Упор для копья

Упор для копья (англ. lance-rest) — деталь латного доспеха, а именно крюк или полка, на которую ложилось древко копья, когда кавалерист атаковал. Появился в конце XIV века вместе с латными доспехами и существовал до тех пор, пока были популярны копейные сшибки. Крепился на кирасу с помощью болтов и гаек или на заклёпках возле правой подмышки. Упор для копья выполнялся поворотным — перед копейной сшибкой кавалерист поворачивал его вперёд и клал на него копьё, которое придерживал правой рукой, перед рукопашным боем упор поворачивали к груди, чтобы он не мешал движениям. Появление упора для копья, вероятнее всего, было вызвано тем, что в Европе кавалерия пользовалась тяжёлыми копьями, которые было очень сложно удержать в руке под мышкой.

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Доспех, изготовленный ок. 1380 года, из оружейной коллекции замка Чурбург, Южный Тироль. Упор для копья виден из-под кольчужной бармицы.

• KHM Wien A 3 - Armor of Roberto da Sanseverino (d. 1487).jpg

  Доспех кондотьера Роберто де Сансеверино, захваченный после его гибели в битве при Каллиано в 1487 году. Сейчас находится в Художественно-историческом музее в Вене. Упор для копья на кирасе.

• Zbroja 1514.JPG

  Максимилиановская броня 1514 года из Музея войска польского, Варшава. Упор для копья хорошо виден на кирасе.

• Complete Armor for Combat, North Italian, last quarter of 16th century - Worcester Art Museum - IMG 7707.JPG

  Полный боевой доспех, северная Италия, последняя четверть XVI в. Сейчас находится в музее Вустера, США. Упор для копья на кирасе.

Литература

• «Knights at Tournament» by Christopher Gravett (Author) & Angus Mcbride (Illustrator) ISBN 1-85532-937-9

Отрывок, характеризующий Упор для копья

– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.