Холлидт, Карл-Адольф

Карл-Адольф Холлидт
Принадлежность	Германская империя Веймарская республика Третий рейх Федеративная Республика Германия
Род войск	сухопутные войска
Годы службы	1909—1945
Звание	генерал-полковник
Командовал	Группа Голлидта 6-я армия
Сражения/войны	Миус-фронт
Награды и премии
В отставке	заключённый, пенсионер

Карл-Адольф Голлидт (нем. Karl-Adolf Hollidt, 28 апреля 1891 — 22 мая 1985) — немецкий генерал-полковник, участник Первой и Второй мировых войн. Командующий дивизией, корпусом, армейской группой «Холлидт», 6-й армией. Кавалер Рыцарского креста с Дубовыми листьями.

Начало военной карьеры

В июле 1909 года поступил на военную службу фанен-юнкером (кандидат в офицеры), в пехотный полк. С ноября 1910 — лейтенант.

Первая мировая война

С 4 августа 1914 года — на фронте, в штабе пехотного батальона. С марта 1915 — старший лейтенант. С августа 1915 — командир пехотной роты. С августа 1916 на штабных должностях (уровня полк, бригада). С марта 1918 — капитан. За время войны награждён Железными крестами обеих степеней.

Между мировыми войнами

Продолжил службу в рейхсвере. К началу Второй мировой войны — командир 52-й пехотной дивизии, генерал-майор (с апреля 1938 года).

Вторая мировая война

В самом начале войны, непродолжительный период (1—8 сентября 1939 года) командовал новосформированной 52-й пехотной дивизией.

С 10 сентября 1939 года — начальник штаба 5-й армии (на западной границе Германии). С апреля 1940 года — генерал-лейтенант.

С 15 мая 1940 года — начальник штаба 9-й армии. Участвовал во Французской кампании, награждён планками к Железным крестам обеих степеней (повторное награждение). С октября 1940 года — командир 50-й пехотной дивизии.

С 22 июня 1941 года участвовал в кампании на восточном фронте. Бои в районе Одессы, Николаева. В сентябре 1941 года награждён Рыцарским крестом (№ 479). Бои в Крыму.

С января 1942 года — командующий 17-м армейским корпусом ( за бои в районе Белгорода). С февраля 1942 — повышен в звании, генерал пехоты. Участвовал в боях на реке Дон.

С ноября 1942 года — командующий армейской группой «Холлидт» (немецкие 48-й танковый и 17-й армейский корпуса, 1-й и 2-й румынские корпуса). Прошел бои под Сталинградом.

С 6 марта 1943 года — командующий вновь сформированной 6-й армией. Бои на реке Миус. В мае 1943 года награждён Дубовыми листьями (№ 239) к Рыцарскому кресту. За успешное отражение советской Миусской наступательной операции, в сентябре 1943 получил звание генерал-полковника.

С 22 ноября 1943 года — в отпуске по болезни. С 20 апреля 1944 года — в командном резерве.

С 20 февраля 1945 года — руководитель оборонной промышленности и снабжения в районе Рейн-Вестфалия. 17 апреля 1945 года взят в американский плен в Рурском котле.

После войны

27 октября 1948 года приговорён к 5 годам заключения. Отпущен на свободу 22 декабря 1949 года.

Характеристика

Генерал-полковник Холлидт, командующий 6-й армией, был при мне в Крыму командиром дивизии, и с тех пор мы его хорошо знали. Это был серьезный человек с цельным характером, с большой силой воли. Он, может быть, и был без больших претензий, но зато отличался ясным, трезвым умом и объективностью суждения. На него вполне можно было положиться.
(Э. фон Манштейн)

Литература

• Gerd F. Heuer. Die Generalobersten des Heeres, Inhaber Höchster Kommandostellen 1933—1945. — 2. — Rastatt: Pabel-Moewig Verlag GmbH, 1997. — 224 p. — (Dokumentationen zur Geschichte der Kriege). — ISBN 3-811-81408-7.

Отрывок, характеризующий Холлидт, Карл-Адольф

Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.