Ратледж, Джон

Джон Ратледж John Rutledge
2-й Председатель Верховного суда США
30 июня — 28 декабря 1795 года
Предшественник:	Джон Джей
Преемник:	Оливер Элсворт
1-й губернатор Южной Каролины
9 января 1779 — 31 января 1782
Вице-губернатор:	Томас Би Кристофер Гадсден
Предшественник:	должность учреждена Роулинз Лоундез
Преемник:	Джон Мэтьюс
1-й президент Южной Каролины
16 марта 1776 — 5 марта 1778
Вице-президент:	Генри Лоуренс Джеймс Парсонс
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Роулинз Лоундез
Рождение:	17 сентября 1739(1739-09-17) Чарлстон (Южная Каролина, США)
Смерть:	21 июня 1800(1800-06-21) (60 лет) Чарлстон (Южная Каролина, США)
Автограф:

Джон Ратледж (англ. John Rutledge; 17 сентября 1739, Чарльстон, Южная Каролина — 21 июня 1800, там же) — американский политик.

Родился в семье врача и получил домашнее образование, после чего отправился в Лондон для изучения права, а по возвращении занялся юридической деятельностью.

Был избран в Первый и Второй Континентальные конгрессы, в качестве члена последнего подписал Декларацию независимости. В 1776 году был избран президентом Южной Каролины, принимая активное участие в освободительной борьбе против британских войск в ходе Войны за независимость, но в 1778 после принятия новой конституции штата, ограничивавшей его права, ушёл в отставку. В 1779—1782 годах вновь был губернатором, сыграв большую роль в обороне и последующем освобождении Чарльстона.

В дальнейшем представлял Южную Каролину на Филадельфийском конвенте, выработавшем Конституцию США, а в 1789 году был назначен судьёй Верховного суда США, однако не принимал значительного участия в его работе и в 1791 году перешёл в Верховный суд Южной Каролины. В июле 1795 года был назначен президентом Джорджем Вашингтоном председателем Верховного суда США, однако не смог получить поддержки Сената и в декабре того же года оставил пост.

Отрывок, характеризующий Ратледж, Джон

– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.