Угон самолёта Як-40 (1973)

Рейс 19 Аэрофлота
Борт 87607 после окончания штурма
Общие сведения
Дата	2 ноября 1973 года
Характер	Угон самолёта
Место	аэропорт Внуково, Москва (РСФСР, СССР)
Погибшие	2
Воздушное судно
Як-40 авиакомпании Аэрофлот, аналогичный угнанному
Модель	Як-40
Авиакомпания	Аэрофлот (УГАЦ, Брянский ОАО)
Пункт вылета	Быково, Москва
Пункт назначения	Брянск
Рейс	Ф-19
Бортовой номер	CCCP-87607
Дата выпуска	июль 1971 года
Пассажиры	28 (включая 4 угонщиков)
Экипаж	3
Погибшие	2 угонщика
Раненые	4 (3 пассажира и 1 член экипажа)
Выживших	29 (включая 2 угонщиков)

В пятницу 2 ноября 1973 года группой из четырёх человек был угнан самолёт Як-40 авиакомпании Аэрофлот, который выполнял пассажирский рейс из Москвы в Брянск. По требованию захватчиков экипаж вернулся в Москву и произвёл посадку в аэропорту Внуково, где угонщики потребовали выкуп за самолёт и обеспечение вылета в Швецию. Через несколько часов в результате штурма самолёт был освобождён. Первый известный случай штурма захваченного самолёта на территории СССР.

Самолёт

Як-40К с заводским номером 9120618 и серийным 18-06 был выпущен Саратовским авиационным заводом ориентировочно в июле 1971 года и передан Министерству гражданской авиации. Там ему присвоили бортовой номер CCCP-87607 и к 23 июля направили в Управление Гражданской Авиации Центральных районов, ориентировочно в Быковский объединённый авиаотряд (исходя из обозначения рейса).

Экипаж

• Командир воздушного судна — Иван Кашин
• Второй пилот — Станислав Талпекин
• Бортмеханик — Николай Никитин

Хронология событий

Борт 87607 выполнял внутренний пассажирский рейс Ф-19 из Москвы в Брянск. В 10:45 с 28 пассажирами и 3 членами экипажа на борту рейс 19 вылетел из аэропорта Быково. Расчётная продолжительность полёта составляла 50 минут. Но примерно за 10 минут до посадки группа из четырёх мужчин (Виктор Романов, Владимир Жалнин, Пётр Бондарев, Александр Никифоров) достала из багажного отделения ружья и обрезы, после чего взяла пассажиров «на мушку», а также попыталась проникнуть в кабину пилотов. По просьбе командира ВС в салон на шум вышел бортмеханик. Он сразу оценил обстановку, успел крикнуть в кабину о нападении, а затем захлопнул дверь, оставшись при этом в салоне. Далее бортмеханик попытался обезвредить террориста Романова, при этом был ранен террористом Жалниным. Владимир Гапоненко, который был одним из пассажиров, попытался обезвредить Бондарева, но из-за качки самолёта потерял равновесие, после чего также был ранен.

Командир передал на землю сигнал бедствия, но в Брянске сперва решили, что сигнал ложный. Тем временем на борту угонщики сумели сломать замок и проникнуть в кабину, после чего приказали экипажу возвращаться в Москву. На подходе к Москве по требованию захватчиков экипаж передал, что угонщики требуют выкуп в $1,5 млн за освобождение самолёта и дачу информации о других группах угонщиков самолёта. На то время ещё не было чётких указаний на случай угона самолёта, но рейс 19 было решено не сбивать. Несмотря на сложные погодные условия самолёт сумел выполнить посадку в аэропорту Внуково. Туда же вскоре прибыли Юрий Андропов (председатель КГБ) и Николай Щёлоков (министр внутренних дел), которые на месте стали руководить операцией по освобождению заложников.

Во Внукове с самолёта отпустили двух раненых (Никитин и Гапоненко). Далее террористы выдвинули условия: в обмен на дозаправку и половину выкупа они отпускают половину пассажиров. Далее самолёт должен был вылететь в Ленинград, где после получения второй суммы выкупа и очередной дозаправки угонщики планировали отпустить оставшихся пассажиров, а сами направились бы в Швецию.

Однако было решено захваченный самолёт из аэропорта не выпускать, а вместо этого предпринять штурм. Штурмовая группа была собрана из милиционеров-добровольцев: Михаил Ляхманов, Владимир Раков, Александр Мушкарин, Николай Капустин и Александр Попрядухин. Группа захвата тайно прокралась к самолёту и затаилась под ним у передней стойки шасси. Через несколько часов ожидания террористам было сообщено о готовности к передаче денег. Поначалу чемодан с деньгами (вместо денег использовали муляж) должен был нести сотрудник КГБ, но в последний момент тот отказался, поэтому чемодан понёс сотрудник транспортной милиции.

Узнав о передаче денег, а также услышав движение под самолётом, бандиты решили, что выкуп уже доставлен. Тогда Александр Никифоров открыл переднюю дверь. Но как только дверь приоткрылась, сержант Раков тут же прижал её багром в открытом положении. Владимир Жалнин начал вести стрельбу в милиционеров, на что был открыт ответный огонь, в результате которого был тяжело ранен угонщик Никифоров, который выпал на лётное поле (умер позже в больнице). Также к самолёту подъехал бронетранспортёр, который выпустил по лайнеру очередь из пулемёта. В общей сложности самолёт получил около 90 пулевых попаданий. Далее группа захвата применила слезоточивый газ, но дымовая шашка застряла между сидений, вызвав возгорание обивки. Из-за задымления пассажиров охватила паника, и они стали выбираться из самолёта. Вместе с пассажирами на аэродром выскочили и Бондарев с Жалниным. Увидев, что план по захвату самолёта провалился, Романов застрелился. В результате штурма были ранены два пассажира, но никто из заложников не погиб.

Последствия

За угон самолёта Владимира Викторовича Жалнина советский суд несмотря на несовершеннолетие (на момент преступления ему было 16 лет) приговорил к 10 годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии. В заключении он подвергался постоянным унижениям, а после освобождения умер. Пётр Бондарев не без помощи родителей был признан невменяемым и отправлен на лечение в психиатрическую больницу, где пробыл всего 6 месяцев. Умер в 2006 году в Москве.

За проявленное мужество 19 декабря 1973 года на торжественной церемонии в Москве милиционер Александр Попрядухин и командир самолёта Иван Кашин получили звания Герой Советского Союза.

Борт 87607 был восстановлен и продолжил эксплуатироваться. В 1987 году был передан Министерству общего машиностроения и направлен в ЦНИИМАШ. Дальнейшая судьба самолёта неизвестна.

После попытки угона рейса 19 в советских аэропортах был ужесточён досмотр пассажиров, а угон самолёта выделен в отдельное преступление. Также были созданы специальные подразделения для борьбы с терроризмом.

См. также

• Авиационные происшествия Аэрофлота 1970-х годов
  • Попытка угона самолёта Ту-104 23 апреля 1973 года
  • Попытка угона самолёта Ту-104 18 мая 1973 года
  • [generaltsvigun.ru/2016/06/29/хроник-штурма-захваченного-як-40/ Хроника штурма захваченного ЯК-40. Как Семен Цвигун руководил операцией по освобождению угнанного самолета.] - в блоге "Генерал Цвигун. Частные хроники".

Ссылки

• [youtube.com/watch?v=teqMN1iyMeI Преступления эпохи социализма. Захват самолёта, пуля вместо выкупа] на YouTube

Отрывок, характеризующий Угон самолёта Як-40 (1973)

Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?