёв и другие. Это были первые в мировой практике взлёты самолётов с обычной аэродинамикой с трамплина.

Одновременно начались испытательные полёты специально созданного для подготовки лётчиков корабельной авиации двухместного учебно-боевого самолёта Су-25УТГ. Первые посадки с использованием аэрофинишёров были выполнены на Су-27К В. Г. Пугачёвым и МиГ-29К Т. А. Аубакировым.

Директивой главного штаба ВМФ от 13 декабря 1988 года на базе 39-го управления в Саках был создан 1063-й Центр боевого применения корабельной авиации, в который вошли 23 ИУТК, 229-й отдельный корабельный инструкторско-исследовательский штурмовой авиаполк (на самолётах Як-38, позднее Миг-21 и Су-25) и сформирован 10 марта 1986 года 100-й отдельный корабельный истребительный авиационный полк (на самолётах Су-27 и Миг-29), а также части обеспечения — батальон связи и батальон аэродромно-технического обеспечения. Центр замыкался на 33-й Центр боевого применения и переучивания лётного состава авиации ВМФ имени Преображенского (Николаев).

В 1991 году в ходе испытаний самолёта Су-27К в акватории Чёрного моря лётчики 100-го авиаполка Т. А. Апакидзе и А. П. Яковлев 26 и 27 сентября 1991 года выполнили первые самостоятельные посадки на корабль — тяжелый авианесущий крейсер «Тбилиси» (ныне «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» ВМФ РФ). Лётчики С. Г. Рассказов и Л. А. Стратоницкий, которые также были подготовлены к полётам на «Тбилиси», но на самолётах МиГ-29К выполнить посадку на корабль не смогли — авианесущий крейсер был срочно выведен в море и перебазирован на Северный флот.

В ВМС Украины. Подготовка лётчиков ВМФ РФ

10 апреля 1992 года 1063-й Центр боевого применения корабельной авиации во главе с полковником авиации Виктором Безногих присягнул Украине. Приказом Министра обороны Украины соединение было зачислено в состав Вооруженных Сил Украины. В то же время многие офицеры отказались от службы в Вооружённых Силах Украины и военной присяги Украине. Организационно 1063-й ЦБПКА и НИТКА замыкались на 3-й филиал ГЛИЦ (Приморский, Феодосия), который в свою очередь подчинялся 5-му авиационному корпусу ВВС Украины (Одесса). А в июле 1993 года, с формированием авиации Военно-морских сил 100-й и 299-й полки вошли в его состав. На базе Центра боевого применения корабельной авиации ВМС было сформировано управление авиации Военно-морских сил. Командующим авиацией Военно-морских сил Украины был назначен генерал-майор Николай Воловин.

Из-за отсутствия у Вооруженных сил Украины авианосцев подготовка лётчиков самолётов палубной авиации для ВС Украины была сочтена нецелесообразной. Поэтому некоторое время тренажёрный комплекс по назначению не использовался.

1 февраля 1994 года Министерство обороны Украины переименовало комплекс в испытательный полигон взлётно-посадочных систем Нитка. 8 июля 1994 года был подписан контракт об использовании комплекса в интересах РФ. Контракт подписали: ВВС Украины (от заказчика) и (от исполнителя) государственная компания «Росвооружение». В июле 1994 года на полигоне возобновилась подготовка личного состава морской авиации ВМФ Российской Федерации.

7 февраля 1997 года правительства Российской Федерации и Украины подписали соглашение Об использовании полигона взлётно-посадочных систем «Нитка». Стороны договорились о совместном использовании полигона НИТКА. По соглашению Украина разрешила России использовать полигон в составе взлётно-посадочной полосы с трамплином и комплексом средств и механизмов, обеспечивающих трамплинный взлёт и аэрофинишёрную посадку самолётов, а также обязалась оказывать помощь по подготовке лётного состава, проведению испытаний объектов авиационной и морской техники, обеспечению эксплуатации полигона. За предоставленные услуги российская сторона обязалась поставлять украинской стороне запасные части, агрегаты, комплектующие изделия к самолётам семейств «Су-25» и «Су-27» Воздушных сил Украины на сумму, эквивалентную затратам украинской стороны на предоставление полигона, поддержание его в исправном состоянии.

С того времени до 2008 года на полигоне ежегодно проходили тренировки лётчики 279-го корабельного истребительного авиационного полка Северного флота России (аэродром базирования Североморск-3) на самолётах Су-27К, Су-27УБ и Су-25УТГ. Тренировки продолжительностью 1,5-2 месяца, обычно проходили в летний период.

В августе 2008 года в связи с вооруженным российско-грузинским конфликтом, вызванным военной атакой Грузии на Южную Осетию, сотрудничество Украины и России по подготовке российских лётчиков было приостановлено. По версии, обнародованной для СМИ заместителем командующего морской авиацией ВМФ России Николаем Куклевым 5 сентября 2008 года, «9 августа МИД Украины выступил с заявлением, в котором посчитал нецелесообразным тренировку российских лётчиков на тренажере в Крыму». По его словам, официальный Киев занял такую позицию в связи с российско-грузинским конфликтом. По словам Куклева, «к 9 августа 15 самолётов Северного флота уже перелетели на аэродромы в Анапу и Псков для последующих тренировок в Саках. Но, несмотря на все договорённости, в том числе и на разрешение Генерального штаба Украины, оплату аренды на несколько лет вперёд в этот вопрос вмешалась политика, и российские лётчики-палубники были вынуждены вернуться на свою базу в Североморск». Вследствие политико-дипломатических споров между двумя государствами тренировки лётчиков в 2008 году так и не состоялись.

Не состоялись тренировки российских лётчиков на «Нитке» и в 2009 году. Официальная причина, названная Украиной, — не был продлён срок эксплуатации аэрофинишёра. Российская сторона причиной срыва тренировок назвала «постоянно меняющуюся политическую конъюнктуру на Украине и неумение украинских политиков отвечать за свои слова».

Следующие полёты с «Нитки» состоялись только в 2010 году. 21 августа 2010 года на аэродром Саки прибыли российские самолёты Су-27К, МиГ-29К, Су-33УБ и Су-25УТГ, а тренировки начались 5 сентября и продолжались около 20 дней. По словам командира отдельного корабельного истребительно-авиационного полка морской авиации Северного флота ВМФ РФ Евгения Кузнецова, российские лётчики остались довольны организацией подготовки полигона.

20 августа 2012 года министр обороны Украины Дмитрий Саламатин и министр обороны Российской Федерации Анатолий Сердюков подписали протокол О внесении изменений в соглашение между правительством Украины и правительством Российской федерации об использовании полигона взлетно-посадочных систем «Нитка. Реализация протокола позволяла перейти на расчёты за использование полигона в твёрдой денежной сумме вместо получения запчастей, увеличить перечень авиационной техники, которая будет привлекаться для проведения испытаний на полигоне, а также использовать полигон в интересах не только Российской Федерации, но и других государств.

В 2013 году Россия отказалась от тренировки лётчиков на полигоне «Нитка» в Крыму. Позже, 4 сентября 2013 года, во время 6-го заседания подкомитета по вопросам безопасности украино-российской межгосударственной комиссии, которое состоялось в Москве, российская сторона сообщила об отказе от использования тренировочного комплекса «Нитка» с 2014 года. Украинская сторона со своей стороны заявила о готовности прекратить действие российско-украинского межправительственного соглашения от 1997 года, регламентирующего использование полигона в интересах ВМФ РФ.

Официальный представитель Министрества обороны Российской Федерации 7 января 2014 года заявил, что с 2014 года переучивание лётчиков 279-го корабельного истребительного авиационного полка Северного флота России на самолёты МиГ-29К будет осуществляться на аналогичном комплексе Центра боевого применения и переучивания лётного состава авиации ВМФ в Ейске.

21 марта 2014 года после возврата Крыма в состав Российской Федерации стало известно, что комплекс палубной авиации «Нитка» переходит в собственность Вооруженных Сил России. С конца лета по начало сентября 2014 года в течение нескольких недель проводились учебно-тренировочные полёты лётчиками отдельного корабельного истребительного авиационного полка палубной авиации СФ на 6 Су-33 и 2 Су-25УТГ.

Аналоги

Российская Федерация

21 января 2009 года в 929-м государственном лётно-испытательном центре (город Ахтубинск, Астраханской области) состоялось выездное заседание военно-промышленной комиссии при правительстве Российской Федерации под председательством заместителя председателя правительства РФ Сергея Иванова. Одним из вопросов, обсуждавшихся в ходе заседания ВПК, был вопрос создания на базе авиагарнизона Ейск Центра подготовки лётчиков морской авиации с многофункциональным авиационным тренажёрно-полигонным комплексом. По словам Сергея Иванова в рамках федеральной целевой программы «Создание системы базирования Черноморского флота на территории Российской Федерации в 2004-2020 годы» правительством Российской Федерации определена смета на создание Центра подготовки лётчиков морской авиации (ЦПЛМА) с многофункциональным авиационным тренажёрно-полигонным комплексом на территории Ейского высшего военного авиационного института. Решение о создании ЦПЛМА в Ейске было принято правительством России ещё в декабре 2007 года. Смета работ составляла 5,7 млрд рублей до 2011 года. Формальным поводом для строительства является «избавление от зависимости от Украины при подготовке лётчиков для тяжёлого авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов» на тренажёрном комплексе НИТКА, арендованного у Украины».

Согласно проектной документации ЦПЛМА, среди прочего планируется строительство на побережье Ейского лимана тренажёрного комплекса палубной авиации, аналогичного крымской «Нитке». В апреле 2012 года в Ейске начался монтаж трамплина, а в августе — оборудование взлётно-посадочного блока аэрофинишёрами. В акватории Азовского моря ведётся строительство вертолётной части тренажёра палубной авиации. Крымская «Нитка» таким оборудованием не обладает. Этот тренажёр будет представлять собой закреплённую на якорях в прибрежной акватории платформу. Она будет имитировать палубу корабля во время качки. Благодаря такому тренажёру лётчики смогут отрабатывать взлёт и посадку вертолётов на палубы авианесущих кораблей. Системы контроля и управления посадкой ейского тренажера будут аналогичны системам авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов» ВМФ России. В начале июля 2013 года строящийся в Ейске комплекс был впервые использован для взлёта палубного учебно-тренировочного самолёта Су-25УТГ. В марте 2014 года государственная корпорация «Ростех» заявила о завершении общестроительных работ на наземном испытательном учебно-тренировочном комплексе корабельной авиации в городе Ейск. Вступил в заключительную фазу процесс монтажа и проведения пусконаладочных работ на разработанных и изготовленных опытных образцах вооружения и военной техники, обеспечивающих взлётно-посадочные операции летательных аппаратов, обучение и тренировку личного состава авианесущих кораблей ВМФ России. Идут предварительные испытания. Согласно официальным планам Министерства обороны России, ейский комплекс будет полностью функционировать уже в 2016 году. Т. е. к настоящему времени Российская Федерация практически располагает двумя тренировочно-испытательным комплексами: крымской «Ниткой» и комплексом в Ейске.

Соединённые Штаты Америки

Военно-морские силы США имеют на вооружении 11 многоцелевых авианосцев и соответствующее количество авиакрыльев корабельной авиации (типичное авианосное крыло насчитывает 86-88 самолётов палубной авиации). Наземная подготовка лётчиков морской авиации осуществляется в учебных авиакрыльях на авиабазах Чейз-Филд и Кингсвилл. Полёты выполняются с наземной моделью посадочной палубы авианосца, которая представляет собой аэродромную взлётно-посадочную полосу, оборудованную тормозной системой (аэрофинишёрами). На первом этапе отрабатываются полёты с выполнением манёвра «касание-взлёт» (англ. touch-and-go), когда самолёт, идя на посадку, касается ВПП в определённой точке и снова на форсаже взлетает. На следующем этапе подготовки выполняются посадки с использованием системы торможения — лётчик выпускает посадочный гак, зацепляющий один из тормозных тросов. После отработки техники посадки на наземной модели лётчики продолжают обучение на настоящем авианосце.

Китайская Народная Республика

Китай развивает собственное производство палубных истребителей J-15, поэтому начал оснащать необходимые для подготовки лётного состава палубной авиации наземные тренажёрные комплексы. В 2010 году ряд СМИ, со ссылкой на японскую газету «Асахи симбун», заявила о том, что Китай начал строительство двух (в провинциях Ляонин и Шэньси соотвественно) наземных предназначенных для подготовки пилотов палубной авиации, комплексов-имитаторов взлётно-посадочную палубу авианосца. По оценке экспертов, один из них — наземный тренажёрный комплекс в Хулудао в провинции Ляонин — почти копия «Нитки».

Ещё один подобный объект находится на берегу Бохайского залива в Жёлтом море. На окраине города Ухань провинции Хубэй построен «наземный авианосец» — почти полная габаритная копия среднего авианосца с островом, полётной палубой и трамплином, которая по внешнему виду похожа на авианесущий крейсер проекта 1143.6 «Варяг» (ныне китайский авианосец «Ши Лан»).

Индия

Строительство тренажёра SBTF (от англ. Shore-Based Test Facility) на авиабазе ВМС Индии Ханса в штате Гоа осуществляется российскими специалистами по контракту с ОАО «Рособоронэкспорт» от 2009 года. Тренажёр является статичной копией перспективного авианосца «Викрант», оборудованный трамплином с углом схода 14° и аэрофинишёрами. Тренажёр предназначен для тестовых полётов лёгких истребителей HAL Tejas, а также подготовки лётчиков МиГ-29К. В марте 2012 года ОАО «Пролетарский завод» отгрузил аэрофинишёры «Светлана-2» по индийскому заказу. В 2012-2013 годах построен стартовый блок с трамплином.

См. также

• Авианосец
• Авианесущие крейсера проекта 1143
• Палубная авиация

Литература

• Бабич В. В. Город Святого Николая и его авианосцы. — 7. — Николаев: Атолл, 2013. — 805 с. — ISBN 966-2504-37-0.
• Бабич В. В. Наши авианосцы на стапелях и в дальних походах. — Николаев: Атолл, 2003. — 544 с. — ISBN 966-7726-69-X.

Ссылки

• [takr-kiev.ucoz.com/forum/41 Форум 100 КИАП в/ч 45782 Саки-4 на сайте ТАКР «Киев»].
• [wikimapia.org/#lat=45.081748&lon=33.582512&z=17&l=1&m=a&v=2 НИТКА] на WikiMapia
• [www.novofedorovka.com/story.php История посёлка Новофёдоровка].
• [uazakon.com/documents/date_4s/pg_ikgswr.htm Соглашение между Правительством Украины и Правительством Российской Федерации об использовании полигона взлетно-посадочных систем «Нитка» от 01.07.2004]  (укр.)
• [zakon1.rada.gov.ua/laws/show/573-2012-%D1%80 Постановление КМУ о подписании Протокола о внесении изменений в соглашение между Правительством Украины и Правительством Российской Федерации об использовании полигона взлетно-посадочных систем «Нитка» от 15.08.2012]  (укр.)

Отрывок, характеризующий НИТКА

Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.