Чёрно-жёлто-белый флаг

Гербовый флаг Российской империи

Российская империя (1858—1883)
Утверждён	11 июня (23 июня) 1858 года
Отменён	29 апреля (11 мая) 1896 года
Использование

Чёрно-жёлто-белый флаг (флаг гербовых цветов, гербовый флаг Российской империи, чёрно-желто-белый флаг, в современном просторечии также имперский флаг) — флаг Российской империи с 11 июня (23 июня) 1858 года по 29 апреля (11 мая) 1896 года. Формально его использование распространялось на правительственные и административные учреждения, в то время как частные лица могли использовать только бело-сине-красный флаг. С 29 апреля (11 мая) 1896 года во всех упомянутых случаях стал использоваться бело-сине-красный национальный флаг, тем не менее, чёрно-жёлто-белый флаг поднимался в присутствии членов императорской семьи или монарха, а также в случаях, так или иначе связанных с правящим домом или монаршей властью.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Описание флага и значение его цветов

Флаг состоит из трёх горизонтальных полос: чёрной, жёлтой (золотой) и белой. Первая официальная трактовка цветов флага датируется Указом императора Александра II от 11 июня 1858 года:

«Описание Высочайше утверждённого рисунка расположения гербовых цветов Империи на знамёнах, флагах и других предметах, употребляемых для украшений при торжественных случаях. Расположение сих цветов горизонтальное, верхняя полоса чёрная, средняя жёлтая (или золотая), а нижняя белая (или серебряная). Первые полосы соответствуют чёрному государственному орлу в жёлтом поле, и кокарда из сих двух цветов была основана императором Павлом I, между тем как знамёна и другие украшения из сих цветов употреблялись уже во времена царствования императрицы Анны Иоанновны. Нижняя полоса белая или серебряная соответствует кокарде Петра Великого и императрицы Екатерины II; император же Александр I, после взятия Парижа в 1814 году, соединил правильную гербовую кокарду с древней Петра Великого, которая соответствует белому или серебряному всаднику (Св. Георгию) в московском гербе».

Позднее уже при Александре II наиболее известным толкованием стало немного другое:

•      Чёрный цвет был взят с герба России, на котором был изображён чёрный двуглавый орёл.
•      Жёлтый (или золотой) цвет по одной версии был также взят с герба России (таковым было поле, в котором изображался двуглавый орёл), по другой версии — золотым был двуглавый орёл на штандарте Византии. Так или иначе, но золотой цвет и двуглавого орла изображали на знамёнах ещё при князе Иване III Васильевиче.
•      Белый (или серебряный) цвет был известен как цвет Георгия Победоносца, поражающего копьём дракона. Белый цвет символизировал вечность и чистоту у всех народов мира на всех флагах.

Ввиду того, что тинктурами государственного герба Империи были чернь, золото и серебро, обозначение цвета средней полосы флага могло различаться в различных источниках — жёлтый или оранжевый.

Поскольку в Указе от 11 июня 1858 года статус флага определён не был, разные авторы использовали разные названия для этого флага: «флаг романовских цветов», «государственный флаг», «национальный флаг», «флаг гербовых цветов», «гербовый флаг Российской империи».

История флага

До 1858 года

Впервые об использовании чёрного, жёлтого и белого цветов на русских знамёнах упоминается ещё в начале XVIII века — во время правления Анны Иоанновны. В Высочайше утверждённом мнении Сената от 17 августа 1731 года в драгунских и пехотных полках шарфы приказано было делать «по российскому гербу» из чёрного шёлка с золотом, «шляпы всем иметь с голуном золотым и с кисточками золотыми с чёрным полем и с белым бантом волосяным». В том же мнении Сената белый цвет кокарды стал фигурировать как цвет «российского полевого знака». В 1742 году в связи с предстоящей коронацией императрицы Елизаветы Петровны было изготовлено государственное знамя Российской империи, которое стало одной из инсигний и использовалось на торжественных церемониях, коронациях, погребениях императоров. Оно состояло из жёлтого полотнища с изображением на обеих его сторонах чёрного двуглавого орла в окружении овальных щитков с 31 гербом, символизирующих упомянутые в императорской титулатуре царства, княжества и земли.

После окончания Отечественной войны с Наполеоном в праздничные дни начиная с 1815 года начали вывешивать символическо-торжественные чёрно-жёлто-белые флаги на домах в городах России. А при Николае I чёрно-оранжево-белая кокарда, как отличительный признак принадлежности к русскому государству, стала распространяться не только среди армейских и флотских офицеров, но и среди гражданских чиновников.

1858—1917

Впервые чёрно-жёлто-белый флаг был утверждён указом императора Александра II от 11 июня 1858 года, проект флага был создан Бернгардом Кёне. Но только в своём именном указании за декабрь 1864 г. царь подтвердил их как «цвета национальной русской кокарды» подписав закон, занесённый в Полное собрание законов Российской Империи под № 41551. Де-факто, по мнению современников и последующих исследователей, «в 1858 году произошло изменение русского флага» и утверждение «рисунка гербовых цветов». Позднее эти цвета использовались и при создании территориальных гербов (в том числе и герба Бессарабской губернии, утверждённого в 1878 году).

Флаг использовался в качестве официального в течение почти 25 лет. Но накануне коронации Александра III 28 апреля 1883 года было издано Высочайшее повеление, объявленное Министром Внутренних Дел «О флагах для украшения зданий в торжественных случаях». Оно разрешало использовать для украшения зданий только бело-сине-красный флаг и запрещало использование иностранных флагов для украшения зданий в торжественных случаях:

В торжественных случаях, когда признаётся возможным дозволить украшение зданий флагами, был употребляем исключительно русский флаг, состоящий из трёх полос: верхней — белого, средней — синего и нижней — красного цветов; употребление же иностранных флагов допускать лишь по отношению к зданиям, занимаемым посольствами и консульствами иностранных держав, а также для тех случаев, когда для чествования приезжающих в Империю Членов царствующих династий и вообще почётных представителей иноземных Государств признано будет необходимым украсить дома флагами их национальности.

—

По поводу данного повеления от 28 апреля 1883 года Совещание под председательством генерал-адъютанта Константина Посьета записало:

«Что касается закона 1883 года об украшении зданий исключительно бело-сине-красным флагом, то из письменного Всеподданнейшего доклада, находящегося в деле, Совещанием усмотрено, что Министр Внутренних дел Статс-Секретарь граф Толстой представлял к Высочайшему утверждению два флага: чёрно-оранжево-белый и бело-сине-красный, первый — как национальный и второй — как торговый и что Государь Император избрал из них последний флаг, назвав его исключительно русским и тем, казалось бы, окончательно разрешил вопрос о единстве нашего государственного народного флага».

Чёрно-жёлто-белые флаги продолжали использоваться в торжественные дни как при коронации Александра III, так и впоследствии. В 1885 году чёрно-жёлто-белые флаги поднимались как национальные при встрече Александра III и австрийского императора Франца Иосифа в Кремзире 13-14 августа. В 1887 году вышел Приказ по Военному ведомству № 34 «Описание национального флага…», устанавливающий чёрно-оранжево-белые флаги. В итоге у России появились сразу два флага: чёрно-жёлто-белый и бело-сине-красный.

Существовало мнение, что ни объявленное Министром Внутренних Дел Высочайшее повеление 1883 года, ни основанные на нём последующие законодательные акты не имеют законной силы вследствие противоречия их Именному Высочайшему указу, данному Правительствующему Сенату 1 января 1865 года, устанавливающему цвета чёрный, оранжевый и белый государственными, а также Высочайше утверждённому Морскому уставу 1886 года, установившему белый, синий и красный цвета только флагам для коммерческих судов, поскольку Основными государственными законами предусматривалось, что

«никакой закон, за собственноручным Высочайшим подписанием изданный, не может быть отменён указом „объявляемым“…; если бы предписанием министра, содержащим в себе объявление Высочайшего повеления, отменялся закон или учреждение, за собственноручным Высочайшим подписанием изданные, тогда начальство ему подчинённое обязано, не чиня исполнения, представить о сём министру…».

Тем не менее положения Повеления 1883 года были внесены в статью 129 Устава о предупреждении и пресечении преступлений 1890 года, что позволило харьковской полиции впервые в день Коронования Их Императорских Величеств 15 мая 1892 года потребовать снятия со зданий чёрно-жёлто-белых флагов. Это имело большой общественный резонанс.

Продолжающаяся дискуссия о цветах национального флага потребовала в преддверии коронации Николая II созыва Особого Высочайше утверждённого Совещания под председательством Генерал-Адъютанта К. Н. Посьета для обсуждения вопроса о Российском национальном флаге. Решение Совещания было подготовлено изданием анонимной брошюры «Происхождение флагов и их значение» и рассылкой её членам Совещания с пометой «Печатано по распоряжению Председателя Особого Высочайше утверждённого Совещания», доклад Председателя повторял положения этой брошюры. Совещание в своём решении 5 апреля 1896 года пришло к выводу, что «флаг бело-сине-красный имеет полное право называться российским или национальным и цвета его: белый, синий и красный именоваться государственными; флаг же чёрно-оранжево-белый не имеет к тому ни геральдических, ни исторических оснований». В качестве аргументов, в частности, были приведены следующие:

«Если, для определения народных цветов России, обратиться к народному вкусу и народным обычаям, к особенностям природы России, то и этим путём для отечества нашего определятся те же национальные цвета: белый, синий, красный.
Великороссийский крестьянин в праздник ходит в красной или синей рубашке, малорос и белорус — в белой; бабы русские рядются в сарафаны тоже красные и синие. Вообще, в понятиях русского человека — что красно, то хорошо и красиво…
Если к этому присоединить белый цвет снежного покрова, в который вся Россия облекается в течение более полугода, то, на основании и этих признаков, для эмблематического выражения России, для русского народного или государственного флага, наиболее свойственным оказываются цвета установленные Великим Петром.»

В итоге 29 апреля (11 мая) 1896 года по докладу Великого князя Алексея Александровича, руководившего морским ведомством, император Николай II «соизволил на признание во всех случаях бело-сине-красного флага национальным», однако это решение не было обнародовано в течение двух лет. В соответствии с этим 14 мая 1896 года коронация императора Николая II прошла со множеством бело-сине-красных флагов, хотя чёрно-жёлто-белые полотнища также использовались для украшения. Участникам коронации раздавались бело-сине-красные нагрудные ленточки, почётным гостям вручались памятные медали на бело-сине-красных лентах, что не помешало публике в день коронации «любоваться громадными трёхсаженными флагами из государственных цветов чёрно-жёлто-белого сочетания… на одной из самых лучших улиц Харькова».

12 августа 1914 года циркуляром № 29897 министерства внутренних дел было предписано на манифестациях и «для употребления в частном быту» использовать новый флаг — бело-сине-красное полотнище с чёрным двуглавым орлом в жёлтом квадрате у древка (композиция, соответствующая дворцовому штандарту императора). Де-факто чёрно-жёлто-белые цвета снова вернулись на флаг России. Новый флаг не вводился как обязательный, его использование лишь «разрешалось». Символика флага подчёркивала единение царя с народом. Однако утвердить флаг в качестве официального помешала сначала Февральская, а затем и Октябрьская революция.

Также после 1905 года ходили разговоры о установлении государственного флага бело-жёлто-чёрных цветов. Штандарты членов императорской семьи выполнялись в на бело-жёлто-чёрном полотнищеК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан), на 300-летие Дома Романовых Царём Николаем II была утверждена юбилейная медаль с использованием чёрно-жёлто-белых цветов на ленте, знамя Ливадийско-Ялтинской потешной роты имени Цесаревича Алексея состояло из белой, жёлтой и чёрной полос.

После 1917 года

Во время Борьбы за независимость Латвии чёрно-жёлто-белые флаги с добавлением своей символики использовала прогерманская Западная добровольческая армия.

Флаг в бело-жёлто-чёрных цветах (белое полотнище с жёлтым ромбом и чёрной свастикой в нём) несла крупнейшая русская белоэмигрантская антисоветская организация 30-х — начала 40-х годов XX века — Российская фашистская партия. Согласно уставу партии партийный флаг РФП вывешивался вместе с национальным бело-сине-красным. В чёрно-жёлто-белых цветах была выдержана и остальная символика РФП: партийный знак, знамя партии, нарукавная нашивка и прочее.

• West Russian Volunteer.jpg

  Один из немногих сохранившихся флагов Западной добровольческой армии

• Banquet BREM.jpg

  Российские эмигранты в Маньчжурии. Русский национальный флаг и партийный флаг РФП.

В конце 1980-х годов значительная часть монархистов и сторонников консервативных движений в России стала использовать чёрно-золото-белый флаг, противопоставляя его бело-сине-красному флагу, который, начиная с 1988 года, стал использоваться демократическим движением. Требование установления официального статуса этого флага (в той или иной форме) появляется и в программных документах ряда общественных объединений.

С 1992 года флаг является знаменем Союза казаков России, а также Союза казаков Семиречья.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Во время «Августовского путча» чёрно-жёлто-белый флаг, наряду с бело-сине-красным, использовался противниками ГКЧП. 23 февраля 1992 года на митинге в честь Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота, собравшем в центре Москвы, по данным агентства РИА Новости 10 тысяч человек, его участники держали, наряду с советскими, также и чёрно-жёлто-белые флаги. На учредительном конгрессе ФНС скрещённые Государственный флаг СССР и флаг гербовых цветов стали «символом русско-советской дружбы».

В проекте Основного Закона России, одобренном руководящими органами Союза возрождения России и Конгресса русских общин в марте 1993 года для последующего внесения на Съезд народных депутатов, предусматривалось установление чёрно-жёлто-белого флага в качестве государственного флага России:

12.2. Государственный флаг России представляет собой прямоугольное полотнище с равновеликими горизонтальными полосами: верхняя полоса чёрного цвета, средняя — золотого цвета, нижняя — белого цвета. Подробное описание и применение государственного флага определяются законом.

—

Во время событий сентября-октября 1993 года в Москве чёрно-жёлто-белый флаг (наряду с Андреевским флагом и флагами СССР и РСФСР) использовался некоторыми сторонниками Верховного Совета России. В дальнейшем предложение об утверждении чёрно-жёлто-белого флага в качестве Государственного флага Российской Федерации вносились депутатами Государственной Думы В. В. Жириновским и Н. В. Курьяновичем. В настоящее время чёрно-жёлто-белый флаг используется русскими националистическими, монархическими, казачьими и патриотическими организациями, футбольными фанатами.

В феврале 2014 года Законодательное собрание Санкт-Петербурга поддержало в первом чтении постановление о внесении в Государственную Думу законопроекта о признании чёрно-жёлто-белого флага официальным историческим символом РФ и придании ему особого правового статуса.. Законопроектом предлагается установить, что «Государственным флагом Российской империи является флаг, который был официальным государственным символом Российской империи в период с 11 июня 1858 года по 28 апреля 1883 года» (статья 1, часть 1) и «Государственный флаг Российской империи представляет собой прямоугольное полотнище из трёх равновеликих горизонтальных полос: верхней — чёрного, средней — жёлтого (или золотого) и нижней — белого (или серебряного) цвета. Отношение ширины флага к его длине 2:3.» (там же).

13 августа 2014 года спикер парламента Союза Народных Республик Олег Царёв представил новый флаг Новороссии — бело-жёлто-чёрное полотнище. «Республика создана на землях, которые входили в Российскую империю, когда существовала царская Россия, и люди вышли на референдум за право быть присоединёнными к русскому миру. По этой причине комиссия остановилась на варианте, который связан с флагом Российской империи», — пояснил выбор государственного символа Царёв.

Отношение к флагу

Сторонники

Большая часть сторонников использования этого флага в наши дни — это современные русские монархисты и почти все русские националисты (от умеренных до радикальных). Поскольку флаг использовался в качестве официального с 1858 по 1883 годы (но не был отменён вообще до 1896 года), среди сторонников использования флага популярно утверждение, что в те годы, когда официальным флагом России было чёрно-жёлто-белое знамя, Россия ни разу не проигрывала в войнах. Утверждение можно считать вполне соответствующим истине, так как за время использования флага (если учесть промежуток до 1896 года) Россия одержала победу в Кавказской войне, войне за освобождение балканских славян и даже в небольшой войне против Англии в Афганистане.

Ещё одним аргументом в защиту чёрно-жёлто-белого флага является то, что в годы Второй мировой войны в символике русских военных и полувоенных организаций, воевавших на стороне гитлеровской Германии и её союзников, этот флаг (в отличие от бело-сине-красного) никогда не встречался. При этом чёрно-жёлто-белые цвета осеняли собственно самих российских фашистов, ведших борьбу против СССР (в том числе вооружённую) на протяжении 1930-х годов. Впрочем, в войсках вермахта национальные соединения всегда использовали государственные флаги оккупированных стран (например, Бельгия, Нидерланды, Франция, Сербия, Норвегия, Эстония, Латвия и так далее). Однако ни одно русское формирование Второй мировой войны не сражалось под советским государственным красным флагом: в отличие от ситуации с национальными соединениями всех других европейских стран, русская национальная символика (и бело-сине-красная, и чёрно-жёлто-белая, и Андреевский флаг) как до, так и во время Второй мировой всегда поднималась на стороне, противостоявшей СССР, и противопоставлялась советской символике.

Из известных защитников чёрно-жёлто-белого флага выделяются такие националистические деятели, как Александр Баркашов, Александр Белов-Поткин, Дмитрий Дёмушкин, министр культуры Владимир Мединский и Владимир Жириновский, причём последний предлагает внести в Государственную Думу законопроект об утверждении чёрно-жёлто-белого флага России в качестве официального.

Флагу посвящены песни российских ультраправых групп, такие как «Имперский флаг» (группа «Коловрат»), «Имперский флаг» (группа «Гр. Ом.»), «Коловрат на рукаве» (группа «Лабарум»), «Имперский флаг» (группа «Моя дерзкая правда»), «ЧЖБ» (группа «Проект увечье»).

Противники

В настоящее время существует немало противников чёрно-жёлто-белого флага. Так, среди коммунистов иК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) некоторых националистов популярно мнение, что этот флаг не является русским и даже славянским — утверждения о том, что цвета флага были взяты с русской кокарды, они считают выдуманными, апеллируя к использованию тех же цветов во флагах Австрийской империи и Королевства Пруссии. Вадим Соловьёв, депутат Госдумы от КПРФ и зампред Комитета Государственной думы по конституционному законодательству и государственному строительству, считает идею возвращения абсурдной, утверждая, что возвращение чёрно-жёлто-белого флага может нарушить правопреемство флагов, поскольку от использования чёрно-жёлто-белого флага Временное правительство отказалось.

В современной России правоохранительные органы на массовых мероприятиях иногда изымают подобные флаги у посетителей, несмотря на то, что он не включён в официальный список экстремистской символики.

Чёрно-жёлто-белый флаг в искусстве

Чёрно-жёлто-белые знамёна можно увидеть на полотнах русских художников. В частности - полотно Михаила Зичи "Встреча Александра III и австрийского императора Франца Иосифа в Кремзире 13-14 августа 1885 года", на картине Розанова "Ярмарка на Арбатской площади", на полотне Васнецова В. М. «Известие о взятии Карса» 1878 года он предстаёт рядом с флагом Объединённого княжества Валахии и Молдавии (союзника России в этой битве). В фильме «Белая гвардия» режиссёра Сергея Снежина солдатами белой армии имперские чёрно-жёлто-белые знамёна используются наравне с бело-сине-красными.

Чёрно-жёлто-белые цвета в официальной символике современной России

Бело-жёлто-чёрный триколор является элементом флага Курской области.

Сочетание чёрно-жёлто-белых цветов можно увидеть и на полотнище штандарта начальника Генерального Штаба Вооружённых сил Российской Федерации.

• Flag of Kursk Oblast.svg

  Флаг Курской области с 1996 года

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Штандарт Начальника Генерального Штаба

Литература

• Воронец Е. Н. [dlib.rsl.ru/01002950491 Как произошли и что означают чёрный, жёлтый и белый цвета русской государственной символизации: с образцом флага]. — Харьков: Тип. "Мирный труд", 1912. — 22 с.
• Голованова М. П., Шергин В. С. Государственные символы России: Науч.-поп. изд. для детей. — М.: РОСМЭН-ПРЕСС, 2003. — 160 с. — ISBN 5-353-01286-0.

Отрывок, характеризующий Чёрно-жёлто-белый флаг

– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?