Панамериканское шоссе

Панамерика́нское шоссе́ (англ. Pan-American Highway, фр. Autoroute Panaméricaine, исп. Carretera Panamericana, Autopista Panamericana или Vía Panamericana) — сеть дорог в Америке, суммарная протяжённость которых составляет 47 958 километров (29,800 миль). Если не учитывать 87-километровый Дарьенский пробел, располагающийся в джунглях, на границе Панамы и Колумбии, то Панамериканское шоссе объединяет национальные сети дорог континентальных государств Америки в единую систему.

Согласно Книге рекордов Гиннесса Панамериканское шоссе — самая длинная автомобильная трасса в мире, однако на стандартных транспортных средствах проехать через Дарьенский пробел между Центральной и Южной Америкой невозможно.

Разработка и постройка

Концепция создания дороги от одного края Америки до другого была изначально предложена на Первой Панамериканской конференции в 1889 году (правда, в варианте железной дороги), однако никаких действий не последовало. Идея Панамериканского шоссе возникла на Пятой международной конференции Американских штатов в 1923 году. Первая конференция Панамериканского шоссе была проведена 5 октября 1925 года в Буэнос-Айресе. Среди стран Латинской Америки первой свою часть дороги завершила Мексика в 1950 году.

Описание

Панамериканское шоссе начинается в посёлке нефтяников Прадхо-Бей (месторождение Прадхо-Бэй, Аляска, Северная Америка) и заканчивается в южных районах Южной Америки. Шоссе проходит через множество различныx климатических и экологических регионов — от густых джунглей до холодных горных перевалов. Некоторые участки шоссе проходимы только в сухой сезон.

Северная часть шоссе

На территории США и Канады положение шоссе официально не определено, хотя несколько межштатных автомагистралей называются «Пан-Американскими». Среди известных отрезков северной части Панамериканского шоссе — шоссе «Аляска» и Интерамериканское шоссе (участок между США и Панамским каналом). Оба этих отрезка были построены в годы Второй мировой войны для снабжения важных регионов, не опасаясь атак со стороны немецких подводных лодок.

У города Нуэво-Ларедо, расположенного на границе Мексики и США, начинается официальная часть дороги. Шоссе тянется на юг, проходя через ряд крупных городов Мексики (Монтеррей, Мехико, Оахака и другие), а также через столицы почти всех государств Центральной Америки, за исключением Тегусигальпы (Гондурас), к которой имеется ответвление, а также Белиза.

Дарьенский пробел

Данный отрезок представляет собой 87-километровый участок сельвы между Панамским каналом в Панаме и северо-западной частью Колумбии. Протесты местного населения, опасающегося за самобытность своей культуры, экологов и правительств являются причиной незавершённости шоссе на данном участке. Экологи опасаются за сохранность национальных парков (парк Дарьен входит во Всемирное наследие ЮНЕСКО), а официальные лица не хотят допустить увеличения наркотрафика из Колумбии.

Одна из предложенных альтернатив шоссе на данном участке — короткая паромная линия из города Турбо в заливе Ураба в новый панамский порт. В настоящее время автомобили доставляются на морских судах из города Панама в порт Буэнавентура (Колумбия).

Южная часть шоссе

В Южной Америке Панамериканское шоссе проходит по территории Колумбии через горные долины Анд и долину реки Каука. Из Боготы отходит ответвление на Каракас. По горному плато Эквадора шоссе проходит через города Кито и Куэнка, а затем по тихоокеанскому побережью шоссе доходит до города Лима (Перу). Далее шоссе разветвляется: одна ветвь идёт через Арекипу (Перу) и Ла-Пас (Боливия) в Буэнос-Айрес (Аргентина), вторая — через город Сантьяго (Чили) и перевал Бермехо идёт к городам Мендоса, Мерседес и далее к Буэнос-Айресу.

Иногда в систему включают несколько ответвлений, таких как до чилийских городов Пуэрто-Монтт и Кельон, а также до аргентинского города Ушуайя. В южной части шоссе проходит рядом со знаменитой пустыней Наска и Пальпа.

Галерея

• Suburban 1986.jpg

  Панамериканское шоссе: Прадхо-Бей — Ушуайя — GMC Sierra 1986, впереди — Торрес-дель-Пайне.

• Пан амерканское шоссе.jpg

  Панамериканское шоссе между Лимой и Писко.

Страны

Панамериканское шоссе проходит по территории 14 стран:

• Канада (неофициально)
• Соединённые Штаты Америки (неофициально)
• Мексика
• Гватемала
• Эль-Сальвадор
• Гондурас
• Никарагуа
• Коста-Рика
• Панама
• Колумбия
• Эквадор
• Перу
• Чили
• Аргентина

Важные ответвления также располагаются в Боливии, Бразилии, Парагвае, Уругвае и Венесуэле.

См. также

• Мост двух Америк

Ссылки

• Панамериканское шоссе — статья из Большой советской энциклопедии.
• [encarta.msn.com/encyclopedia_761568725/Pan-American_Highway.html Pan-American Highway — MSN Encarta]
• [books.google.com/books?id=DSzyMGh8pNwC&pg=PA612&dq=pan-american+highway&ei=X5bBSNuPKJWyyQSxweyTDg&hl=ru&sig=ACfU3U3Z812O9eGCIbydQvnp_oLu5H0u5w Google Books — Mexico and the United States, Авторы: Lee Stacy]

Отрывок, характеризующий Панамериканское шоссе

– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?