Сан-Мартин, Хоакин де

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Хоакин де Сан-Мартин и Ульоа исп. Joaquín de San Martín y Ulloa
и.о. Верховного правителя штата Сальвадор
13 мая 1832 — 25 июля 1832
Предшественник:	Франсиско Морасан
Преемник:	Мариано Прадо
Верховный правитель штата Сальвадор
9 февраля 1833 — 25 июля 1834
Предшественник:	Мариано Прадо
Преемник:	Карлос Саласар
Дети:	Хосе Мария Сан-Мартин

У этого человека испанская фамилия; здесь Сан-Мартин — фамилия отца, а Ульоа — фамилия матери.

Хоакин де Сан-Мартин и Ульоа (исп. Joaquín de San Martín y Ulloa, 1770 — 29 ноября 1854) — центроамериканский военный и политический деятель первой половины XIX века.

Биография

Родился в городе Комаягуа в семье креолов. С детства вступил в испанские колониальные войска и дослужился до лейтенанта, служил в драгунах департамента Йоро. После ухода с военной службы занимал должности в колониальной администрации, был секретарём мэра Тегусигальпы.

В 1819 году переселился в Чалатенанго, в окрестностях которого приобрёл участки, где выращивали индиго. После провозглашения независимости Центральной Америки был в 1824 году избран в Законодательное собрание штата Сальвадор (который тогда был частью Федеративной Республики Центральной Америки), представляя округа Чалатенанго и Техутла.

Во время гражданской войны 1826—1829 годов служил в сальвадорской армии, дослужился до полковника. После того, как в 1832 году федеральный президент Франсиско Морасан сместил Верховного правителя Сальвадора Хосе Марию Корнехо, новым правителем Сальвадора был избран Мариано Прадо, а Хоакин де Сан-Мартин был избран заместителем верховного правителя штата, и временно исполнял его обязанности до вступления Прадо в должность.

Деятельность Прадо на посту верховного правителя штата привела к ряду восстаний, и он был вынужден оставить свой пост, вновь передав в начале 1833 года исполнительную власть Хоакину де Сан-Мартину. Именно Сан-Мартину пришлось разбираться с восстанием индейцев под руководством Анастасио Акино, а также с другими восстаниями и беспорядками.

1 июля 1833 года Конгресс штата избрал Хоакина де Сан-Мартина новым Верховным правителем штата. Будучи сторонником консерваторов, Сан-Мартин не одобрял либеральные реформы федерального президента Морасана, и в начале 1834 года объявил об отделении Сальвадора от Федеральной Республики Центральной Америки. Морасан вновь вторгся в Сальвадор с федеральными войсками и, разбив Сан-Мартина в сражении при Хибоа 23 июня 1834 года, вынудил его отправиться в изгнание в Мексику.

В Сальвадор Сан-Мартин вернулся в 1840 году, когда уже шёл процесс распада Федеративной Республики Центральной Америки. Он был избран депутатом Конституционного Конгресса, который объявил о выходе Сальвадора из Федеративной Республики.

Сын Хоакина де Сан-Мартина — Хосе Мария Сан-Мартин — впоследствии стал президентом Сальвадора.

Отрывок, характеризующий Сан-Мартин, Хоакин де

Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.