Рамирес, Норберто
| Норберто Рамирес Ареас исп. Norberto Ramírez Áreas | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 20/23 сентября 1840 — 7 января 1841 | |||
| Предшественник: | Хосе Мария Сильва | ||
| Преемник: | Хуан Фернандес Линдо | ||
| |||
| 1 апреля 1849 — 1 апреля 1851 | |||
| Вероисповедание: | католик | ||
| Рождение: | Леон, Никарагуа | ||
| Смерть: | 11 июля 1856 Леон, Никарагуа | ||
| Дети: | Мерседес Рамирес де Мелендес | ||
| Профессия: | адвокат | ||
Норберто Рамирес Ареас (исп. Norberto Ramírez Areas; Леон, Никарагуа — 11 июля 1856, Леон, Никарагуа) был никарагуанским адвокатом и политиком. С 20/23 сентября 1840 по 7 января 1841 он был 5 хефесом Сальвадора, всё ещё входившим в Соединённые Провинции Центральной Америки. С 1 апреля 1849 по 1 апреля 1851 был 24-м президентом независимой Никарагуа.
Норберто Рамирес был отцом Мерседес Рамирес де Мелендес, чьи сыновья Карлос и Хорхе были в дальнейшем президентами Сальвадора. С 1849 по 1851, Рамирес был президентом Никарагуа, его родной страны.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Рамирес, Норберто"
Отрывок, характеризующий Рамирес, Норберто
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
